Похоже на то – хотя, помнится, я тогда еще не решался откровенно сказать это самому себе, – что к нам в гости пожаловал обладатель неземного разума.
Я уделил время догадкам о том, как здесь оказался инопланетянин. И не он ли понаделал дырок в клумбах банкира Стивенса, и не причастен ли он к появлению той ямищи на Сороковом-северном Пита Скиннера?
Я сидел и спорил с собой: не дело это – рыскать по соседскому саду после полуночи.
Но необходимо было получить ответ.
За домом Стивенса лежал переулок; оттуда я проник на участок. Пряча фонарик в шапке, снова осмотрел отверстия в пострадавшей клумбе. И не слишком удивился, обнаружив, что они расположены группами. Два рядка по четыре дырки – точно такие же следы оставляла бы моя находка, если бы имела возможность погружать корни в землю.
Я насчитал аж одиннадцать групп. Не было причин сомневаться, что в саду их гораздо больше, но не хотелось задерживаться, – чего доброго, проснется банкир Стивенс и накинется на меня с вопросами.
Переулком я вернулся к себе – как раз вовремя, чтобы застигнуть на месте преступления моего заклятого врага. Пес зарылся в мусор по плечи, и это позволило мне подкрасться незамеченным. В конце концов он услышал и попытался дать деру, но застрял в баке. И прежде чем пес высвободился, он получил крепкого пинка в то место, где от пинков бывает максимум толку.
Должно быть, паршивец побил какой-нибудь собачий рекорд скорости бегства с частной территории.
Я прошел к сараю, отворил дверь. Таз с грязной жижей на месте, лампа по-прежнему горит – но где же растение? Я весь сарай обыскал – оно как сквозь землю провалилось.
Вынув штепсель из розетки, я направился с лампой к дому.
Сказать по правде, мне даже малость полегчало оттого, что растение предпочло смыться.
Но когда я завернул за угол, обнаружилось, что не тут-то было. Растение торчало из цветочного ящика перед окном, а герань, которую я пестовал всю весну, свисала как тряпка.
Я стоял и таращился на гостя, и было ощущение, что он смотрит на меня.
И тут до меня дошло: а ведь он не только пропутешествовал от сарая до дома и забрался в ящик, но и как-то ухитрился открыть и закрыть дверь сарая.
Вот он стоит передо мной, прямой, крепкий, – похоже, со здоровьем у него теперь полный порядок. И смотрится он перед окном ну совсем неуместно, как если бы я там вырастил высокую кукурузу… Хотя на кукурузу он нисколько не похож.
Я сходил за ведром воды и вылил ее в ящик. И вдруг чувствую похлопывание по макушке. Задираю голову – и вижу над собой склонившееся растение. У него на конце ветки образовался лист, который специально для похлопывания расправился и стал отдаленно похож на человеческую ладонь.
Я вошел в дом, улегся на кровать и крепко задумался. И вот к какому выводу пришел. Если с гостем будет слишком много проблем или он покажется опасным, избавиться от него будет нетрудно. Надо лишь добавить в воду для полива слоновью дозу минералки, или пестицид с мышьяком, или еще что-нибудь убойное.
Хотите верьте, хотите нет, но мне удалось уснуть.
По пробуждении возникла идея починить старую теплицу, перенести туда гостя и хорошенько запереть дверь. Вчера он себя вел мирно и даже дружелюбно, но поди угадай, что на самом деле у него на уме.
После завтрака я пошел взглянуть на растение и, быть может, запереть его до вечера в гараже, но не обнаружил его в цветочном ящике. Поискал вокруг дома – безрезультатно. А поскольку была суббота, когда в город приезжает много фермеров и кто-нибудь из них обязательно наведывается в мою контору, мне не хотелось опоздать на работу.
Дел навалилось столько, что весь день мне было не до тревог насчет гостя – я о нем начисто позабыл. Только под вечер, когда я упаковывал землю из банкирского сада для отправки в почвенную лабораторию, мне подумалось, не следует ли уведомить кого-нибудь в университете. А заодно и в Вашингтоне, пожалуй… Еще бы знать, к кому там можно обратиться. Или хотя бы в какое учреждение.
Вернувшись домой, я обнаружил, что гость обосновался в крошечном огородике, где я выращиваю редиску и салат. Несколько растений салата распластали дряблые листья по земле – знакомая картина. Но все остальное выглядело нормально.
Я пригляделся к гостю. Он покачал парой веток, и списать это на ветер я не мог, потому как ветра не было вовсе. Растение приветствовало меня. Оно даже кивнуло семянкой, лишний раз дав понять, что мое прибытие замечено.
На этом, правда, странности прекратились.
После ужина я обыскал изгородь перед домом и обнаружил еще двух пришельцев. Оба были мертвы.
Соседи уехали смотреть кино, и я не упустил возможности посетить их участок. Там нашлись четыре растения – все они заползли под кусты или в темные углы, чтобы испустить дух.
Интересно, не на спасенного ли мною пришельца накануне вечером лаяли собаки? Эти твари, в отличие от человека, должно быть, способны распознать существо из иного мира.
Итак, минимум семь гостей покормились на соседской клумбе, и всех, кроме одного, погубило минеральное удобрение, которым пользовался банкир Стивенс. Единственный выживший сейчас в моем огороде расправляется с салатом.
Почему же так реагируют на гостей салат, герань и цветы? Может, чужаки выделяют в почву какой-то яд, чтобы не допускать конкурентов в свою зону питания? Это не такая уж и натяжка, на земле есть деревья и травы, которые достигают той же цели различными способами. А может, пришельцы высасывают из почвы всю влагу и питательные вещества и другие растения просто-напросто погибают от голода и жажды?
Поломал я голову и над тем, как вообще могли инопланетные растения попасть на Землю и почему кому-то из них удалось выжить. Если они прилетели с другой планеты, у них должен быть корабль. Та яма на участке Пита, на Сороковом-северном, – возможно, место посадки. Пришельцы пополнили запасы продовольствия, а возле ямы выгрузили песок – свой эквивалент пищевых отходов.
Ну а что насчет семи гостей, которых я обнаружил? Они что, дезертировали с корабля? Или отправились в увольнение и попали в беду, как частенько бывает с нашими земными моряками?
Что, если корабль улетел, не дождавшись пропавших членов своей команды? В этом случае моего приятеля можно считать робинзоном. Или корабль все еще здесь, ведет поиски?
Я вконец изнурил себя подобными раздумьями, а потому лег спать рано. Но долго не мог уснуть, беспокойно ворочался. Когда же наконец задремал, явился пес – и давай шуровать в мусорном баке. Зря я надеялся, что давешняя взбучка отвадила его от моего участка. Бак громыхал вовсю – пес шатал его, пытался опрокинуть.
Я взял с плиты сковороду и вышел через заднюю дверь. Со всей силы швырнул посудину, но промахнулся на добрый десяток футов. И до того расстроился, что даже не пошел за сковородой, а вернулся в койку.
Через несколько часов меня заставил вскинуться визг перепуганной собаки. Я спрыгнул с кровати и подбежал к окну. Была ясная лунная ночь, и я прекрасно видел удирающего по подъездной дорожке пса – как будто его преследовал сам дьявол.
Нет, это был не дьявол. Растение. Одной веткой оно обвило собачий хвост, а остальными тремя вовсю охаживало моего недруга.
Они исчезли за поворотом, и я еще долго слышал панический визг и лай. Через несколько минут показалось растение, по-паучьи бегущее на своих восьми корнях по гравийному покрытию.
Вот оно свернуло с дорожки под куст сирени – похоже, решило дождаться там утра. Что ж, меня это устраивает. Если пес наберется смелости и вернется к баку, растение опять задаст ему жару.
И опять я долго не мог заснуть. Как же гость узнал, что мне не по нраву набеги на мою мусорку? Наверное, увидел – если здесь подходит это слово, – как я гнал собаку со двора.
Успокоенный мыслью, что мы с пришельцем начали наконец понимать друг друга, я погрузился в сон.
В воскресенье утром я занялся теплицей – надо было привести в порядок будущий дом неземного растения. А оно тем временем, выбрав в огороде солнечное местечко, изображало из себя большой и крайне уродливый сорняк, который я почему-то не удосужился выполоть.
К забору подошел сосед, чтобы дать пару бесплатных советов. По тому, как Стивенс переминался с ноги на ногу, я понял: его что-то гложет.
Наконец он решился:
– Странные дела, знаешь ли… Дженни клянется, что видела вчера, как по твоему двору разгуливало большое растение. И сынишка подтверждает. Говорит, эта штука даже погналась за ним. – Смущенно помолчав, он добавил: – Ты же знаешь этих мальчишек – чего только не нафантазируют…
– Точно, – сказал я.
Стивенс еще постоял, дал мне несколько подсказок и наконец пошел к своему дому.
Его слова встревожили меня. Коль скоро растение и впрямь вздумало гоняться за детьми, последствия могут быть крайне неприятными.
В теплице я проработал весь день, так ведь и впрямь работы было по горло, я лет десять откладывал этот ремонт. К вечеру я начисто выбился из сил.
Поужинав, я вышел на заднее крыльцо. Посидел на ступеньках, наслаждаясь тишиной и покоем. Но не прошло и четверти часа, как послышался шорох. Смотрю, а это растение выбралось с огорода и идет ко мне, перебирая своими корнями.
Оно устроилось рядом, и вот мы сидим, глядим на звезды. Во всяком случае, я на них глядел. Откуда же мне знать, что там у инопланетянина со зрением? Может, имеется какая-нибудь приспособа, заменяющая глаза?
Через некоторое время растение протянуло ветку и сжало мою руку плоским листом. Я маленько напрягся, но сразу успокоился: прикосновение было вполне деликатным. Рассудил так: уж если надо нам поладить, не следует начинать с шараханий друг от друга.
Так постепенно, что я не сразу-то и понял, возникло удивительное ощущение – будто растение мысленно благодарит меня. Я оглянулся: ну-ка, чем оно сейчас занимается? Оказалось, ничем, просто сидит рядом, и его «ладонь» по-прежнему на моей руке.
Гость давал мне понять, что признателен за свое спасение.