И эту войну можно предотвратить. Можно сделать так, чтобы она никогда не началась. Как только путешествия во времени станут возможны, проект «Парадокс» продолжит осуществление плана, который уже был разработан и ждал своего часа: люди смогут переместиться в прошлое, чтобы переписать страницы, которые были темным и трагическим пятном на дипломатической истории Земли. Ибо идеологическое сражение, которое шло сейчас полным ходом, было борьбой за умы на множестве разных планет. И это, подумалось Вульфу, была та еще работенка. Ведь то, что на одной планете считалось правильным образом мысли, на другой могло показаться изменой или еще чем-нибудь в том же роде.
Внезапно Вульф обнаружил, что пункт за пунктом вспоминает перечень достижений проекта «Песочные часы». У них были Доказательства Телмонта – документы, найденные на мертвой заброшенной планете в созвездии Сеятеля. Эти бесценные таблички, по всей видимости, указывали на то, что раса, некогда обитавшая на Сеятеле III, использовала путешествия во времени для того, чтобы сделать богаче и разнообразнее свою повседневную жизнь. Но имелась одна загвоздка. Видимо, путешествия во времени были для них делом столь обыденным, что им не пришло в голову упомянуть о том, какого рода были эти путешествия.
Вульф негромко выругался себе под нос, вспомнив, как они работали, словно бешеные, чтобы расшифровать письменность телмонтиан. И как, когда ключ был уже найден, они впустую перелопатили уйму записей.
Они умели это делать, подумал Вульф и грохнул кулаком по столу. Но что лежало в основе этого умения? Механический процесс? Природная способность? Умственная тренировка? Что?
А Странники, привезенные на Землю двадцать лет назад из зоны Лобзика, – как быть со Странниками? А уравнения Манна, дело рук крошечного сморщенного человечка, который упорствовал в безумном старомодном убеждении, будто все во Вселенной можно объяснить при помощи законов математики.
А теперь еще два человека исчезли!
Его ждала работа. Надо встать и взяться за дело, а не рассиживаться здесь в раздумьях, полных горького гнева и досады. Но ему не хотелось работать.
Ему хотелось на рыбалку.
Он сидел и думал о зеленой глади воды, представлял, как, разомлевший на солнышке, зачарованно следит за танцующим поплавком. Его ждали синежабрые окуньки и солнечники, а они за улов могли бы сойти с большим трудом. Но он рассматривал их как терапевтическое средство и хотел на рыбалку.
«Клянусь богом, – подумал он, – я пойду. Улизну от Нэнси и всех остальных и наловлю прорву рыбы».
Он поднялся и протянул руку к папке, которую Хьюз швырнул на стол. «Такермен, – подумал он. – Как все произошло с Энтони Такерменом в тот октябрьский день тридцать лет назад?
Он знал, что делает, или просто столкнулся с каким-то непредвиденным и совершенно необъяснимым явлением? Что он сделал, чтобы отправиться в прошлое? Чем он там занимался, что видел, чувствовал и думал? И что случилось с Сартуэллом Хендерсоном всего десять дней назад? Что такого особенного сделали Такермен и Хендерсон? Почему с ними случилось то, что не случалось больше ни с одним человеком на Земле?»
И все-таки это было не совсем справедливо!
Сколько, спросил он себя, человек может блуждать в потемках? Он положил папку обратно на стол и с изумлением и неудовольствием заметил, что рука у него трясется.
Мгновение он стоял, напряженный, пытаясь унять дрожь, и когда рука перестала трястись, он снял телефонную трубку и попросил оператора:
– Свяжите меня с Центральным бюро информации.
После недолгого ожидания ему ответили.
– Вульф, «Песочные часы», – представился он. – Я хочу запросить все важные аналитические данные, которые у вас имеются на пропавших без вести людей. Ну, скажем, за последний десяток лет.
– Это займет некоторое время, сэр.
– Хорошо. Перезвоните мне, когда соберете сведения.
– Вам не нужны непосредственные факты? Только статистика, распределение и еще несколько простейших аналитических показателей?
– Естественно. Чтобы полностью просмотреть каждое дело, мне придется засадить десяток человек за работу на месяц.
– На какие детали обращать особое внимание? Если бы нам была известна причина, по которой вы…
– Нет никакой причины, – перебил Вульф. – Можете считать это мимолетным капризом.
– Но, сэр…
– Черт побери, можете вы произвести простую исследовательскую работу, не возводя ее в степень дела вселенской важности? Подготовьте для меня эти данные и позвоните, когда получите их.
Он с грохотом бросил телефонную трубку и тяжелыми шагами вышел из кабинета.
В холле он услышал голос Нэнси – она препиралась с поваром. «Господи, – подумал он, – она что, не может не совать свой нос хотя бы на кухню? Она обижает первоклассного повара. Если из-за ее придирок он уйдет…»
Он прошел за сарай, где держали Странников, и вытащил из-под навеса длинную бамбуковую удочку. Но когда он стал искать лопату, ее там не обнаружилось. Вульф выругался и, продолжая ворчать, отыскал старую консервную банку и направился в сад. По пути он сказал себе, что сможет накопать достаточно червей, чтобы хватило порыбачить часок-другой голыми руками и какой-нибудь попавшейся под руку палкой.
Пропавшая лопата отыскалась под его любимой яблоней. Ее держал в руках маленький, похожий на гнома человечек, который прислонил удочку к дереву и усердно перекапывал землю в поисках червей.
– Эй, док, – окликнул его Вульф.
Доктор Оскар Манн метнул на него возмущенный взгляд и швырнул лопату.
– Я увольняюсь, – заорал Манн. – Ухожу сию минуту из этого проекта.
Он зашагал к сараям, но Вульф быстро забежал вперед и преградил ему дорогу. Манн остановился в нескольких дюймах, и его нелепая щетинистая бородка оказалась точно на уровне груди Вульфа.
– Какая муха вас укусила, док? – осведомился Вульф.
– Это все цифры, – свирепо сказал Манн. – Они никак не желали вытанцовываться. Отказывались становиться в строчку. Шарахались то туда, то сюда. Ну я и решил сходить порыбачить, чтобы немного развеяться. Но стоит мне только прийти сюда, как тут же собирается целая толпа.
– Вы предпочли бы, чтобы я сегодня не ходил на рыбалку, док?
– Да делайте вы что хотите, – огрызнулся Манн, – только без меня.
– Вы человек огромной проницательности, – сказал ему Вульф, – и поэтому я восхищаюсь вами. Из меня компания никудышная. Я сегодня на всех бросаюсь.
– Я тоже, – признался Манн.
– Что с нами такое, док?
– Мы слишком редко ходим на рыбалку, – сказал Манн. – Чересчур редко. Давайте копать червей.
– Вы уже накопали достаточно, – сказал Вульф. – Теперь моя очередь.
– Вы копайте, а я буду собирать, – предложил Манн. – Без проворного червяка вы от меня не отвяжетесь.
Вульф подобрал лопату и вонзил ее в землю.
– Меня только что осенила одна мысль, док.
– Вот как, – отозвался Манн.
– Я позвонил в Центральное информационное бюро и попросил аналитические данные по без вести пропавшим людям.
Манн хмыкнул.
– Сколько вы уже здесь, Гил?
– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу? Пять лет, если вам так хочется это знать.
Манн хихикнул.
– Это уже было раньше, – сказал он. – Примерно каждые пять лет кого-нибудь осеняет такая же идея. Вы просто пропустили последнюю.
Вульф перевернул полную лопату земли, и Манн набросился на нее, как разъяренный терьер. Он выудил оттуда четырех крупных червяков, двух поменьше и еще одного, которого перерезало напополам.
– Значит, я зря это сделал, – сказал Вульф.
– Не зря, – возразил Манн.
– Может быть, позвонить им и сказать, чтобы ничего не искали?
– Вы что, хотите разбить им сердце? – спросил Манн. – Выказать такое неуважение к этому огромному энциклопедическому устройству с его миленькими кнопочками и упорядоченными архивами?
– Пожалуй, не стоит мешать им развлекаться, – решил Вульф.
– Копайте еще, – велел Манн. – Мы, кажется, собираем червей. Только больше никаких разговоров о работе.
– Я только хотел сказать вам. Такермен нашелся.
Манн, который сидел на корточках перед лопатой, полной земли, быстро поднял глаза.
– Он нашелся! Так, значит…
– Это значит в точности то, на что мы надеялись. Нашлись его отпечатки пальцев, сделанные в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.
Манн зачерпнул горсть земли, и она посыпалась у него между пальцами.
– Когда-нибудь, – сказал он. – Когда-нибудь мы найдем решение. Оно придет к кому угодно, может быть, к вам или ко мне. А когда это произойдет, у нас хватит ума оставить подсказку Джоэлю или еще какому-нибудь смышленому парнишке.
Он сидел на корточках с задумчивым видом.
– Мы подходим к этому под таким множеством разных углов в основном потому, что у нас нет уверенности – мы сами не знаем точно, что ищем. Интересно, а Такермен и Хендерсон… – Манн раздраженно махнул рукой. – Копайте, пожалуйста.
4
Солнце уже скрылось за деревьями на холме за лугом, когда доктор Манн и Вульф решили, что с них достаточно. Они намотали лески на удочки, воткнули крючки в поплавки и зашагали к дому.
Манн то и дело поглядывал на улов.
– Самый лучший день за все лето, – заявил он. – Теперь можно возвращаться, и цифры и наши мысли прояснятся.
Они украдкой пробрались в дом с черного хода и оставили рыбу у повара, который от души выругался, поняв, что в ближайший час ему предстоит все это чистить.
Нэнси уже ждала их в гостиной; щеки у нее пылали, сердитые глаза смотрели с упреком.
– Где вы были весь день? – напустилась она на него. – Центральное бюро информации вас разыскивало.
Вульф виновато вздрогнул. Он совсем забыл о Центральном бюро информации.
– Спасибо, – сказал он, решив не вдаваться в подробные объяснения.
Он направился в кабинет и закрыл за собой дверь, оставив Манна на милость, вернее, на растерзание, Нэнси.
Он вызвал оператора и стал ждать.