В Центральном бюро информации даже не пытались скрыть недовольство.
– Мы весь день пытались связаться с вами, – сказал укоризненный голос.
– Я был занят, – объяснил Вульф.
– Мы собрали информацию, которую вы запрашивали. Можно выводить ее на экран?
Вульф нажал на кнопку видеовывода, и вспыхнул квадрат. На нем появился аккуратно построенный график.
– Мы крайне заинтересовались вашим вопросом, как только углубились в него, – сказали в трубке. – Вы просили сведения за десять лет, но мы просмотрели пятьдесят. Вы увидите постоянный рост исчезновений с каждым годом. Это имеет значение.
– Какое значение? – спросил Вульф.
– Ну, я не знаю точно. Но должно иметь. Вы увидите…
– Спасибо, что обратили мое внимание, – оборвал его Вульф, ухмыляясь при мысли о том, что уличил этого зануду в незнании.
– Это еще не все, – сказали из бюро информации. – Мы наткнулись на этот факт совершенно случайно. Но он оказался настолько поразительным, что мы построили еще один график.
Равномерно уходящая вверх кривая первого графика исчезла, и ее место заняла другая, столь же равномерно снижающаяся.
– Здесь, – сказали в бюро информации, – показано снижение количества случаев сумасшествия. Возможно, между двумя этими графиками нет никакой связи, но если вы посмотрите…
Экран снова дрогнул, и на нем появились два графика рядом.
– …если посмотрите, возрастающая и убывающая кривые совпадают друг с другом почти в точности.
– Я весьма признателен, – сказал Вульф, ни с того ни с сего раздражаясь, – что вдобавок к ответу на мой запрос получил еще и этот поразительный пример вашего служебного рвения.
– Спасибо, – сказал дурацкий голос. – Нам показалось, что столь необычная ситуация может показаться вам интересной.
– И какие же выводы из этого следуют? Что люди, которые сходили с ума, немедленно сбегали и терялись, или… быть может, у вас есть какие-то еще более удивительные гипотезы?
– Мы не делаем выводов, сэр, – отозвался голос. – Наша единственная задача – предоставлять запрашиваемые данные.
– И вы справились с ней в высшей степени достойно, – заверил его Вульф, – сделали куда больше, чем того требовал от вас ваш служебный долг.
Но, насмешничая, он ощутил, как в его мозгу всколыхнулось возбуждение.
– Мы сейчас же отправим вам все данные, – сказал человек из Бюро информации. – Почтой. Или с нарочным.
– С нарочным, пожалуйста, – ответил Вульф. – И спасибо вам большое.
Он повесил трубку и застыл в кресле, прямой как стрела, в полумраке кабинета.
Неужели эти тупые болваны что-то нащупали? Неужели существует связь между исчезновениями и сумасшествием? Неужели действительно имеет какое-то значение факт, что число исчезновений с каждым годом становится все больше и больше, тогда как число случаев сумасшествия уменьшается? Два графика показывали прямую связь, но можно ли доверять этим графикам?
Он сидел, перебирая в памяти годы – годы, когда он участвовал в проекте, и годы до этого, когда казалось, что весь здравый смысл и весь человеческий опыт противоречат их затее, что из нее ничего не выйдет, что все их усилия пойдут прахом, как уже не раз случалось с прочими честолюбивыми замыслами Человека. Долгие и бесплодные годы, когда они не получали никаких результатов и даже хуже – когда, казалось, умерла уже всякая надежда. Скудные годы мучительных метаний, когда Доказательства Телмонта продемонстрировали, что цель проекта далека от безнадежной, но не указали никакого пути к ней.
И наконец, годы лихорадочной надежды, годы наблюдений за Странниками, которые нахально таращили на них свои пристальные, как у сфинксов, глаза, и в то же самое время совершали, возможно, то самое, что люди безуспешно пытались совершить на протяжении двух столетий, совершали это без малейших раздумий и усилий, как человек переходит из одной комнаты в другую.
Так, значит, это природная способность, а не какой-то рецепт, который можно свести к математическим формулам, философская концепция, ловкая манипуляция общими факторами? Неужели это нечто такое, что кроется в мозгу Человека, какая-то скрытая возможность, еще не до конца развившаяся, о существовании которой никто даже не подозревал?
«Предположим, – сказал себе Вульф, – только предположим, что…
Предположим, что эти исчезновения были своеобразным предохранительным клапаном, в точности так же, как и сумасшествие. Предположим, что Человек многие столетия спустя наконец-то развил лучший предохранительный клапан. Предположим, вместо того чтобы сойти с ума, человек, изнемогший под гнетом жизненных невзгод, попытался сбежать от них в прошлое. И предположим, он обнаружил там, что этих невзгод больше не существует, поскольку обстоятельства, которые создали их, остались в будущем и больше не существуют в той реальности, в которую он попал.
Если все это так, получится именно та картина, которую показали графики, – снижение числа случаев сумасшествия и рост числа исчезновений. К тому же это вполне имеет смысл. По крайней мере, ничуть не меньше, чем сумасшествие. Пожалуй, даже побольше, поскольку сумасшествие навсегда ставило на человеке крест, тогда как тот, кто перемещался во времени, мог сохранить свою неповторимую личность и человеческую суть.
Выживание. Эта способность могла быть фактором выживания. Она развилась под давлением обстоятельств, когда оказалась отчаянно нужна человечеству.
А если он наконец-то стоит на правильном пути, это открывает новый простор для исследований. Конечно, нельзя свести человека с ума, чтобы заставить его переместиться в другое время, но должны быть и другие способы. И если окажется, что эта способность внутренне присуща человеческому сознанию, тогда со временем она будет принадлежать всей человеческой расе в противоположность собственности, которую можно продать тому, кто больше даст».
Вульф был потрясен, но напряжение куда-то исчезло. Он встал из-за стола и пошел к выходу из кабинета. Но не успел он сделать и пяти шагов, как дверь распахнулась и в комнату ввалился Гофф, который держал за локти какого-то перепуганного пожилого человека и подталкивал его вперед. Свою кепку Гофф где-то потерял, и волосы у него были всклокочены, лицо подергивалось от ярости.
Следом за Гоффом и незнакомцем шли Манн, Нэнси и повар с испуганными и изумленными лицами.
5
Гофф дал незнакомцу такого тычка, что тот вылетел на середину комнаты.
– Вот, крутился у сараев, – проговорил он дрожащим от гнева голосом. – На вопросы отвечать отказался. Делает вид, будто не знает, как здесь очутился. Все время лопочет что-то о том, как все вокруг вспыхнуло.
Человек медленно обернулся и в первый раз посмотрел на них. Вульф увидел, что губы у него пепельно-белые, а в остекленевших глазах застыл дикий страх.
– Все вдруг вспыхнуло, – запинаясь, проговорил он. – Небо вдруг как солнце!
– Вы не присядете? – спокойно спросил его Вульф.
Незнакомец заколебался, ошеломленное выражение в его глазах стало еще сильнее.
– Вот туда, – продолжал Вульф.
Человек побрел к столу Вульфа и сел в кресло.
– Или он спятил, – сказал Гофф, – или ломает комедию.
Нэнси закрыла дверь и прижалась к ней спиной, глаза у нее были широко распахнуты.
– Какой-то на нем странный костюм, – сказала она.
– Он вообще странный, – с отвращением отозвался Гофф.
Вульф подошел к креслу, и человек шарахнулся от него.
– Не надо бояться, – сказал ему Вульф. – Я рад, что вы здесь.
– Как он мог сюда попасть? – сердито спросил Гофф. – Через нашу изгородь не переберется никто, и радар ничего не показал.
– Думаю, я знаю, – сказал Вульф. – Думаю, я точно знаю, как он это сделал.
«И если то, что я думаю, правда, – сказал он себе, – проект „Песочные часы“ потерпел крах».
– Значит, все вдруг вспыхнуло, – проговорил он.
Незнакомец кивнул. На щеках у него заходили желваки.
– Мы не успели, – пробормотал он. – Мне так жаль.
– В каком году это было, дружище? – спросил Вульф.
Человек словно бы и не слышал.
– В каком году это было, спрашиваю? Нам нужно знать. Когда Плеяды напали?
– Всего минуту назад, – сказал незнакомец. – Двадцать девятого декабря две тысячи пятьсот девяносто пятого года.
– Вот и ответ на ваш вопрос, Гофф, – сказал Вульф, не оборачиваясь и все так же глядя на пришельца.
Гофф сердито возразил:
– Он сам не знает, что несет.
– Еще как знает, – сказал Вульф. – «Песочные часы» закончились провалом. Мы так и не открыли секрет путешествий во времени. Вернее, открыли, но не так, как думали. Его открыли люди, а не мы…
– Все вдруг вспыхнуло белым светом, – проскулил незнакомец. – Он был далеко, но приближался так быстро и был таким ярким, что закрыл все небо. Потом я… я очутился здесь.
Вульф замер рядом с креслом, в который раз представляя, как это будет: внезапная ослепительная вспышка и темные точки – расплавленные осколки разлетевшихся на куски планет.
Но останется миг, прямо перед тем, как разразится катастрофа и огненная смерть охватит землю, миг, которого может оказаться достаточно, чтобы включить в мозгу людей этот новый, только развивающийся предохранительный клапан, срабатывающий в последнюю минуту.
«Фактор выживания, – сказал он себе, – и вот перед ним сидит живое свидетельство, доказательство его существования – фактор выживания на случай наступления такого дня, когда будет некогда бежать и негде укрыться.
А проект „Песочные часы“ окончился крахом. И что теперь?»
Словно подслушав его мысли, Нэнси подошла и встала рядом с ним, глядя на незнакомца, сжавшегося в комочек в кресле.
– Давайте-ка лучше уложим его в постель, – сказала она. – Он почти в шоке. У вас есть какой-нибудь суп? – спросила она повара.
– Уже несу, – отозвался тот и скрылся за дверью.
– Помогите-ка мне, док, – попросил Гофф Манна.
Вульф отошел в сторонку и смотрел, как эти двое помогли человеку подняться на ноги и повели к двери.