Уэстман развернул лошадь и бросил через плечо:
– Езжай за мной, пускай босс сам с тобой разбирается.
– Я ради этого и приехал, – сообщил Гаррисон.
Кони неспешно и осмотрительно двигались по каменистой тропе. Впереди вдруг открылась зелень потаенной долины.
– Боссу все это ох как не понравится, – проговорил Уэстман. – Он и без того злой как собака. Злится, что я сбежал. Видно, думал использовать меня как приманку и хотел, чтобы я подольше там проторчал. Тогда у него был бы повод спалить к чертям городишко.
– А сам что думаешь? – спросил Гаррисон.
Уэстман помедлил, будто размышляя.
– По правде сказать, Гаррисон, я не знаю. Моя жена Мари целиком на твоей стороне. Говорит, что боссу на меня плевать. Мол, если бы меня повесили в тюряге, боссу это было бы только на руку.
– Похоже, вы с ним не очень-то ладите.
– Всякое бывает, – сурово признал Уэстман.
Тропа достигла долины и повела наискось, к скоплению построек у западного края высокой скалы. Лошади с плеском пересекли вброд речушку.
У дома, что покрупнее других, Уэстман спешился и накинул поводья на бревно. Двое мужчин на крыльце поднялись на ноги и встали у двери, наблюдая за вновь прибывшими.
– Босс внутри? – спросил Уэстман.
Один из мужчин молча ткнул большим пальцем себе за спину. Второй принялся скручивать самокрутку. Гаррисон исподволь присмотрелся к тому, что тыкал пальцем. В его облике ощущалось нечто знакомое – именно в облике, не в лице.
– Идем, – поторопил Уэстман.
Следом за ним Гаррисон вошел в дом. У двери, что вела в помещение, обставленное как кабинет, он застыл точно вкопанный и уставился на мужчину, который сидел, закинув ноги на стол.
Данэм! Данэм с ранчо «Бар икс»!
Босс вытащил изо рта сигару, плюнул в плевательницу, но промахнулся.
– Чего вылупился, Джонни? – поинтересовался он. – Ожидал увидеть кого-то другого?
Гаррисон сделал шаг вперед. Теперь все стало ясно.
– Значит, вот почему ты не хочешь разделения округов.
Данэм помахал дымящейся сигарой:
– Джонни, позволь кое-что тебе растолковать. Никакого разделения не будет. Лично меня все устраивает, понятно? Ребята в Рэттлснейке со мной согласны, но эти ублюдки из Сандауна суют палки в колеса…
– Ребята из Рэттлснейка? – язвительно переспросил Гаррисон. – Да они же у тебя с рук едят, еще бы им упрямиться!
Данэм добродушно усмехнулся:
– А в Сандауне никто меня не подозревает, во всяком случае, не осмеливается вслух говорить. Разве что Мамаша Элден, но и она помалкивает. Верно, прикинула, что доказательств у нее нет. А теперь она и вовсе у меня вот где! Я позаботился о том, чтобы она рот не разевала.
– Кэролин, – негромко произнес Гаррисон.
Данэм сунул сигару в рот и оскалил зубы в ухмылке.
– Молодец, соображаешь! – похвалил он. – Когда Мамаша получит письмецо от дочурки, она шустро начнет выступать против разделения округов. Начнет как миленькая, можешь не сомневаться. – Он довольно хохотнул. – Мамаша Элден заодно с Рэттлснейком, кто бы мог подумать, а?!
– Умно, – признал Гаррисон. – Правда умно, Данэм. А ведь ты сам вызвался возглавить поиски Кэролин.
– Ну да, я все продумал, – заявил Данэм.
– Даже подослал одного из подручных прикончить дока. Или это пришлый, которого ты нанял ради грязного дельца?
– Второе, – не стал отрицать Данэм. – Вдобавок я подстраховался. Он и понятия не имел, кто ему платит.
– Надеюсь, ты не заплатил ему вперед? Вообще-то, он изрядно напортачил.
Данэм опешил настолько, что сигара вывалилась изо рта и упала на стол. Ноги с громким стуком опустились на пол.
– Ты о чем, Джонни? А?
– Джентльмен в жилете с цветочками убил дока, спору нет, – принялся объяснять Гаррисон, – однако под конец вмешался я. Угостил твоего наемника свинцом и забрал у него письмо, которое написал док.
Данэм смахнул сигару со стола. Его лицо побагровело от ярости.
– Какое еще письмо? – прорычал он.
Гаррисон улыбнулся:
– Я думал, ты знаешь. Письмо в Омаху, тамошнему маршалу. Неужто док не намекал, что готов вывести тебя на чистую воду?
Рука Данэма метнулась под стол и появилась, сжимая тяжелый шестизарядник, который уставился Гаррисону в живот.
– Выстрелишь – затянешь петлю на собственной шее, – предостерег Гаррисон. – Док Фалконер в своем письмеце назвал несколько занятных имен.
– Где оно?! – ледяным шепотом справился Данэм. – Давай сюда!
– Я оставил письмо у друга, – сказал Гаррисон, – и попросил отправить в Омаху, если не вернусь к завтрашнему утру.
– Да я тебя размажу, паршивый щенок! – прорычал Данэм. – Да я…
– Ничего ты мне не сделаешь, – перебил Гаррисон ровным голосом. – Я держу тебя за потроха, и ты это понимаешь. Убьешь меня, и письмо уйдет в Омаху. Протянешь слишком долго, гадая, как поступить, и оно уйдет в Омаху. Так что спрячь ствол и давай поговорим как деловые люди.
Хватка на рукоятке кольта заметно ослабла.
– Что тебе нужно, Гаррисон?
– Сколько док с тебя запросил?
Данэм помешкал с ответом.
– Десять тысяч, – сказал он наконец. – Это чертовски много. Попроси он четыре или пять…
– Мое молчание обойдется тебе дороже, – произнес Гаррисон.
Данэм ударил кулаком по столу:
– Я не стану платить! Я не…
– Мне нужны женщина и лошадь.
– Женщина и… Чего?
– Мне нужны Кэролин Элден и черный жеребчик, которого увел твой человек.
На лице Данэма проступило облегчение. Губы искривились в усмешке.
– Это же другое дело, Джонни! Отдаешь письмо, и валите с девчонкой на твоей коняге, куда вам вздумается, если пообещаешь никому не рассказывать, где побывал. – Он облизал губы, точно кот, слопавший целую тарелку сливок. – Все просто, сам видишь. Сделка? Никто внакладе не останется.
Гаррисон покачал головой:
– Ты пошлешь за нами погоню. Мы и мили не успеем проехать.
Данэм вскинул руки в притворном ужасе:
– Джонни, что я слышу?! Не будет погони! Я всегда держу слово!
По крыльцу простучали сапоги, скрипнула наружная дверь. Гаррисон резко развернулся и прижался спиной к стене. Послышались шаги за дверью кабинета, а в следующее мгновение в проеме возникла человеческая фигура.
Рука Гаррисона сама собой метнулась к кобуре.
– Добрый день, шериф, – весело поздоровался Данэм. – Прошу, не пугайте Джонни сильнее, чем следует. Он и так на взводе.
Шериф Альберт Хейнс замер, глядя на револьвер в руке Гаррисона.
– Руки подняли! – потребовал Гаррисон. – Я кому сказал? Все подняли! Уэстман, и ты тоже.
Он искоса поглядел на Данэма, который опять уселся в кресло. Локти бандита опирались на столешницу, кисти застыли в воздухе.
– Ты и шерифа подкупил.
Данэм хмыкнул:
– А что тут такого? Сандаун мог бы быть и пощедрее.
Не отрывая взгляда от Гаррисона, Хейнс заговорил. Слова он выплевывал уголком рта:
– Тебе послание, Данэм. Я забрал его из кармана омбре, которому ты поручил убить Фалконера.
Данэм ухмыльнулся:
– Хорошо блефуешь, Джонни. Жаль, что не выгорело, да?
5Кулаки против трех револьверов
Голова шла кругом, но рука, сжимавшая кольт, не дрожала, хотя лицо у Гаррисона вытянулось. Данэм прав: Джонни блефовал, но блеф провалился, и теперь придется расплачиваться. Еще мгновение назад Данэм не отважился бы хвататься за кольт, но сейчас все изменилось, сейчас Джонни стал законной добычей, и лишь вопрос времени, когда его подстрелят.
– Не дергайтесь, – предупредил Гаррисон. – Прикончу любого, кто шевельнется.
Данэм рассмеялся:
– Джонни, ты не простоишь в углу целый день. Так что подумай хорошенько, мой тебе совет.
Как ни горько это признавать, он был прав. Гаррисон очень медленно, буквально по шажочку, двинулся к дверному проему, выскользнул из кабинета и взялся за ручку наружной двери.
– Удачи, Джонни! – пожелал Данэм с широкой улыбкой.
Он знал, что Гаррисона не ждет ничего хорошего, что его застрелят прямо на крыльце.
– Хватит скалиться, не то забью твои зубы тебе же в глотку! – процедил Гаррисон. – Пулей забью!
Он затворил дверь в кабинет и быстро направился к лесенке, что вела наверх. Поднявшись до половины пролета, обернулся: не бежит ли кто за ним? Но дверь оставалась закрытой. Впрочем, кто-то изнутри кричал в окно:
– Не дайте ему уйти! Следите за всеми дверями и окнами!
Он в ловушке, это совершенно ясно. Заперт в доме, и возможности улизнуть попросту нет.
Сверху вдруг донесся звонкий голосок:
– Джонни! Джонни Гаррисон!
Он задрал голову и радостно воскликнул:
– Кэролин!
Девушка стояла на верху лесенки, и была она еще прекраснее, чем ему помнилось. Платье под цвет глаз, а волосы убрала способом, какого Джонни не знал, – стянула в высокий пучок на макушке вместо привычных заплетенных прядей. Наполовину штучка из большого города с побережья, а наполовину – дочка Мамаши Элден, знакомая ему много лет.
– Я знала, что ты отыщешь меня, Джонни! – проговорила она, и ее голосок дрожал. – Знала, что ты придешь за мной!
– Спрячься! – попросил Гаррисон. – Спрячься, чтобы тебя не увидели!
Он метнулся вверх по ступенькам и увлек девушку прочь с линии стрельбы из кабинета.
– У тебя неприятности, Джонни?
Гаррисон едва не застонал вслух:
– Не то слово! Я надеялся сблефовать, но ничего не вышло.
Снаружи доносились возбужденные возгласы, слышался топот, люди перекрикивались, кто-то куда-то скакал…
– Ты совсем один?
Он мрачно кивнул и сам спросил:
– А ты как?
– Со мной была Мари, но она вышла ненадолго.
– Что за Мари?
– Жена Джима Уэстмана. Она от меня почти не отходит. Эти люди требуют, чтобы я написала письмо маме: мол, если хочет снова меня увидеть, то должна выступить против разделения округов.
– Ты же не станешь такого писать?
Кэролин упрямо замотала головой.
Джонни приобнял девушку: