– Я рад, что пришли вы, – сказал Питер, – хотя не стоило беспокоиться. Я бы сам зашел за ними чуть попозже. Мне это пошло бы на пользу.
И тотчас пожалел о своих словах, потому что последнее время он думал об этом слишком много… мол, то-то и то-то надо делать, а того-то не надо. Что толку говорить о какой-то пользе, когда уже ничто не может помочь ему! Доктора дали понять это совершенно недвусмысленно.
Он взял яйца и молоко, попросил ее войти, а сам отнес молоко в погреб, потому что в доме не было электричества для холодильника.
– Вы уже позавтракали? – спросил он.
Мэри кивнула.
– Вот и хорошо, – добавил он сухо. – Готовлю я довольно скверно. Видите ли, я живу вроде как в палатке на лоне природы.
И опять пожалел о своих словах.
«Шайе, – сказал он себе, – перестань быть таким сентиментальным».
– Какая хорошенькая вещичка! – воскликнула Мэри. – Где вы ее взяли?
– Нефрит? Это странный случай. Я нашел его.
Она протянула руку, чтобы взять нефрит:
– Можно?
– Конечно, – сказал Питер.
Она взяла нефрит, а он наблюдал за выражением ее лица. Как и он тогда, она осторожно держала камень обеими руками.
– Вы это нашли?
– Ну, не то чтобы нашел, Мэри. Мне его дали.
– Друг?
– Не знаю.
– Забавно.
– Не совсем. Я хотел бы показать вам этого… ну, чудака, который дал камень. Вы можете уделить мне минутку?
– Конечно могу, – сказала Мэри, – хотя мне надо спешить. Мама консервирует персики.
Они вместе прошли мимо коровника, пересекли ручей и оказались на пастбище. Шагая вверх по склону, он подумал, там ли еще машина… и вообще была ли она там.
Она была там.
– Какая диковина! – сказала Мэри.
– Именно диковина, – согласился Питер.
– Что это, мистер Шайе?
– Не знаю.
– Вы сказали, что вам дали нефрит. Уж не хотите ли вы…
– Но так оно и было, – сказал Питер.
Они подошли к машине поближе и стояли, наблюдая за ней. Питер снова отметил, что она сияет, и вновь у него появилось ощущение, будто он может что-то разглядеть внутри… только очень смутно.
Мэри наклонилась и провела пальцем по машине.
– Ощущение приятное, – сказала она. – Похоже на фарфор или…
Машина щелкнула, и на траву лег флакон.
– Мне?
Питер поднял крохотную бутылочку и подал ее Мэри. Это была вершина стеклодувного мастерства: флакон сиял на свету всеми цветами радуги.
– Наверно, это духи, – сказал Питер.
Мэри вынула пробку.
– Прелестно, – радостно прошептала она и дала понюхать Питеру. Это действительно было прелестно. Она заткнула флакон пробкой.
– Но, мистер Шайе…
– Не знаю, – сказал Питер. – Я просто ничего не знаю.
– Ну хоть догадываетесь?
Он покачал головой.
– Вы нашли ее здесь?
– Я вышел прогуляться…
– И она ждала вас.
– Я не… – пытался возразить Питер, но потом ему вдруг пришло в голову, что это именно так: не он нашел машину, а она ждала его.
– Она ждала, да?
– Вот теперь, когда вы сказали, мне кажется, что она ждала меня.
Может быть, она ждала не именно его, а любого человека, который пройдет по тропинке. Она ждала и хотела, чтобы ее нашли, ждала случая, чтобы сделать свое дело.
Кто-то оставил ее здесь. Теперь это ясно как день.
Он стоял на лугу с Мэри Маллет, дочерью фермера (а кругом были знакомые травы, кусты и деревья, становилось все жарче, и пронзительно стрекотали кузнечики, а где-то далеко позвякивал коровий колокольчик), и чувствовал, как мозг его леденит мысль, холодная и страшная мысль, за которой была чернота космоса и тусклая бесконечность времени. И он чувствовал, как чья-то чужая враждебная рука протянулась к теплу человечества и Земли.
– Вернемся, – сказал он.
Они вернулись через луг к дому и немного постояли у ворот.
– Может быть, нам что-то надо сделать? – спросила Мэри. – Сказать кому-нибудь?
Он покачал головой:
– Сначала я хочу все обдумать.
– И что-нибудь сделать?
– Наверное, тут никто ничего поделать не сможет, да и надо ли?
Она пошла по дороге, а он смотрел ей вслед, потом повернулся и зашагал к дому.
Он достал косилку и стал выкашивать траву. После этого он занялся цветочной клумбой. Цинии росли хорошо, но с астрами что-то случилось, они завяли. Что бы он ни делал, клумба все больше зарастает травой, которая душит культурные растения.
«После обеда, – подумал он, – я, наверное, отправлюсь ловить рыбу. Может быть, рыбная ловля пойдет мне на…»
Он поймал себя на этой мысли и не закончил ее.
Он сидел на корточках у цветочной клумбы, ковыряя землю кончиком садового совка, и думал о машине, оставшейся на лугу.
«Я хочу сначала все обдумать», – сказал он Мэри. Но о чем тут можно думать?
Кто-то что-то оставил на его лугу… машину, которая щелкала, а когда ее поглаживали, делала подарки, словно яйца несла.
Что это значило?
Почему она там оказалась?
Почему она щелкала и раздавала подарки, когда ее гладили?
Может, она отвечала на ласку? Как собака, которая виляет хвостом?
Может быть, она благодарит? За то, что ее заметил человек?
Что это? Приглашение к переговорам?
Дружеский жест?
Ловушка?
И как она узнала, что он продал бы душу и за вдвое меньший кусочек нефрита?
Откуда ей было знать, что девушки любят хорошие духи?
Он услышал позади быстрые шаги и резко обернулся. По траве к нему бежала Мэри.
Она опустилась рядом с ним на колени и схватила его за руку.
– Джонни тоже наткнулся на нее, – тяжело дыша, сказала она. – Я бежала всю дорогу. Они были вместе с сынишкой Смита. Они шли через луг с рыбной ловли…
– Может быть, нам надо сообщить о ней, – сказал Питер.
– Она им тоже сделала подарки. Джонни получил удилище с катушкой, а Оги Смит – бейсбольную биту и перчатку.
– Господи!
– И теперь они хвастаются перед всеми.
– Теперь это уже все равно, – сказал Питер. – По крайней мере, мне так кажется.
– Но что это такое? Вы говорите, что не знаете. Но вы же думали. Питер, вы же что-нибудь придумали.
– Мне кажется, что это не земная штука, – сказал ей Питер. – У нее странный вид. Я никогда не видел и не слышал ничего подобного. Земные машины не дарят вещи, когда на них кладут руки. В наши машины сначала надо опустить монету. Она… она не с Земли.
– Вы хотите сказать, что она с Марса?
– И не с Марса, – сказал Питер. – И не из нашей Солнечной системы. Нет никаких оснований предполагать, что в Солнечной системе живут другие разумные существа, а уж о такой разумной машине и говорить не приходится.
– Что значит… не из нашей Солнечной системы?
– С какой-нибудь другой звезды.
– Звезды так далеко! – возразила она.
Так далеко, подумал Питер. Так далеко для людей. До них можно добраться только в мечтах. Они так далеки, так равнодушны и холодны. А машина…
– Похожа на игорную машину, – сказал он вслух, – только выдает выигрыш всегда, даже если в нее не опускают монеты. Это же безумие, Мэри. Вот почему она не с Земли. Ни одна земная машина, созданная земным изобретателем, этого делать не будет.
– Теперь все соседи пойдут туда, – сказала Мэри.
– Конечно. Они пойдут за подарками.
– Но ведь она не очень большая. В ней не поместились бы подарки для всей округи. Даже для тех подарков, что она уже раздала, едва хватит места.
– Мэри, а Джонни хотел, чтобы у него был спиннинг?
– Он только об этом и говорил.
– А вы любите духи?
– У меня никогда не было хороших духов. Одни дешевые. – Она нервно хохотнула. – А вы? Вы любите нефрит?
– Я, как говорится, немного разбираюсь в нефрите. И питаю страсть к нему.
– Значит, эта машина…
– Дает каждому то, что он хочет, – закончил фразу Питер.
– Это страшно, – сказала Мэри.
Не верилось, что можно испугаться в такой день… сияющий летний день, когда на западе небо окаймляют белые облака и само небо, как голубой шелк… день, когда не может быть дурного настроения… день такой же обычный для Земли, как кукурузное поле.
Когда Мэри ушла, Питер вернулся в дом и приготовил обед. Он ел его, сидя у окна, и наблюдал за соседями. По двое, по трое они шли через луг со всех сторон, они шли к его лугу от своих ферм, бросив сенокосилки и культиваторы, бросив работу в середине дня только ради того, чтобы взглянуть на машину. Они стояли вокруг и разговаривали, топча ногами кусты, в которых он нашел машину, и время от времени до него доносились их высокие, пронзительные голоса; но он не мог разобрать, что они говорят, так как расстояние смазывало и искажало слова.
Со звезд, подумал он. С какой-то звезды. И если даже это фантазия, я имею право на нее. Первый контакт. И как все продумано! Если бы чужое существо само прибыло на Землю, женщины с визгом разбежались бы по домам, а мужчины схватились за ружья, и все пошло бы прахом.
Но машина… это другое дело. Ничего, что она не похожа на людей. Ничего, что она ведет себя немного странно. В конце концов, это только машина. Это уже как-то можно понять. И в том, что она делает подарки, нет ничего плохого.
После обеда Питер вышел и присел на ступеньку. Подошли соседи и стали показывать, что им подарила машина. Они расселись вокруг и разговаривали, все были возбуждены и озадачены, но никто не был напуган.
Среди подарков были ручные часы, торшеры, пишущие машинки, соковыжималки, сервизы, серебряные шкатулки, рулоны драпировочной материи, ботинки, охотничьи ружья, наборы инструментов для резьбы по дереву, галстуки и многое другое. У одного подростка была дюжина капканов для ловли сусликов, а у другого – велосипед.
«Современный ящик Пандоры, – подумал Питер, – сделанный умными чужаками и доставленный на Землю».
Слух, по-видимому, уже распространился, и теперь люди приезжали даже в машинах. Одни оставляли машины на дороге и шли по лугу пешком, другие заезжали во двор коровника и оставляли там автомобили, даже не спрашивая разрешения.