– Давайте обсудим, – кивнула она.
– Сновидение не является обязательным, – объяснил Блейн. – Некоторые обходятся во Сне без него. Не сочтите только, будто я против, – во многих случаях, как мне кажется, оно только на пользу. Вы не будете осознавать течение времени – час или столетие продлятся для вас не дольше секунды. Заснете, а потом проснетесь как ни в чем ни бывало…
– Я хотела бы получить сновидение, – сказала она.
– В таком случае будем рады пойти навстречу. Вы уже решили – какое?
– Доброжелательное. Спокойное и доброжелательное.
– Никаких потрясений? Приключений?
– Пожалуй, без них сон будет чересчур монотонным. Но желательно что-нибудь поизящнее.
– Может, светское общество? – предложил Блейн. – Скажем, такое, где крайне заботятся о манерах?
– И если можно, никакого соперничества. Чтобы никто никого не отпихивал локтями.
– Например, старинный дом с установившимися порядками, – продолжал Блейн. – Хорошее положение в обществе, давние семейные традиции, достаточный доход, чтобы не беспокоиться о деньгах.
– Звучит несколько архаично.
– Вы же сами просили о чем-то подобном.
– Ну да, конечно, – кивнула она. – Знаете… мне хотелось бы чего-нибудь… приятного. Такого… такого… – Она рассмеялась. – Такого, что может только присниться.
Блейн рассмеялся вместе с ней.
– Что, нравится? Мы можем что-то поменять, сделать более современным…
– Не нужно, меня все вполне устраивает.
– Полагаю, вам захочется быть помоложе своих двадцати девяти – лет шестнадцати или семнадцати…
Она кивнула.
– Ну а красивой вы останетесь в любом случае.
Она не ответила.
– У вас будет множество поклонников. Для нас это не проблема.
Она снова кивнула.
– Сексуальные приключения?
– Можно, но в меру.
– Все будет вполне пристойно, – пообещал он. – Вы ни о чем не пожалеете. Мы дадим сновидение, которого вам не придется стыдиться и которое вы сможете вспоминать с радостью. Естественно, не обойдется без разочарований, без некоторой душевной боли – счастье не может сохраняться вечно, не черствея. Даже в сновидении должно быть нечто, с чем можно было бы сравнивать.
– Предоставляю решать вам.
– Что ж, ладно, мы этим займемся. Не могли бы вы снова прийти, скажем, через три дня? К тому времени мы сделаем эскиз, чтобы обсудить его вместе с вами. Может потребоваться несколько… скажем так, примерок, прежде чем получится то, чего вы хотите.
Люсинда Сайлоун встала и протянула руку. Ее пожатие было крепким и доброжелательным.
– Зайду в кассу и внесу плату, – сказала она. – И спасибо вам большое.
– Столь рано платить вовсе не обязательно.
– Я буду лучше себя чувствовать, если заплачу.
Посмотрев ей вслед, Норман Блейн снова сел. Зажужжал интерком.
– Да, Ирма?
– Звонила Гарриет, – ответила секретарша. – Вы были с клиентом, и я не стала вас беспокоить.
– Чего она хотела?
– Просто просила передать, что не сможет сегодня поужинать с вами. Сказала, что у нее встреча с какой-то шишкой из «Центавра».
– Мой вам совет, Ирма, – сказал Блейн, – никогда не влюбляйтесь в сотрудника Коммуникаций. На этих людей невозможно положиться.
– Вы все время забываете, мистер Блейн, что мой муж из Транспорта.
– И впрямь забываю.
– Тут в приемной Джордж и Херб. Хлопают друг дружку по спине и чуть ли по полу не катаются. Заберите их, пока они не довели меня до белого каления.
– Пусть войдут, – сказал Блейн.
– У них с головой все в порядке?
– У Джорджа и Херба?
– У кого же еще?
– Конечно, Ирма. Просто иначе они не умеют.
– Рада слышать. Сейчас пригоню их к вам.
Войдя, оба вольготно развалились в креслах. Джордж швырнул Блейну папку:
– Сновидение Дженкинса. Мы все закончили.
– Этот чокнутый хочет поохотиться на крупную дичь, – сказал Херб. – Мы приготовили ему несколько приятных сюрпризов.
– Все будет выглядеть по-настоящему, – с гордостью заявил Джордж, – с точностью до мелочей. Мы засунем его в джунгли, среди болот и жары, насекомых и кошмарных хищников. За каждым кустом его будет подстерегать кровожадная тварь.
– Это будет не охота, – пообещал Херб, – а постоянная борьба за жизнь. Заставим его понервничать и трястись от страха. Черт побери, не припомню другого такого клиента.
– Всякие бывают, – заметил Блейн.
– Само собой. И каждый получает то, чего хочет.
– Когда-нибудь, – сухо бросил Блейн, – вы, ребята, доиграетесь и вас вышвырнут в отдел реабилитации.
– Не получится, – возразил Херб. – Туда не берут без медицинского образования. А мы с Джорджем даже палец забинтовать как следует не сумеем.
– Вряд ли нам стоит беспокоиться, – пожал плечами Джордж. – Если что, Мирт поправит. Даже если мы чересчур перегнем палку, она кое-что смягчит.
Блейн отодвинул папку в сторону.
– Введу в систему сегодня вечером, прежде чем уйти. – Он взял со стола блокнот. – У меня тут есть кое-что еще. И прежде чем я поручу вам эту работу, вы причешетесь и обзаведетесь хорошими манерами.
– Это та самая, которая только что вышла?
Блейн кивнул.
– Я вполне могу соорудить для нее сновидение, – сказал Херб.
– Она хочет чего-то мирного и пристойного, – сообщил Блейн. – Светское общество. Что-то вроде современной версии середины девятнадцатого века. Времена плантаторов. Никаких грубостей, сплошные магнолии и белые колонны, лошадки на лугу…
– Выпивка, – сказал Херб. – Океаны выпивки. Бурбон, мятная настойка и…
– Коктейли, – подсказал Блейн. – Но в меру.
– Жареные цыплята, – вошел в роль Джордж. – Арбузы. Лунный свет. Лодки на реке. Берусь!
– Не столь быстро! У тебя не тот подход. Нужно медленнее и проще. Спокойнее. Представь себе медленную музыку. Что-то вроде вечного вальса…
– Можно добавить войну, – предложил Херб. – Тогда сражались изысканно, на саблях, в красивых мундирах.
– Ей не нужна война.
– Но что-то же должно происходить?
– Ничего – или почти ничего. Никаких тревог, никакого соперничества. Аристократические манеры…
– А мы-то, – горестно проговорил Джордж, – все измазались в грязи джунглей.
Зажужжал интерком.
– Вас хочет видеть бизнес-агент, – сказала Ирма.
– Хорошо, скажите ему…
– Он хочет видеть вас немедленно.
– Ой-ой-ой! – хмыкнул Джордж.
– Ты мне всегда нравился, Норм, – сказал Херб.
– Ладно, – вздохнул Блейн. – Скажите ему, что я сейчас буду.
– И это после стольких лет, – печально проговорил Херб. – Режешь глотки, втыкаешь ножи в спину, чтобы пробиться наверх, – и вот тебе раз!
Джордж провел пальцем по горлу и издал шипящий звук, изображая рассекающую плоть бритву.
Ох уж эти шутники!
2
Лью Гизи, бизнес-агент гильдии Сновидений, многие годы руководил ею с помощью железного кулака и обезоруживающей улыбки. Он был предан ей сам и требовал преданности от других, решительно и строго наказывая провинившихся и щедро вознаграждая достойных.
Он работал в богато обставленном кабинете, но за обшарпанным письменным столом, которым дорожил, отвергая попытки снабдить его чем-то получше. Для него стол являлся символом – или напоминанием – той яростной борьбы, которая потребовалась ему, чтобы достичь нынешнего положения. Стол, за которым Гизи начинал свою карьеру, следовал за ним из кабинета в кабинет, пока Лью когтями и зубами торил себе путь наверх, от рядового сотрудника до главы гильдии. Стол был потрепан и покрыт шрамами – в отличие от самого Лью. Казалось, будто стол в течение всех этих лет принимал на себя удары, предназначенные его хозяину.
Но один удар стол принять на себя не смог. Сидевший за ним в кресле Лью Гизи был мертв. Голова упала на грудь, руки все так же лежали на подлокотниках, сжимая пальцами дерево.
Кабинет выглядел спокойным, умиротворенным – как и сидящий за столом человек. В помещении царила тишина, будто после многих лет, наполненных битвами и спорами, оно наслаждалось минутой отдыха, будто зная, что передышка будет недолгой. Скоро сюда войдет другой человек и сядет за стол – возможно, уже не за этот, вряд ли кто-то пожелает работать за обшарпанным столом Гизи, – и снова начнется полная конфликтов и страстей суматоха.
Норман Блейн остановился на полпути между дверью и столом. Тишина в кабинете и упавшая на грудь голова не оставляли сомнений в том, что произошло.
Он прислушался к тиканью часов на стене, которое обычно заглушали другие звуки. До ушей донесся едва слышный стук пишущей машинки в другом кабинете и шорох шин по асфальту проходившего мимо Центра шоссе.
«Смерть, покой и тишина – неразлучная троица», – промелькнула мимолетная мысль. А затем невыносимый ужас, словно тисками, сдавил его разум.
Блейн медленно сделал шаг, потом другой, по поглощавшему все звуки ковру. Он еще не осознал всех возможных последствий случившегося. Несколько минут назад бизнес-агент пригласил его на беседу, и именно он, Блейн, обнаружил Гизи мертвым, так что сам факт его присутствия в кабинете может стать поводом для подозрений.
Наконец он добрался до стола. Прямо перед ним, на углу стола, стоял телефон. Он снял трубку.
– Охрану, пожалуйста, – сказал он, услышав голос телефонистки.
В трубке раздался щелчок.
– Охрана слушает.
– Попросите Фарриса.
Блейна начала бить дрожь. Он чувствовал, как подергиваются мышцы в предплечье и на лице. У него перехватило дыхание, в горле встал ком, во рту пересохло. Заскрежетав зубами, он подавил приступ страха.
– Фаррис слушает.
– Это Блейн. Из отдела разработки.
– Привет, Блейн. Чем могу помочь?
– Меня вызвал к себе Гизи, а когда я пришел, оказалось, что он мертв.
Последовала пауза – впрочем, не слишком долгая.
– Вы уверены, что он мертв?
– Я его не трогал. Он сидит в своем кресле и, судя по его виду, мертв.
– Кто-нибудь еще знает?
– Никто. Даррел в приемной, но…