– Ясно… Знаешь, я схлестнулся с Узкоглазым… Дошло до стрельбы…
– Надеюсь, он мертв?
Корниш кивнул:
– Все и вправду завертелось, Стив. Ты как, со мной?
– А у меня есть выбор? – Стив показал рукой. – Вон там пшеничное поле, коровы его считай что вытоптали. Как тут не разозлиться?
– Когда вернетесь в город, забери колючую проволоку со склада на железной дороге, – попросил Корниш. – Запаса вполне хватит, чтобы натянуть поперек долины и остановить коров. Возвращайся поскорее. Буду ждать тебя в Теснине. Знаешь, где это?
Стив кивнул:
– Отличное местечко для изгороди. Шириной от силы полмили, а деревья сгодятся на опоры.
– Точно. И еще одно. Могу я пока походить с твоим кольтом? Пришлось удирать, не было времени обзавестись своим.
– Да пожалуйста, – сказал Стив. – У Джо оружия навалом. Таких проповедников я раньше не встречал – и бутылочка у него припрятана, и стволов полным-полно. Я-то всегда думал, что святоши – люди мирные.
Корниш послал лошадь в галоп.
Обернувшись, он увидел Молли Хейс, вышедшую на крыльцо и глядевшую ему вслед.
4Остановить Титуса!
Корниш присел на корточки в тени дерева и скрутил себе самокрутку. Далеко внизу простиралась долина Коттонвуд, длинная полоса зелени среди охристо-желтых холмов. По этой долине ломаной линией, кое-где тонкой пунктирной, в других местах сплошной и толстой, двигалось стадо с ранчо «Тамблинг Кей».
Корниш чиркнул спичкой о ноготь и прикурил.
Умно, нельзя не признать, подумал он. Чертовски умно. Запустить домашний скот в долину, пусть себе пасется; никто никого ни к чему не принуждает, не требует немедленного решения. У местных в избытке времени на размышление – чтобы понять, к чему все в итоге сведется. Стоит одной семье уложить пожитки в фургон и покатить прочь, как все остальные последуют за ними, потому что сообразят: в одиночку им против ранчеро ни за что не выстоять.
Толковый план.
Выпуская дым из ноздрей, Чарли прикидывал. До темноты стадо, если будет брести с прежней скоростью, до Теснины не доберется. Значит, он успеет протянуть проволоку под покровом ночи и попробует уговорить местных, чтобы встали на защиту металлической изгороди. Попробует втолковать, что проволока сулит возможность дать отпор шайке с «Тамблинг Кей».
Корниш аккуратно затушил самокрутку, взобрался в седло и направил коня в нужную сторону.
К Теснине он подъехал, когда солнце начало неторопливо спускаться по небосводу. Здесь долина сужалась до горловины в полмили шириной между стофутовыми холмами, рассеченными глубокими оврагами. Редкие деревья тут и там приковывали взгляд, и на минуту Чарли задержался, мысленно рисуя схему изгороди, которая перекроет долину – от дерева к дереву.
Потом послал коня вперед, к одной из лощин, что выходила на дно долины.
Милей выше Теснины располагалось хозяйство Рассела. Подъезжая, Корниш увидел с десяток лошадей перед домом. Люди собрались на крыльце, а те, кому не хватило места, расселись на заборе скотного двора.
Они молча наблюдали за Корнишем, и никто не спешил поздороваться.
– Добрый день, парни! – произнес Чарли.
Ответом были суровые, почти враждебные взгляды.
Джон Рассел медленно встал с крыльца и прошел несколько шагов навстречу.
– Корниш, тебе тут не рады, – проворчал он.
– Не надоело бояться? – спросил Чарли негромко.
Рассел вскинулся:
– Мы не боимся! Просто ведем себя разумно! Зачем воевать, если ранчеро предлагают выкуп?
– Какой еще выкуп?
– А такой! Мы говорили с Титусом, и он кое-что нам предложил.
– Вон оно что, – протянул Чарли. – Ты ошибаешься, Джон. Это не выкуп, а подачка. Им не жалко потратить немного денег, чтобы избавиться от вас без лишних хлопот.
– Мы согласились! – заявил Рассел. – Мы готовы продать им землю!
– Значит, переселяетесь… Вас турнули, и вы послушно укатили. Отправитесь искать местечко получше, но вряд ли найдете. Будете жить в фургонах, так никогда и не обзаведетесь настоящим домом. Снова на колеса, как в старые недобрые времена, да?
Крупный чернобородый мужчина присоединился к Расселу. Глядел он хмуро.
– А что, другие мысли есть? – прорычал он, и в его голосе сквозила угроза.
– Есть, как не быть, – ответил Корниш. – Я предлагаю вам способ остановить треклятых ранчеро. Скоро привезут мою колючую проволоку. Мы натянем ее поперек Теснины, а сами встанем позади, с оружием в руках. После чего предупредим парней с «Тамблинг Кей», что всякого, кто дотронется до проволоки, будь то человек или скотина, посчитаем нарушителем частной собственности.
– Мы, говоришь? Ты что, встанешь вместе с нами? – язвительно спросил Рассел.
– Еще как встану! – ответил Корниш, не отводя взгляд.
Чернобородый покачал головой:
– Не к добру это все, помяните мое слово.
– Биллингс, черт тебя дери! – возмутился Корниш. – Не нравится моя задумка, так предложи что получше.
Рука Рассела скользнула вниз и легла на рукоять шестизарядника в кобуре на боку.
– Езжай себе, Корниш, пока я тебя не пристукнул. И не вздумай возвращаться. Мы не хотим связываться с тобой и с твоей проклятой проволокой. Когда бы не ты с твоей болтовней, все было бы тихо-мирно. Это твоя вина, что нас выгоняют.
Корниш обвел взглядом суровые лица и убедился, что Рассел говорит за всех, кто здесь собрался. Он пожал плечами, развернул лошадь и поехал обратно к Теснине.
Вот и все, подумалось ему. Что толку сражаться с бандитами, если люди, за которых ты готов заступиться, не хотят твоей помощи? Если они желают всего-навсего поскорее убраться прочь с поджатыми хвостами?
Он отлично понимал, что за их трусостью прячется стремление уберечь свои семьи от открытой войны с ранчеро, когда поджигают дома и сеновалы, грабят хозяйства и стреляют в спину из темноты. Когда мужчина возвращается домой трупом, свисающим с седла.
Но рано или поздно наступает пора, когда мужчина должен сражаться. Когда у него норовят забрать нечто такое, чем он попросту не может поступиться. Долина Коттонвуд, сказал себе Чарли, как раз и есть это нечто; дело тут в принципе, в праве, отстаивая которое мужчина обязан взяться за оружие.
Лошадь осторожно взбиралась по склону лощины, что выводила на вершину холма над Тесниной. Корниш горбился в седле, размышляя, покачиваясь в такт медленному переступу.
Поначалу он ничего не понял. Ну звук, пусть и резкий, приглушенный расстоянием, еще один в череде прочих, среди назойливого жужжания насекомых в кустах и стрекотания белок на ветках кедров.
Звук повторился, и Корниш встрепенулся.
Выстрел!
Перепутать невозможно, это точно выстрел из ружья, хриплый и злобный на слух. А следом защелкали, будто хлысты, выстрелы из револьверов.
Корниш прикрикнул на лошадь, и та устремилась вверх. Из-под копыт полетели камни.
Перестрелка продолжалась все то время, пока Чарли добирался до вершины и гнал лошадь галопом.
С соседнего холма он наконец рассмотрел в миле от себя фургон и всадников, что размахивали револьверами.
Джо Уикс с передка правил фургоном – седая борода развевается на ветру, кнут хлещет по спинам старых коняг. Холстина на каркасе казалась изорванным парусом, как будто лодку зачем-то поставили на колеса, а лошади рвались из постромок, похожие на перепуганных кроликов.
Колесо налетело на камень, фургон взмыл и пролетел добрых шесть футов над землей, прежде чем тяжело грохнуться на склон. Но коняги не сбились с шага, а Джо Уикс все не умолкал и не уставал их нахлестывать.
Рядом с Уиксом, держа ружье, пристроился бывший бармен Стив. А подле него виднелась третья фигура, золотоволосая, в одежде в клетку. На глазах изумленного Корниша девушка вскинула ружье и выстрелила.
Чарли завопил во весь голос, подгоняя свою лошадь; этот дикий вопль шел, казалось, из потайных глубин его нутра.
Шестизарядники бандитов плевались огнем, им басовито отвечали два ружья. Пуля угодила в фургон, перебив одну из дуг, на которые был натянут холст.
Корниш привстал в седле, прицелился и выстрелил.
От борта фургона отлетели щепки, а пуля, угодив в обод колеса, с визгом улетела в небо.
Выстрелы гремели непрерывно, над бешено мчавшимся фургоном клубился пороховой дым, словно какая-то спятившая тучка решила опуститься на тент.
Вот одна из скакавших за кибиткой лошадей упала, всадник перелетел через ее голову. Ударился оземь, покатился резиновым мячиком, потом вскочил на ноги и схватился за револьвер, но снова громыхнуло ружье, и мужчина рухнул, будто на него обрушился незримый могучий кулак.
Двое других преследователей стали отворачивать. Лошади, напуганные стрельбой, слушались неохотно. Корниш оскалил зубы и выпустил последнюю пулю из барабана. Подстреленная лошадь встала на дыбы, забила копытами в воздухе, затем с жалобным ржанием повалилась наземь.
Фургон промчался мимо, подскакивая на камнях и грозя развалиться на ходу. Стив и Молли Хейс сидели на передке, стрелять они перестали.
Бранясь под нос, Корниш принялся набивать неуклюжими пальцами барабан револьвера.
Мужчина, оставшийся без лошади, быстро поднялся и побежал к кедровым зарослям. Последний всадник выжидал, держа револьвер стволом кверху; лошадь под ним пританцовывала, перебирая копытами. Высокий, угловатый, сильный, этот мужчина держался в седле с естественной грацией – сразу видно бывалого ездока.
Титус! Он явно дожидался наилучшего мгновения для выстрела. Кулаки не пригодились, веревка подвела, так что теперь дело за револьвером.
Ярость накатила волной. Корниш наконец перезарядил кольт, поднял его и прицелился, стараясь приноровиться к ходу лошади. В тот миг, когда он нашел нужное положение, рука бандита плавно опустилась и револьвер плюнул огнем.
Пуля с глухим зловещим жужжанием пронеслась мимо головы Корниша. Револьвер снова выстрелил. Лошадь подпрыгнула – свинец оцарапал ей бок и пробил кожаное стремя, за