— Нет! Отсюда тоже ничего не видно!
— Ты чего вопишь? — спросила Юля.
— А вы с этой стороны очень далеко были. Я думал, если тихо говорить, не услышите.
А Паша и Толик рубашками поменялись насовсем. Но когда вечером родители пришли, им назад меняться пришлось. Только у Пашиной рубашки теперь дырки в подмышках были, потому что Толик на несколько размеров больше.
Сегодня у Сансаныча заболела сестра. Теперь он уже смотрел не на облака, а куда-то в себя. Мы, чтобы развеселить Сансаныча, спели для него всей группой: «Вот оно ка кое, наше лето!» А Паша подарил ему робота-терминатора, правда, без руки. Но Сансаныч сказал, что это ничего, что руку Паша потом додарит. Когда найдёт.
Вера Александровна начала вязать шарф.
Сегодня Вера Александровна провела урок рисования.
Мы сели за столы, взяли бумагу и разноцветные карандаши. Я больше люблю рисовать красками, но в руководстве у Веры Александровны написано, что краски дошкольникам давать опасно, поскольку они их могут съесть.
— А сейчас, — сказала Вера Александровна, — мы будем рисовать котика. Ну, кто знает, как выглядит котик?
Мы, конечно, все подняли руки. Что мы, котов не видели?
А Юля сказала:
— А у нас ангорская кошка. Дымчатая.
— Ой, как хорошо! — ответила Вера Александровна. — А ну-ка, давайте, кто первый эту кошку нарисует?
Я решил, что рисовать просто кошку неинтересно. Надо выбрать тему, в которой можно шире показать свои способности. И я нарисовал битву на Курской дуге. Я так старался изобразить эту битву правдивой, что у меня скоро кончился красный карандаш. Он ушёл на рисование крови, пролитой бойцами. Потом мы стали смотреть, что у нас у всех получилось. У Юли и Маши обе кошки были с бантами и красными щеками, отчего очень походили на фарфоровые копилки. А Гарик изобразил ангорского дымчатого кота так: на белом фоне из коричневой трубы вылетает дым с кошачьей головой. Какая любопытная трактовка образа! Если бы мне пришлось выбирать лучшую картину, я бы выбрал Гарикину. За своеобразность мышления автора.
— Вот какие хорошие кошки у нас получились! — сказала Вера Александровна. — Только Гена и Гарик опять про войну нарисовали.
А Гарик про войну совсем не рисовал. Он ответил:
— Я таких краснощёких котов в жизни не видел. А надо рисовать, как взаправду. Как у меня.
Потом мы повесили свои картины на стену, и получилась целая выставка. Про котов и про войну.
В субботу папа и мама взяли меня с собой в гости. Там был мальчик моего возраста. Этот мальчик подошёл ко мне и сказал:
— Давай возьмём пакет, надуем и залезем под стол. А когда все сядут обедать — бабахнем!
— Зачем? — не понял я.
— Весело будет, — объяснил мальчик.
Я отказался, а он надул пакет, залез под стол и, когда все сели обедать, бабахнул. Мальчика отлупили, а я долго думал, чего же в этом весёлого? Наверное, я в жизни чего-то не понимаю.
Сегодня за нами очень долго не приходили родители. На улице уже стемнело, и мы стояли у окон, надеясь увидеть своих мам и пап.
Юлька злилась больше всех.
— Хитрые какие, — говорила Юлька. — Они на работу ходят, развлекаются, а мы здесь должны сидеть, как прибитые.
С ней согласился Лосев:
— Заставили бы их три раза в день компот пить и спать посреди белого дня, они бы сразу поняли, почём фунт изюму.
— Если сейчас папа не придёт, — сказала Маша, — я ему этого до конца жизни не прощу! Пусть потом сам на своей карусели катается и свои жвачки жуёт, раз такой вредный!
И вдруг мы увидели, что идут наши папы и мамы. Оказывается, рабочие перед входом в детский сад яму раскапывали, чтобы трубу найти, а потом, когда нашли, снова закапывали. В это время наши родители стояли на краю ямы и волновались. Поэтому не они были виноваты, а рабочие. Но рабочие тоже были не виноваты, они трубу проверяли, чтобы из неё наша горячая вода зимой не вылилась.
Сегодня в нашу группу комиссия приехала — две тётеньки и дяденька. Нам сказали причесаться и построиться. Мы причесались и построились.
— Дети, всё ли у вас есть? — спросил дяденька.
— Всё! — сказала Вера Александровна.
— Только литературы мало, — добавил я.
Дяденька повернулся к тётенькам и сказал:
— Обеспечьте молодёжь литературой!
К вечеру нам привезли набор кубиков с буквами на боках.
Сегодня Вера Александровна объясняла нам алфавит по кубикам с буквами. Она показала нам кубик с буквой «Р» и спросила:
— Ну-ка, дети, что это за буква?
Мы удивлённо переглянулись. Что мы, «Р» никогда не видели?
— Эр, — говорим.
— Молодцы! — обрадовалась Вера Александровна. — Теперь назовите слова на эту интересную букву. Ну-ка, Лосев!
— Расстрел! — сказал он.
Вера Александровна задумалась и больше Лосеву придумать слов не предлагала.
— Маша! — сказала она.
— Розовая чашка! — ответила Маша.
— Молодец, Маша! — похвалила Вера Александровна. —
Теперь Гена!
— Радиатор, — говорю.
— Гена, — ответила Вера Александровна, — я попросила тебя слово назвать, а не показывать, какой ты умный!
А я и не показывал. Если б мне надо было показать, какой я умный, я бы «реинкарнация» сказал.
Сегодня днём Веру Александровну вызвали к заведующему детским садом, и к нам пришла нянечка Софья Тимофеевна —
смотреть, чтобы мы стёкла не побили или не съели что-нибудь отравленное.
— Ну, голубочки мои, — сказала Софья Тимофеевна, — что же мне с вами делать?
— Как что? — ответил Лосев. — Расскажите, какой боевик последний смотрели.
— Лучше сказку, — сказала нянечка.
— Правильно, — сказал Лосев, — а боевик мы вечером сами по телевизору посмотрим.
Вот что рассказала нам Софья Тимофеевна. Жили-были у самого синего моря старик со старухой. Один раз старик по шёл на рыбалку и поймал золотую рыбку. Она попросила старика, чтоб он её отпустил, а за это рыбка любое его желание выполнит. Даже денег даст, если надо. Старик ответил, что обойдётся. Отпустил задаром, а потом всё старухе рассказал. Бабка рассердилась и повелела, чтоб он пошёл обратно и попросил новое корыто. Старик пошёл и попросил. Возвращается, а бабка передумала и требует, чтоб он теперь не корыто, а новый дом заказал. Старик выполнил её приказание. А старухе всё мало. Она захотела стать сначала дворянкой, потом царицей, а потом, вообще начальницей морской, чтобы рыбка была у старухи на побегушках. Рыбке в конце концов это надоело, и она опять оставила старуху с поломанным корытом.
Ну ладно, это понятно, что старуха жадная. Но я одного не пойму. Зачем ей у самого синего моря — корыто? В море бы и стирала.
Сегодня мы с бабушкой сочиняли стихи по методу китайских поэтов-монахов. Мы сидели на лавочке и описывали то, что видим.
Бабушка придумала стих о двух других старушках:
Идут по дороге бабушки,
Они только что из очереди.
Картошки на них не хватило,
Печаль гложет их сердце.
В это время во двор со своей собакой вышел соседский мальчик Славик, и у меня сочинилось вот что:
Выходит с большою собакой
На улицу маленький Славка.
Но кто кого выгуливает,
Я так и не понял.
Потом у бабушки появилось такое стихотворение:
Над нами собираются тучи,
Снимают соседи бельё.
Замёрзли от ветра руки,
А шапки остались дома.
А я придумал вот что:
Покрываюсь гусиной кожей,
Дрожу от ветра сильнее,
В носу стало щекотно,
Сейчас я чихну, по-моему.
Тут бабушка сказала, что надо идти домой, а то в следующем стихе уже врач появится.
* * *
Вдруг Вера Александровна услышала, что в дверь звонят.
Она поднялась и несколько секунд искала левую тапочку, которая соскочила с ноги. Наконец тапочка нашлась, и Вера Александровна,
зябко кутаясь в пуховой платок, поспешила в коридор.
Пришла соседка. Она попросила Веру Александровну одолжить немного соды для пирога, ведь магазины уже закрыты.
Вера Александровна отдала соседке целую пачку соды, закрыла дверь и снова села за чтение.
Сегодня Юля принесла в школу журнал о популярных актёрах.
Они долго его рассматривали вместе с Машей, охали, ахали, а потом Юля сказала:
— Когда я вырасту, тоже стану звездой!
Лосев постучал себя кулаком по голове и сказал:
— Ты что, ненормальная? Как ты на небо залезешь?
Тогда Юля ответила, что Лосев тёмный человек, даже не знает, что «звёздами» называют известных певцов и актёров.
— И когда мы станем звёздами, — добавила Маша, — нас будут всё время показывать по телевизору!
— Ещё чего не хватало! — возмутился Гарик. — От вас здесь-то не знаешь куда деваться. А если вы ещё и в телевизоре с утра до ночи будете торчать, тогда вообще никакой жизни не будет!
— Верно, Гарик! — поддержал его Лосев. — По телевизору любого дурака показать могут! Только пользы от этого никакой. Вы на угольной шахте поработайте или на нефтяной скважине!
Сегодня на обед была манная каша с комками. Не понимаю, зачем их кладут в кашу? Мы стали незаметно вытаскивать комки из тарелок и складывать в пакет из-под бутербродов, который оказался у Лосева. Когда Вера Александровна собрала тарелки и пошла на кухню, Лосев спрятал пакет с комками в книжном шкафу, а чтобы пакет труднее было заметить, он его в книжку со сказками Пушкина засунул. Теперь пакета было почти не видно, только книжка очень толстая стала, будто там сказок сильно прибавилось.
Затем были Тихий час и полдник.
А потом Вера Александровна говорит:
— Сейчас мы с вами сказку Пушкина о семи богатырях почитаем.
Мы все замерли, как перед войной. Вера Александровна достала книжку Пушкина, а там вместо богатырей — комки манные на каждой
странице. Тогда Вера Александровна рассердилась и стала спрашивать, за что мы так Пушкина не любим?