После свадьбы Цепою на деньги тестя приобрел контрольный пакет акций и стал директором той самой нефтяной компании, в которой начинал свою карьеру мелким служащим. В политическую жизнь молодой Цепою вошел с парадного входа, рука об руку с бывшим и будущим министром, господином Мургу. Вскоре его избрали в парламент. После нескольких удачных выступлений он стал помощником министра. Теперь только один шаг отделял его от министерского кресла. И он этот шаг сделал… В те годы такие люди, как Цепою, быстро поднимались по ступеням политической лестницы. А те, кому не везло, так же быстро катились вниз. Цепою повезло.
После того как в конце тридцать третьего года легионеры убили на перроне синайского вокзала премьер-министра И. Г. Дука, Цепою стал одним из приближенных Татареску, который, окружив себя молодыми послушными людьми, возглавил новое правительство Румынии. Примерно в это же время в Германии захватил власть Адольф Гитлер, и весь мир заговорил о приближении новой войны.
Много говорили о войне и в Румынии. Политиканы, из старых партий побаивались войны. С другой стороны, война сулила им крупные барыши. В газетах день за днем печатались статьи примерно под такими заголовками: «Румыния нуждается в современном оружии. Мы должны подготовиться к любым неожиданностям». И началась эпоха крупных афер и жульнических махинаций. По опыту первой мировой войны каждый делец знал, что самый быстрый способ обогащения — это торговля оружием.
Защита отечества… Защита отечества… Многие, очень многие разглагольствовали о защите отечества. И правительство, разумеется, создало специальное министерство, занявшееся перевооружением армии. Пьер Цепою считался специалистом по нефтяным делам. С некоторой натяжкой его можно было бы считать и виноделом: как-никак, а ведь он теперь был родственником Бертинссона. Но верхушка либеральной партии решила, что он компетентен и в вопросах вооружения, и назначила его главой нового министерства. Началась золотая лихорадка. Хозяева небольших заводов получили огромные заказы на производство ружей и пистолетов. Ловкие фабриканты на скорую руку создали фабрики пороха и взрывчатых веществ. На каждом заказе зарабатывал не только фабрикант, но и тот, кто от имени государства подписывал контракт, то есть господин Цепою, новый министр. Теперь папа Бертинссон мог умереть спокойно: его зять добился всего, о чем мечтал.
Жена министра, уродливая госпожа Цепою, обожала своего красавца мужа. Она прощала ему даже измены. «Ему надо развлечься, — говорила она. — Ведь он так много работает. Очень хорошо, что у министра есть содержанки, о которых рассказывают анекдоты. Это создает ему популярность».
Вскоре его превосходительство Пьер Цепою стал покровителем муз. Он регулярно посещал ночные рестораны и бары в компании известных актрис, наездниц из цирка и танцовщиц. В конце концов он и сам стал хозяином летнего ресторана с эстрадной труппой. Известные актеры, а в особенности актеры-неудачники, постоянно вились вокруг его превосходительства:
— Здравия желаем, господин министр!
— Приветствуем господина Пьера!
— Не согласитесь ли вы оказать покровительство нашему театру, господин министр?
Ходили слухи, что господин министр, влюбившись в девчонку с пышным бюстом — Веру Пангал, собирается основать для нее новый драматический театр. Все бухарестские актрисы только об этом и говорили:
— Повезло Вере! Кто бы мог подумать?..
— Не мешало бы увести у нее из-под носа господина Пьера.
— Да, да, ведь мы умеем делать то же, что умеет она!
Министр, великолепно понимающий законы того мира, в котором он жил, ничуть не обижался, когда в бульварных газетах появлялись шаржи, изображающие его верхом на пушке вместе с какой-нибудь певичкой из театра «Кэрэбуш» или цирка «Рокси». «Боярин Цепою путается с…» «Министр Ценою дал отставку мадемуазель X.» «Его превосходительство воспылал страстью к негритянке Бетси — танцовщице из бара «Колорадо». «Акробатка Додо обходится министру дороже, чем целая артиллерийская батарея». «И все-таки первая пассия министра Цепою — это актриса Вера Пангал — женщина с самым большим бюстом на Балканах».
Король, получавший свою долю от каждого заказа, оформленного через министерство вооруженных сил, выступая по радио с речами, не переставал расточать похвалы энергичному министру: «Благодаря стараниям господина Пьера Цепою мы сумели окружить Румынию неприступным валом укреплений. Любой враг, который попытается нарушить наши границы, будет уничтожен».
Как часто бывает в подобных случаях, министр Цепою уже и сам не знал, где правда, а где ложь. В конце концов он поверил в свои необыкновенные способности. А вместе с этой верой увеличились и его аппетиты. Быть просто министром его уже не устраивало. Он просыпался среди ночи и вопил на весь дом:
— Я хочу быть премьер-министром!.. Хочу быть премьер-министром!.. Я хочу… хочу… хочу…
Жена его успокаивала:
— Не волнуйся, дорогой, ты будешь премьер-министром. Я поговорю с крестным, и он нажмет на короля… Ты будешь премьер-министром… Ты обязательно станешь премьер-министром…
Возможно, что Пьер Цепою в конце концов и стал бы премьер-министром, если бы, как выражаются журналисты, события не приняли несколько иной оборот. Падение правительства Татареску, потом устранение самого короля, его вынужденное отречение и отъезд за границу спутали все планы Пьера Цепою. Впрочем, он и теперь не потерял надежды. Как только Антонеску пришел к власти, Пьер Цепою предложил ему свои услуги. Но был отвергнут. Пришлось боярину искать утешения в новых коммерческих сделках. Пьер Цепою принялся поставлять немцам нефть и другие военные материалы. Вскоре он удвоил свое состояние. Но его по-прежнему волновали политические страсти. Ближайшим друзьям он так излагал свои планы на будущее: когда война кончится и союзные войска высадятся на Балканах, он, Пьер Цепою, станет премьер-министром. У англичан и американцев не будет лучшей кандидатуры на пост премьер-министра, чем он. Обосновавшись в Румынии, англичане и американцы, конечно, уже никогда не уйдут, и Пьер Цепою станет пожизненным диктатором Румынии. (В те годы не только Цепою мечтал о том, как он станет хозяином послевоенной Румынии.)
Вышло, однако, иначе. Гитлер проиграл войну, но англичане и американцы в Констанце не высадились. И все же Пьер Цепою не отказался от своих надежд. Он выставил свою кандидатуру в парламент не только в уезде Телиу. Он был главой национал-либерального списка в нескольких уездах. В начавшейся избирательной кампании он использовал весь свой прошлый опыт. И, разумеется, деньги. На деньги он возлагал главные свои надежды и не жалел их…
И вот он сидит в жалком ночном ресторане, организованном одним из его новых клиентов — гангстером-неудачником, сеньором Алонсо… Я пристально вглядываюсь в его лицо. Вот он, враг. Вот один из тех, кто ни перед чем не остановится… Если ему понадобится, он пойдет на любое преступление. Его импозантная внешность старого дамского угодника и гурмана, любящего сытно поесть, не могла меня обмануть. Я наблюдал, как он пьет вино — стакан за стаканом. Подавал ему сам патрон заведения, сеньор Алонсо. По-видимому, он же и доложил боярину о моем присутствии, потому что время от времени тот поглядывал в мою сторону. Более того, Пьер Цепою вдруг поднял свой стакан и, обращаясь ко мне, громко сказал:
— Ваше здоровье, товарищ! Надеюсь, что сумею победить на выборах. Не обижайтесь на меня. А пока что… ваше здоровье, товарищ!
Он осушил свой стакан и сказал с радушной улыбкой:
— Желаю удачи! Не на выборах: на выборах я желаю удачи только себе. И она придет ко мне, товарищ, можете в этом не сомневаться… А вам я желаю удачи в личной жизни.
Он, по-видимому, решил намекнуть на то, что знает некоторые обстоятельства моей личной жизни. Но я ведь тоже кое-что знал. Я знал даже гораздо больше, чем он мог предположить. И я ответил ему улыбкой. И тоже слегка поднял свой стакан. Но прежде чем выпить, я мысленно пожелал удачи не ему, а себе. И здоровья я пожелал не боярину Цепою, а себе. Я выпил за свое собственное здоровье.
Тем временем музыка заиграла какую-то испанскую песенку. Три женщины, сидевшие неподалеку от меня, по-прежнему лениво курили и зевали. Мне даже казалось, что я слышу их зевки, хотя в зале было довольно шумно. В кругу, отведенном для танцев, все еще извивались две пары танцоров. Длинноносая певичка снова запела:
Испания, край мой родной,
Царица красавиц я,
Сияющей звездой
Все называют меня.
Официант, обслуживавший мой столик, наклонился ко мне и сказал шепотом:
— Очень прошу вас расплатиться… Потом я вам покажу, как можно незаметно уйти отсюда. Не задавайте никаких вопросов — улыбайтесь, делайте вид, что слушаете соленый анекдот…
Я бы, конечно, мог задать ему множество вопросов, ибо имел право сидеть здесь сколько захочу, как любой другой посетитель. Но я уже понял, что совершил ошибку, попав в это заведение. Ведь я приехал в Телиу не для того, чтобы посещать злачные места. Поэтому я не стал ни о чем расспрашивать официанта и сделал так, как он просил. Расплатившись, я взял свой плащ и встал из-за стола.
— Идите за мной, — сказал официант.
Он вывел меня в какой-то темный коридор. Там была дверь, которая вела на улицу. Прежде чем выпустить меня, официант объяснил.
— Я случайно подслушал один разговор, — сказал он. — Они собирались устроить скандал, затеять потасовку и избить вас. Надо думать, это доставило бы удовольствие господину Пьеру Цепою…
— А сеньор Алонсо знал?
— Кажется, именно он и подал эту идею. И боярину она понравилась. Вот я и решил вас предупредить…
Я пожал руку официанту.
— Если хотите добраться до центра — идите направо.
Официант закрыл дверь. Я остался один. На улице не было ни души. Дул ледяной, резкий ветер, небо снова было обложено тучами. Я застегнул кожаное пальто на все пуговицы и ускорил шаги. Пройдя две-три улицы, я вдруг увидел, что город кончился — дальше не было ни улиц, ни домов. Пришлось повернуть назад, и вско