Нам еще предстояло миновать Птичий город и Гавань.
Глава 12
Всю жизнь Гиса называли везунчиком. Повезло ему и на этот раз.
Во-первых, шел дождь. Вырывающиеся из Бездны сущности терпеть не могут воду, та мешает им удерживать привычную форму, лишает основы, отрезает от силы. А уж если земля пропитана влагой — демонам и вовсе несладко. Становится слишком мала связь с их миром. Правда, все вышесказанное не касается немногочисленной семьи морских и водных говов, но для тех, кто ходит по земле, слякоть — неприятное явление.
Во-вторых, гадина, на свою беду, неудачно приземлилась. Она рухнула на лавку, где находились товары, с помощью которых заклинатели борются с демоническими сущностями. Личинка Бича Бездны[55] оказалась ослаблена запахом трав, эликсиров, выдержек, экстрактов и порошков, вырвавшимся на свободу из разбитых бутылочек, баночек, колбочек, склянок и ящичков.
В-третьих, Гис многие годы посвятил себя искусству усмирения выходцев из Бездны и был достаточно опытен для того, чтобы отважиться выйти один на один против истинного порождения тьмы.
Ну и, в-четвертых, ему удалось не только заставить шой-хаша обратить на себя внимание, но и порядком его разозлить. У твари осталось лишь одно желание — убить приставучего, причиняющего боль жгучими словами человечка.
Затем настал момент, когда следовало заманить демона к морю. Там он станет слабее и уязвимее. Заклинатель, выбрав самую короткую дорогу, бросился бежать. Несколько раз ему пришлось останавливаться, чтобы с помощью жезла напоминать твари о себе. После каждой такой встряски гад увеличивал прыть и в какой-то момент едва не сцапал зазевавшегося мага. Несмотря на внушительные размеры, порождение тьмы отличалось большим проворством. Похожее на оживший замшелый камень создание обладало шипастым телом и бугристой головой без всякого намека на глаза. Зато у нее имелось несколько круглых зубастых ртов и тоненькие, словно прутики, ручки с двумя когтистыми пальчиками. Тварь передвигалась на брюхе, словно гигантская улитка, оставляя за собой густой слой дурно пахнущей зеленой слизи.
Заклинатель свернул направо, побежал по переулку. Отсюда до моря было рукой подать. Шой-хаш, не вписавшись в поворот, с грохотом протаранил дом, стоящий на его пути. Гис развернулся, направил жезл на выползающего из развалин демона. Металл под пальцами стал холодным, навершие магического оружия покрылось ледяной корочкой, а Бич отшатнулся назад. Вот, собственно говоря, и весь эффект от изгнания.
Любого гова столь мощная формула давно бы уже отправила на другой край мира, а этот едва поморщился. Пока он приходил в себя, заклинатель бросился бежать с удвоенной силой. Теперь-то о нем точно не забудут и не отстанут. Следует во что бы то ни стало поскорее добраться до старых пирсов. Для проверки работы Ашана требуется время.
Магистр бежал вдоль берега в сторону бараков Портовой сторонки. Эта часть порта давно была оставлена людьми и пришла в упадок. Несмотря на сохраняемый темп, заклинателю приходилось нелегко. Он устал.
Из-за дождя море приобрело бурый цвет, ветер поднимал высокие волны. Ашан стоял возле самой кромки прибоя. Гису хватило всего лишь одного взгляда, чтобы оценить работу мальчишки: «Пирамиды Стабильности» выполнены на «отлично». Их положение четко соответствовало требуемым созвездиям.
— Молодец, — пытаясь восстановить дыхание, просипел Алый, забирая у помощника оружие и сумку. — Можешь считать, что перешел на новую ступень без экзаменов. А теперь — уходи. Шой-хаш скоро будет здесь.
— Мастер! Позвольте остаться!
За бараками раздался торжествующий рев.
— Беги! — закричал заклинатель. — Живо!
Ученик бросился прочь. Разом забыв об Ашане, Гис обнажил клинок. В «Солнечной игле» все же сокрылась одна незначительная, едва ослабляющая поток, ошибка. Заклинатель исправил ее, дорисовав требуемую книгой Призыва фигуру, и в последний раз окинул взглядом ловушку. На этот раз дождь ему не помогал, а мешал, угрожая уничтожить начертанные на песке линии.
Из-за крыш показалась бугристая голова. Демон пер напролом, подминая под себя покосившиеся строения. Передвигалась тварь не в пример медленнее прежнего — сказывалась близость моря, высасывающего силу.
Чудовище рванулось вперед. Когда шой-хаш навис над Гисом, грозя раздавить его, точно муху, магистр отпрыгнул назад и выкрикнул формулу захвата. «Пирамиды Стабильности» вспыхнули, и в грозовые тучи ударили три столба желтого света.
Мелькание домов и деревьев завершилось совсем не так, как этого хотел Шен.
Они с Про́клятой выскочили к Малым гвардейским казармам, и их тут же заметили всадники из охраны Наместника. Солдаты, подбадривая друг друга гиканьем, бросились в атаку. Тиф в ответ лишь обидно рассмеялась, и бабочка проскочила через площадь под самым носом у разъяренных гвардейцев. Воины бросились в погоню, но сразу же безнадежно отстали. Прыть, с которой мертвое создание неслось по кривым, охваченным паникой улицам, оказалась недоступна лошадям.
Шена продолжало мутить, и Тиф наконец заметила это:
— Что, мальчик? Плохо? Привыкай. Только в сказках, когда ведьмы летают на метлах, им хорошо и удобно, точно в карете.
— Мы не летим! — с трудом просипел ученик Цейры Асани.
— Еще и не вечер!
В два прыжка они оказалась на стене, застыли на краю пропасти и, не удержавшись, рухнули вниз.
С высоты в шестьдесят с лишним ярдов красные черепичные крыши Второго города казались не такими уж большими и напоминали лоскутное одеяло, которое приближалось с катастрофической скоростью. Целитель заорал, и в этот момент воздух по бокам бабочки Бездны задрожал, превращаясь в белесые, полупрозрачные крылья. Не долетев до крыш ярдов десять, «лошадка» выровнялась и направилась в сторону моря.
Тиф чувствовала «метку» лучника. Он был где-то в Гавани, и бабочка — единственный шанс нагнать его быстро. Иначе придется ждать, пока Фарид захватит ворота. К тому же с помощью летуна можно с легкостью преодолеть большую часть Альсгары, не блуждая по охваченным боями улицам и минуя ворота в промежуточных стенах.
Естественно, за подобный на первый взгляд удобный вид передвижения приходилось расплачиваться. Как только бабочка раскрывала крылья, ее «жизнь» подходила к концу. Две-три минки, и невнимательный наездник лишался «лошади» прямо в воздухе. Крайне неприятная ситуация. Но Тиа решила рискнуть, пусть создание крыльев и требовало от мага недюжинных сил и умения. Из Восьми лишь Гинора, Ретар, Тальки да Тиа умели создавать летающую нежить. Но делали они это не слишком часто. Тиф, к примеру, третий раз в жизни.
Она знала, что через несколько наров за летуна придется расплачиваться страшной болью в суставах и отказом от использования Дара почти на целые сутки. Цена использования бабочки редко когда превышала ее полезность. На такое шли только сумасшедшие. Ну и Тиф, конечно.
Впрочем, у нее просто не было иного выбора. Пришло время идти на разумный риск. А за грядущую боль она как-нибудь расквитается с теми, кто вынудил ее на такой шаг и заставил лететь в дождь. Мерзко, холодно, капли хлещут по лицу, попадая в глаза. И все же Тиа вполне могла рассмотреть, что творится вокруг.
Несмотря на ливень, весь Голубиный город пылал. Из-за грандиозного пожара огромные столбы дыма, слившись с тучами, сожрали горизонт на востоке. Про́клятую сейчас не слишком волновало, кто послужил причиной гибели пригорода Альсгары. Хоть имперцы. Хоть Рован. Никакой разницы. Пусть хоть все горит синим пламенем, главное — поймать девчонку-самородка и доставить ее к Тальки…
Первая минка подошла к концу. Бабочка преодолела ровно половину пути до моря. Второй город закончился, Среднего осталось совсем немного. Впереди высились многочисленные, засоряющие небо башни йе-арре — Птичий город. От него до Гавани рукой подать.
В районе пирсов в низкие тучи ударили столбы света. Тиа недоуменно нахмурилась, не понимая основу породившей их магии. И в этот момент Целитель что есть силы заорал ей на ухо:
— Сзади!
Тиф едва не пропустила магический удар. Кто-то из выкормышей Башни увидел с земли парящую над городом бабочку и, недолго размышляя, швырнул вдогонку боевым плетением.
Все силы Тиа были сконцентрированы на том, чтобы управлять «лошадью» и удерживать в плену Целителя. У нее не было возможности перебросить часть жара «искры» на щит. Поэтому Про́клятая заставила бабочку заложить вираж, уводя ее по пологой дуге как можно ближе к морю. Тем самым она избежала первой атаки, но вторая, уже на излете, достала их над Гаванью.
Сухой треск, упругий толчок горячего воздуха в спину, и связывающие Дочь Ночи с бабочкой «нити» оказались сожжены. Тварь, более не слушаясь команд, начала падать. Крыши домов закружились в безумной карусели, с каждой уной становясь все больше и больше. Под Шеном пронеслась череда улиц, затем высокий шпиль храма Мелота, в который они едва не врезались, а потом появилось море. В этот самый момент время магической жизни бабочки истекло. Порождение Бездны превратилось в прах, оставив Про́клятую и Целителя на произвол судьбы на высоте сорока ярдов над землей.
Птичий город умирал в боях. От магии Огоньков, Ходящих и колдунов все гремело, горело, сверкало и рушилось. То и дело из переулков и окрестных улочек выскакивали морты. Набаторцев в Альсгаре оказалось куда больше, чем я думал. Один из воинов пустыни решил, что мы — легкая добыча. Лаэн пришлось расплющить его о ближайшую стенку.
Несмотря на опасность, мы миновали бывший район йе-арре довольно быстро и без особых осложнений. Гавань встретила нас удивительной тишиной. Точно на заброшенное кладбище попали. Ни людей, ни тварей Сдиса. Впрочем, нет, я, кажется, ошибся. На одной из мостовых лежало множество тел. Я насчитал больше двадцати мертвых стражников. Вокруг валялись покореженные, обугленные кирасы, раздавленные фрагменты тел. У фонтана, вода которого стала красной от крови, скрючившись, лежал утыканный болтами некромант. Его все-таки достали.