– Я только подтвердил, что по тонкому льду можно лишь бежать. Дело прошлое, теперь я могу признаться, что предлагал герцогу Ноймаринену оттащить Бруно от Южной Марагоны, подняв на дыбы Северную. План казался мне осуществимым, но карты легли иначе, и в итоге прав оказался Рудольф, а не я. Впрочем, Марагону Алва отбить все равно намерен.
– Он отобьет, – Вольфганг-Иоганн перевел взгляд с пивной кружки на бутыль с можжевеловой, прикидывая, не достойна ли Марагона чего покрепче. – Бергмарк верна своей клятве, а смерть Фердинанда пошла на пользу всем. Ворон – регент, и ему никто не помешает.
– Кроме Излома.
– Маяки зажгутся прежде, чем сойдет снег, – маркграф таки плеснул себе можжевеловой и взглянул на сотрапезника. Ли кивнул – меры предосторожности он принял, а некоторые разговоры требуют возлияний. – Это будет хороший поход, пожалуй, я поведу свой корпус сам.
– Я хотел сказать и об этом, – Лионель поднял серебряную стопку, которую, по совести, следовало называть стаканом. – За воинов Бергмарк.
– Они пойдут туда, куда нужно, – маркграф не пил сразу до дна лишь пиво, – и мы об этом еще поговорим, но сперва я должен тебя предупредить. Ты поступил как друг и мужчина, но меня бы ты ничем не задел, а врагами лучше иметь варитов, сожри их Змей! Их всегда можно убить…
– Я пока не пьян, – предпочел улыбнуться Ли, – но ничего не понял.
– Это потому, что о некоторых вещах мужчины говорят плохо. – Хозяин Бергмарк обвел глазами стол и остановился на моченом яблоке, дело, похоже, было серьезным.
Маркграф сосредоточенно жевал, Ли ждал. Переходить к тому, ради чего он отправился в Агмштадт, следовало, лишь убрав с дороги все лишнее.
– Я знаю свой дом, – маркграф покончил с яблоком и, видимо, с размышлениями. – И всегда знал, хотя не на всё хочется смотреть и не всё можно звать по имени. Прошлый раз ты принял мое приглашение, и мы отлично провели ночь, я, ты, моя жена и ее подруга. Да, я приглашал тебя, но не ждал, обычно ты уезжаешь рано и держишь себя на цепи.
– Не всегда, – улыбка и приподнятый стакан выручают часто, выручили и теперь. – Здоровье вашей супруги.
– Она здорова, но пусть ей будет легко, – Вольфганг-Иоганн вновь потянулся к бутыли: здоровье новой жены и будущего наследника стоило можжевеловой не меньше, чем объединение Марагоны. – К тебе приходила молодая герцогиня Ноймаринен, и я знаю зачем. Ты ей отказал, потому что не хотел меня оскорбить, но она тебя завела, и ты не усидел над своими картами и отправился за женщиной.
– Порой в самом деле хочется отпустить себя на свободу. – Взгляд должен быть прямым. Очень. – Вы меня приглашали, этого довольно.
– Гостеприимство обязывает, но дружба обязывает больше. Мы – друзья, а ты еще и командор Бергмарк, лучший со времен Алонсо. Я не трус и не терплю сплетен, но ты нажил врага, и этот враг сейчас в Талиге. Мне неловко, ведь это из-за меня.
– Мои решения – это мои решения.
– Нет. Ты бы переспал с ней, если бы она не звалась моей женой и не была дочерью старого волка. Моя жена советовала сразу сказать тебе, что не нужно стесняться, я ее не послушал, вышло глупо, хотя я и в выгоде. Надеть браслет на правильную женщину, что может быть лучше этого? Только дать имя сыну и отсечь голову врагу. Будь осторожен, особенно когда соберешься жениться.
– Спасибо за совет. – Для людей утонченных класть обе руки на стол и подаваться вперед – дурной тон, но разговор с варварами это делает откровенней. – Дорогой Вольфганг-Иоганн, герцогиня Урфрида сможет мне навредить лишь в том случае, если я вернусь, а это неочевидно. Нельзя исключить и того, что к Летнему Излому в Талиге сменится регент, а в бергерском корпусе – командующий. Если такое случится, очень многое будет зависеть от Бергмарк и от вас. Собственно говоря, потому я и приехал; Алва хочет, чтобы вы знали всё, а бумаге такие вещи не доверишь.
– Поспорим? – Эмиль потрепал своего гнедого по шее. – Мы покончим с дуксией прежде, чем вы – с Паоной.
– Хочешь, бросим монетку? Рокэ бы бросил.
– Он занят! С твоим королем.
– Он регент. Не бесись и вообще будь осторожен. Удары копытом наследникам фамилии не полезны.
– Не беда, в крайнем случае ты на ком-нибудь женишься!
– Разрешаешь?
– Можешь начинать прямо в Гаунау.
– Хорошо, я подумаю.
– Говорят, Кримхильде – вылитый отец. – Леворукий побрал бы эти проводы! Ни поговорить толком, ни разъехаться! – Что делать с Залем?
– Ничего. Доверься Рокэ и Салигану.
– Вот как?
– Пожалуй, пора выплачивать Бруно за эту присказку комиссию. Ми, постарайся уразуметь: мы друг другу не наседки и не цыплята, особенно на Изломе…
– Ты бы вернулся, что ли? – потребовал Алва, за какими-то кошками ухвативший чалого под уздцы. – Обедать пора.
– Прости, задумался, – Эмиль огляделся и обнаружил снега, «фульгатов», адъютантов, Эпинэ и какие-то домишки впереди. – Между прочим, о деле. Ли на прощанье советовал довериться тебе и Салигану, а ты все перевалил на меня. И оставь в покое мою лошадь.
– Не все, – мотнул головой регент Талига, но узду выпустил. – Сильно подозреваю, что Ли с маркграфом прямо сейчас пьют за наше здоровье, и мы просто обязаны отплатить тем же.
– Ты хотел сказать, с Хайнрихом?
– Не все ли равно, – отмахнулся Рокэ, и это действительно было все равно, потому что Ли уехал не на войну. То, что братец на сей раз не расстался с Грато, обнадеживало и убеждало в честности его намерений. Гаунасская свадьба и южная дипломатия требуют соответствующей лошади, хотя свою варастийку Ли тоже прихватил, и правильно. Двуногие мориски займутся Паоной при первой же возможности, и лучше их без присмотра не оставлять, а значит, выпив положенное, придется торопиться и гнать дальше одвуконь. Дожди в Гайифе закончатся к концу Весенних Скал, и тогда же все более или менее подсохнет вокруг Олларии.
– Рокэ!
– Ау?
– Рапорты из гарнизонов и лагерей пришли, а с общим планом все настолько просто, что Хорст, и тот не запутается. Давай говори, что я получу под командование? Ариго, как ни крути, придется оставить чуть ли не половину армии, с дриксами лучше перебдить, чем наоборот.
– Дриксы дриксами, – вдруг вмешался Эпинэ, – но своя столица всяко важнее.
– Вот-вот! – немедленно согласился Эмиль. – Проэмперадор Олларии зря не скажет, так что самый жирный кусок должен быть моим.
– Кто бы спорил? – Рокэ полез в карман и вытащил футляр с розами, отчего-то серо-черными. – Прошу.
– Это еще что за нечисть?
– Твои карты. Слегка крапленые, но играть все равно придется с умом. Нажми на клювы и наслаждайся.
Сразу ругаться Эмиль на всякий случай не стал и правильно сделал: при ближайшем рассмотрении розы оказались клюющими корону воро́нами, похоже, футляр перепал регенту от свободного дукса. Форма была омерзительной, однако содержание ее искупало, поскольку командующий Центральной армией маршал Лэкдеми получал ни много ни мало гвардейскую пехоту вместе с Фажетти, дополнительные силы в виде бергеров, в том числе «медоедов», не менее половины кавалерии Шарли, всех имевшихся в наличии витязей, изрядно пополненный корпус Придда и треть артиллерии Западной армии.
– Только треть? Маловато будет. – Придраться было не к чему, но не поторгуешься – как пить дать влетишь в какую-нибудь пакость. – Робер, глянь, ведь маловато?
Эпинэ молча взял приказ, Олларию из головы он так и не выкинул. И не выкинет, такое не выкидывается. Уж лучше запивать меркнущие лошадиные глаза, чем горящий город, который ты до этого довел… позволил… не смог сохранить.
– Рокэ, так как с артиллерией? Мне мало и печально.
– Ты это уже говорил. В день кончины Укбана, если не путаю. – Ответ был ожидаемым, для Рокэ так даже слишком. – У Заля с пушками и особенно с путными артиллеристами еще печальней, хоть и получше, чем у дуксов. Да, чуть не забыл. Вайспферт выделит тебе с полк или около того, он уверяет, что сам обойдется, а тебе некоторое количество живодеров не помешает. Алатская легкая кавалерия пока развлекается с Вальдесом; перехватишь, твоя будет.
– А Вальдеса куда?
– Ко мне, причем галопом. Ну как, жить сможешь?
– Не менее двадцати тысяч отборной пехоты и семь-восемь тысяч кавалерии, – подсчитал Эпинэ, – я бы сказал, отлично.
– Ты просто привык довольствоваться малым. – Рокэ привстал в стременах, вглядываясь в приближающуюся деревню. – Эмиль, тебе-то хоть понравилось?
– Не гони, я еще осознаю́. – Ноймаров, включая знаменитых «волков», придется держать против горников, а что этим уларам щипаным в головы взбредет, не предскажешь. Жермону выпадает прикрывать север с тем, что останется от Западной армии, и новонабранными. Должен справиться. – Да, понравилось.
– Прямо от сердца отлегло, а то на некоторых не угодишь. «Фульгатов» к Олларии выдвинешь заранее, чтобы к восемнадцатому Ветров были в Лаик. Туда бесноватые до сих пор не совались, думаю, и впредь не сунутся. В ночь на святую Октавию пусть глянут, не случится ли чего в городе.
– А должно?
– То ли да, то ли нет, но дольше эту язву терпеть нельзя. Если у Рамона не выйдет, тебе придется возиться дольше, только и всего.
– Я начну движение восемнадцатого утром. – Даже рвани какой-нибудь «заяц» с донесением к дуксам, те до ночи его не успеют ни получить, ни тем более разобраться. Ну а если сюрприз не задастся, все пойдет обычным порядком. Почти обычным – в плен тамошнюю сволочь брать нельзя. – Доклад из Лаик получу на марше, а дальше или обрадуюсь, или разозлюсь. Как связаться с твоими кэналлийцами?
– Опять-таки через Лаик. Там не только от Салигана привет будет.
– Понятно. Кавалерии от Кортона до Морнэ три дня пути, пехота подойдет, когда подойдет, а вот Заль с его красавцами… Чем они вообще заняты? Только не говори, что Салиган тебе пустые футлярчики шлет, не поверю.
– Рамон сказал бы, что ты проницательный. Заль главным образом занят интригами, пару дуксов поумнее его стараниями уже прикончили. Армия… зимует как может. Сомневаюсь, что они способны дать тебе хороший бой, но с зайца станется напустить на себя бравый вид. Чтобы потом героически возглавить оборону и передушить конкурентов. Предсказывать результат наш свободный дукс не берется, слишком уж дурные змеи в том клубке. Разберешься на месте, а Рамон поможет.