Ваши родные сделали ставку на другого и находятся далеко от армии. Бруно допускает ваше воцарение, но, как вы сами только что сказали, через шестнадцать лет, которые он, видимо, отводит на ваше воспитание. Не думаю, что фельдмаршал в этом преуспеет, но раскармливать сверх меры вашу и так немалую славу здесь и сейчас он вряд ли станет.
– Не станет. Это ясно любому из лезущих ко мне котов.
– Тере-о-ти-чески, как выражается наш капрал, – неожиданно улыбнулся Придд, возвращаясь к трапезе. – Однако критерий любой теории – практика.
– Спасибо за предупреждение. – Это не Бруно, но кто? Не свихнувшиеся же горники! Они сами на эту удочку клюнули… – Я постараюсь все же увидеть Бирюзовые Земли, но не раньше, чем закончится нынешняя заваруха. Вы правы, после Хербстхен у нас с вами просто не может не быть общих дел. Те же горники, но для начала нужно покончить нам с Марге, а вам с этими… дуксами.
– Главной заботой для Талига, вне всякого сомнения, будет Оллария, но недавний опыт показывает: в любые наши планы может вмешаться дриксенский сюрприз. Значит, нужно подстраховаться тут, на северо-западе, то есть разделить силы. – Спрут аккуратно положил отрезанное мясо на пол, так аккуратно, что кот попятился. – Как пойдут весной дела у Бруно, что будет делать Марге, вмешаются ли горники – можно либо гадать, а это дело малопривлекательное, либо самим направить события в нужном направлении.
Руперт, вам не приходило в голову, что приглашение герцога Алва, которое вам передал брат Арно, связано с продолжением той самой игры, что вы столь успешно начали на берегах Хербстхен?
– Мне пришло в голову наконец выпить!
К «Нежным Цветам» судьба была суровей, чем к «Хрупким Снежинкам», хотя общий контур оставался неизменным: идиллия, неприятности и апофеоз с осыпанием бумажными лепестками. Новостью стало удвоенное число героинь и, соответственно, героев. Две розы, Белая и Розовая, радовались весне в окружении милых подруг. Все благоухали и резвились в Прекрасном Саду, пока туда не прилетел Голосистый Соловей и не пришлепала Черная Жаба, оказавшаяся, согласно либретто, мужчиной и злодеем. Белая Роза ожидаемо вручила сердце Соловью и во время любовных грез была похищена Жабой, но оказавшаяся свидетельницей злодейства Бабочка позвала на помощь своих друзей Иволгу и Певчего Дрозда. Спасители отыскали начавшую увядать Розу и вернули на место, а бросившуюся в погоню Жабу победили и навеки изгнали из Прекрасного Сада. Подоспевший Соловей оживил возлюбленную своими песнями, а Певчий Дрозд обрел счастье с Розовой Розой, после чего началось всеобщее ликование и чтение стихов.
– Ну? – Георгия была само нетерпение. – Что скажешь?
– Несколько неожиданно, – Арлетта аккуратно закрыла переплетенную в розовый сафьян тетрадь. – Розовая Роза тебе понадобилась, чтобы наградить Дрозда, но ведь без него вполне можно обойтись. Почему бы Жабу не одолеть Соловью?
– Ты не понимаешь, и это просто чудесно!
– Да, – подтвердила графиня Савиньяк, – не понимаю. Вторая пара мне кажется лишней.
– Потому что ты думаешь лишь о сюжете, а я вынуждена смотреть шире. Вторая пара нужна ради торжества справедливости. На зимнем праздновании пострадали две танцовщицы. Неважно, как к ним отношусь я и их подруги, главное, что случилась беда, а она лечится счастьем и радостью. В Весеннем сказании мы победим сразу и подлость, и судьбу!
– Так ты, – осенило Арлетту, – решила отказаться от жеребьевки?
– Для начала на один раз. Гизелла станет Белой Розой, а девица Манрик – Розовой. Танцует она, к несчастью, отвратительно и к тому же напрочь лишена чувства ритма, поэтому сольного выхода у нее не будет, а дуэт вынесет на себе партнер, то есть Валме. Он в состоянии управиться с подобной партнершей, причем во всех смыслах.
– А кому ты отдашь оставшиеся роли?
– Жабу придется танцевать Маркусу; я не могу просить о таком одолжении посторонних кавалеров. Арлина, тебе смешно, но почему?
– Извини, я сперва подумала про маркиза Фарнэби и только потом вспомнила про твоего младшего.
– Арлина! – Георгия расхохоталась громко, заливисто и, кажется, искренне. – Как мне это теперь забыть?! Эта роль для Фарнэби просто создана!
– О да, – согласилась графиня Савиньяк, – Маркус был бы великой жабой. Ты окончательно отбросила идею с Анемонами и Мотыльками?
– Возможно, я к ней вернусь летом. Это удачное либретто, жаль от него отказываться, но Анемонам придется стать Ромашками или Незабудками. Не будем, однако, забегать вперед. Соловья у нас сыграет Дарзье, я знаю, он тебе не нравится, но для меня главное – дело, а виконт замечательный танцор и все схватывает на лету. Бабочку я обещала Октавии, это ее заставит вести себя пристойно хотя бы до праздника. Если появится твой роковой сын, ему придется стать принцем Мотыльков, а нет, мы прекрасно обойдемся.
– Мне кажется, ему лучше не появляться.
– Мне тоже, но Октавия взяла с него слово, а слово рыцаря должно быть нерушимо.
– Если поблизости не объявятся дракон или полчища врагов. Я могу попросить Рокэ отправить капитана Сэ на подвиг.
– Это было бы замечательно! – Фрейлины в таких случаях хлопают в ладоши, но Георгия вела себя как королева, то есть улыбалась. Мечтательно и чуть-чуть грустно. – Появление Арно вызывает среди девочек переполох и будит в них отнюдь не лучшие чувства, только я не должна иметь к его отсутствию ни малейшего отношения.
– Я напишу, – повторила Арлетта. – Ты уверена, что Гизелла сможет танцевать?
– Так считает мэтр Лизоб, – герцогиня с нежностью посмотрела на тетрадь. – Еще что-нибудь скажешь или я могу считать, что ты на моей стороне?
– Ты забыла сказать, кто в твоем сказании будет Иволгой. Леони?
– Нет, Айрис Хейл. Она достойна награды за свою догадливость и великодушие. У нас будет просто замечательный праздник, к тому же обойдется он недорого. Когда я проверяла смету, то не поверила своим глазам! Для себя я поставила предел в триста тысяч. Как ты думаешь, сколько получилось?
– Судя по твоей улыбке, ты не просто уложилась, но и сэкономила.
– Причем существенно, – Георгия торжественно раскрыла еще одну тетрадь, темно-серую, и вздохнула. – Пригодилась мамина наука не тратить лишнего и использовать только надежных и честных поставщиков. На первый взгляд просто, однако результат поражает. Не хочешь взглянуть?
– Нет, но можешь считать меня пораженной.
После Алисы вновь назначенный тессорий не повесился лишь по причине отсутствия в казне веревок, но королева и впрямь гордилась своей рачительностью, она много чем гордилась, и по крайней мере одна из принцесс это «много чего» унаследовала в полной мере.
– Понимаю, – дочь Алисы водрузила серую тетрадь на розовую, – ты от этого далека, но не у всех есть столь верный поклонник, как Бертрам.
– К твоим услугам целый граф Креденьи, – напомнила Арлетта. – Тебе остается только пальцами прищелкнуть.
– Креденьи всю жизнь был военным интендантом, здесь он мне не помощник. Что ж, раз не хочешь вникать, хотя бы попробуй мои новые десерты.
– Новые? – Графиня не удержалась и широко, «по-фрейлински» раскрыла глаза. Геора счастливо рассмеялась, блеснули белые молодые зубы.
– Ты угадала! Ты угадала! – В подобных случаях отгадчику полагался еще и игривый шлепок веером, но на рабочем столе герцогини его не было. – Ты их узнаешь, ты и Анна, но прочих ждет дивный сюрприз.
– «Поцелуй весны» или «солнечный зайчик»?
– Не скажу, мучайся неизвестностью, – Георгия дважды дернула звонок, призывая обещанные сласти, и вдруг потупилась. – Арлина, у меня, вернее у нас, к тебе еще одна просьба. Я даже не знаю, как начать…
– А как бы начала твоя мама?
– Она бы сказала правду, – твердо сказала герцогиня, таких шуток она никогда не понимала. – Разумеется, если бы имела дело с другом, а мы – друзья. Мы ведь друзья, Арлина?
– И мы когда-то были Счастливыми Мотыльками.
– Да, наша юность была счастливой, но потом… Не хочу об этом. Арлина, у Рудольфа возникли сомнения по списку гостей, особенно из южных провинций. Какой бы затворницей ты ни жила, соседей ты знаешь лучше нас, и не вздумай предлагать мне свою невестку, Рафиано для этого слишком дружны с Гогенлоэ.
– Хорошо, не буду, а в чем именно сомнения? Или в ком?
– В приспешниках Колиньяров. Это довольно сложно, но лучше тебе объясню я, чем Рудольф. Сабве при попустительстве Сильвестра и – мне неприятно об этом напоминать, однако я вынуждена – Бертрама вел себя не как губернатор, а как, самое малое, Проэмперадор Юга. Это ожидаемо привело к мятежу, но сейчас речь не о бунтарях, а о тех, кто счел, что коль совладать с Колиньярами нельзя, остается смириться и доказать им свою лояльность. Теперь эти люди ожидаемо доносят на бывших покровителей и друг на друга, а некоторые еще и оспаривают титулы, владения и даже заключенные якобы по принуждению браки. Лучше всего в этих хитросплетениях разбирается маршал Дорак, но Рудольфу его мнения мало.
– А почему бы не перевалить эти… сомнения на настоящего Проэмперадора Юга?
– Так и думала, что ты это скажешь! Бертрам вызывает доверие далеко не у всех, что, только пойми меня правильно, совершенно не удивляет. Просьбы подаются на имя регента Талига, но Рокэ ими заниматься не собирается. Все, что не касается войны, он сбросил на Рудольфа, и это правильно. Кэналлиец защитит Талиг даже от Леворукого, но нас ему не понять, как нам не понять морисков или алатов.
– Бергеры и дриксы были бы сейчас польщены.
– Язва! – Георгия честно засмеялась, но веера ей явно не хватало. – Рудольф отлично поймет бергеров и дриксов, а Рокэ – алатов и морисков, но не наоборот. Теперь ты, надеюсь, удовлетворена?
Арлетта была удовлетворена. Тем, как мальчишки задурили некоторые почитающие себя умными головы. И еще тем, что Рудольф не желает слушать Дорака, отнюдь не случайно вырастившего сына, которого очень хочется убить. Пожалуй, Малышу с Приддом в самом деле стоит вернуться в Старую Придду и поучаствовать в затеваемых праздниках, а подвиги… военные подвиги подождут.