– Агас, а где наши мастера? Ага, вижу!
Знакомых через головы расфуфыренных хурмецов не опознать, но с дюжину сидящих на земле связанных бедолаг под собираемой прямо на их глазах виселицей разглядеть удалось. Сборщики еще вовсю крепили боковые откосы, но Молниегрозящий павлин на самом верху хвост уже распустил. Ярко, пестро, празднично, если не знать, чего доброго, решишь, что карусель ставят, Гирени б точно решила. А это еще что за… Ах ты ж, чума оранжевая!
Прибожественного Карло заметил почти случайно. Столь высокой персоне подобало пребывать если не на особом помосте, то в седле, но Филандр подготовкой экзекуции руководил лично. Настолько лично, что изволил спешиться и встать за спинами воюющих с пронумерованными деревяшками доверенных плотников.
– Ну, – буркнул скорей себе, чем Агасу Карло, – сейчас и поговорим.
– Удачи вам, – Агас, не отрываясь, смотрел на пламенеющего красавца. – Ублюдок…
– Коня подержи.
Стоящие в охранении хурмецы при виде маршала вражды не выказали и преспокойно расступились. На анастасовых вояк они не походили, а вот на напяливших мундиры чинуш – запросто.
– Решили посмотреть, как я тут управляюсь? – обернувшийся на звук шагов Филандр был весел и доволен. – Хорошо управляюсь, а вот вы кое о чем не подумали, да и я сглупил!
– Вы? – не поверил собственным ушам Карло.
– Ну, я! – легат благодушно рассмеялся. – Не сообразил, что вам надо разъяснять всё, кроме маневров. Самозванца вы разделали шикарно, но дальше, дальше… Изменники и еретики – не мухи и не мориски с кагетами, прибил и забыл. В наших делах возмездие нужно еще и должным образом подать… Погодите-ка! Молниеразящие! Пройтись по домам, тащить всех сюда… всех, кроме лежачих! Так, о чем бишь я?
– О моих просчетах, – сдержанно напомнил Капрас, Филандр понял по-своему.
– Да не ваши это просчеты, – успокоил он, – а мои! Приказ вы выполнили, награда всяко ваша, сопровождающее письмо с меня, а пушки – вон с этих.
– С осужденных? – Он что, попугать решил? Подержать под виселицей, а потом – пушки или жизнь? Гадко, но терпимо! – Мне показалось, вы… настроены решительно.
– А я и настроен, – легат поманил еще какого-то хурмеца, похоже, ординарца. – Таков мой долг.
– Вы приказали… собрать людей, скоро здесь их будет много. – Долги у каждого свои, и попробуй не заплатить! – Во время казни особо важен порядок, и мой долг уже перед вами сделать все… что от меня зависит. С вашего разрешения я сейчас отдам нужные распоряжения и вернусь.
– Это не помешает, – одобрил порыв верного служаки Прибожественный. – Есть будете?
– Не откажусь! – С набитым ртом проще молчать. – Узнал, что вы здесь, и сразу сюда. Вот, мой доклад об уничтожении возмутительного Анастаса и его банды.
– Похвально, впрочем, это терпит, – Филандр скосил глаза на бумагу, но не взял, а обернулся к подбежавшему ординарцу. – Сегодня я обедаю с маршалом, устройте, чтоб краснеть не пришлось!.. Сядем за стол, тогда и доложите. Сами и в подробностях, но сперва дела.
Так вот, об этих мерзавцах. Им было велено к вашему выступлению в Паонику предоставить два десятка больших пушек, а в ответ – сплошные отговорки: мол, нет нужного количества олова. Что имелось – ушло на пушки для корпуса, остатка же хватит не более чем на пять малых орудий. А нового запаса не привезли, да и неоткуда везти: с Кагетой торговля прервана, а в Неванте мориски. Ну ведь ясно же, что врут, изменники!
– Но если повесить этих, кто работать будет? – Создатель, ну откуда тебе может быть «ясно», если поставками металлов ты так до сих пор и не поинтересовался? – Лить пушки – это не… рыбу ловить.
– Ну, я же не дурак всех поголовно вешать! – сервиллионик возвел глаза к павлиньему хвосту на ближайшей виселице, словно докладывать собрался. – Мастеров у них пятеро, вздерну одного, ну и подмастерьев, каждого пятого… Зато остальные поймут, что мне дурить голову не выйдет. И олово мигом найдется, и работать станут быстро.
– Главное, что будут пушки! – Капрас выдавил-таки из себя улыбку. – Но… Мы ведь не знаем, кто у них лучший, и было бы… нерачительно ошибиться. К тому же мастера, насколько я успел понять, друг друга не повторяют, каждый занимается чем-то своим.
– Сейчас выясним, – пообещал Филандр. – Бутылка тарелке и впрямь не замена.
– Конечно, – поспешил развить успех Карло, – во избежание побега или сговора мастеров лучше держать под стражей, можно прямо на Литейном дворе…
– Дельно. Так и сделаем! – Прибожественный окинул взглядом почти готовую к употреблению – осталась последняя пара откосов – конструкцию и нахмурился. – Тьфу ты! Ну чтоб вам было вчера не объявиться, а теперь деваться некуда, «пообещал и не сделал»– так о нас, посланцах Четырежды Божественного, говорить не должны. Правильная репутация важней дюжины орудий. Разве что… Нашел! Заложники, маршал, очень полезны, их-то мы сейчас и используем. Будут нам и пушки, и уважение к властям! Расставляйте людей, а мне пока дайте ваш доклад, пока ждем – почитаю.
Впереди, за поворотом обсаженного кряжистыми вековыми липами тракта, громко заржал пока еще невидимый конь. Голосистый незнакомец запросто мог оказаться крестьянской клячей, но Эпинэ сразу решил: Бочка! Матильдин рысак вечно норовил сообщить миру о своем присутствии, учить его хранить инкогнито было поздно, да и хозяйку лошадиная наглость забавляла.
– Герард, – окликнул Робер порученца Алвы, – я – вперед, а вы стойте и ждите. То есть стройтесь…
– Да, сударь, – мальчишка с улыбкой придержал свою мориску, а Эпинэ, поглубже нахлобучив парадную эмилеву шляпу – еще не хватало потерять! – послал Дракко в кентер. Застоявшийся в аконских конюшнях красавец предпочел бы пойти наметом, но подчинился, только фыркнул с укором. За белыми липами словно в ответ опять заржали. Точно, Бочка!
Серебристо-голубая, исчерченная утренними длинными тенями дорога вильнула, огибая пологий холм, и вывела к бесполезному по северной зиме мосту, который как раз переходили «фульгаты». И Матильда на своем обормоте. Эпинэ вздыбил жеребца, на мосту в ответ замахали шляпами, а принцесса, оттерев конем офицера, вырвалась вперед.
– Ты? – вместо приветствия спросила она, изо всех сил сдерживая выказывающего норов рысака. – Почему один? Уймись, скотище!
– Я с эскортом, за поворотом ждут. – Робер тоже натянул повод, так, на всякий случай. – Услышал Бочку, захотелось сперва с тобой… без чужих, хотя вообще-то я кардинала встречаю. Рокэ с Савиньяком, старшим, куда-то с утра умчались, вот Райнштайнер… комендант Аконы и попросил. Как Проэмперадора. Сам он не может из-за гаунау, мало ли что, хотя Хайнрих спит еще, то есть спал, когда я выезжал.
– Хайнрих? – расхохоталась алатка. – Женишок бывший, твою ж кавалерию… Вот радость-то!
– Женишок? – не сразу сообразил Иноходец. – А, да, ты же…
– Дурой была, – женщина заставила коня слегка попятиться. – А может, и не дурой? Гляну – пойму, ты-то как?
– Хорошо. – Вот именно: хорошо! – Все понятно, все свои, толку, правда, от меня маловато, ну так зима и Райнштайнер. Ты его не знаешь пока, это прямо бергер бергеров, после него дел не остается…
– И пиво с ним! – Матильда, не глядя, поправила белый с черным шарф. – Удачно, что ты нас перехватил, да еще и в одиночку. Врать ты не горазд, а придется, так что запоминай. Меня ты не видел с Олларии, а благоверного моего с самой Варасты. Я как дурила всю жизнь, так и дурю, замуж выскочила, чтоб у братца на задворках не гнить, а сама на Ноймаринена поглядываю, ну а он на меня. Это правда, кстати.
– Еще бы! Это я про Ноймаринена… – Бедняга. Прожить всю жизнь со своей… дамой в гранатах, честно прожить, и влететь на старости лет в живой огонь. – Я запомнил, но с Хайнрихом мне откровенничать вряд ли придется, вот с Савиньяком медведь и впрямь в дружбе, даже странно.
– Да не в Хайнрихе дело!
– Рокэ обмануть у меня не выйдет, и надо ли?
– Тьфу ты! – Алатка опять схватилась с шарфом, похоже, он был длинней, чем нужно. – Ворон про нас все знает, как и кошкин сын Валме. Вранье – для аспидов, они, даром что черные, раскишелись не хуже, чем в Агарисе, когда Адриан умирал. В Аконе нам в епископской резиденции жить, да и свиту с собой тащим, куда кардиналу без свиты… Короче, имей в виду: с муженьком я не то чтоб вовсе на ножах, но цапаемся мы частенько.
– Хорошо, но…
– Я тебе дам «но»! В седле крепко держишься?
– Как всегда.
– Ну смотри, сейчас пугать буду. Герцогиня Ноймаринен тебя сосватать хочет со своей дочкой, той, что из Бергмарк сбежала.
– Об этом она мне говорила. – Всего на ходу не объяснишь, но хотя бы главное нужно. – Я из Старой Придды потому и удрал. Никто меня никуда не отзывал, а регентское письмо Придд подделал. По моей просьбе, но Рокэ знает.
– Молодцы! – одобрила уже не вдовствующая принцесса. – И ты, и Спрут! Эта Урфрида за тебя тоже не рвется, но она тут.
– Зачем?! – удивиться можно было и потише, ну да ладно, до эскорта не долетит, а Матильда поймет… уже поняла. – Маркграфиня с вами, а Коко? Барон Капуль-Гизайль?
– Урфрида с нами увязалась по просьбе маменьки, которая не могла меня оставить одну в чужой стране, ведь она мне так сочувствует, так сочувствует… Только, похоже, у молодой волчицы и свой интерес имеется. Кто – не скажу, но по всему выходит: если не Алва, то Савиньяк.
– Ты так думаешь?
– Мы так думаем. С благоверным, Валме и Бурразом. Леворукий этих охотниц ноймарских разберет, но сундуков Урфрида с собой тащит немерено. Не для меня же и не для Хайнриха.
– А говорит она что?
– Чушь всякую, – женщина неторопливо завернула коня, умный Дракко обошелся без понукания, – про Давенпорта. Ты его не знаешь, славный парень, успел и повоевать, и влюбиться в молодую баронессу Вейзель, а та сейчас в Аконе.
– Вейзель? Матильда, ты не знаешь, это же Мэллит!
– Мэллит?.. Наша?!
– Ну да! Ее Вейзели удочерили, мы виделись, она сама захотела! Проболтали часа три, у нее все хорошо… – Так хорошо, что она взялась сватать подружку! – Только ни про какого Давенпорта Мэллит не говорила.