— Это еще почему? — Улыбка быстро слетела с лица Иэясу, так что Юкки невольно подумала, что все это время даймё играл с ними.
— Потому что, мой господин, часть наших людей будут обшаривать все горы и кусты, все ручьи и ямы, все деревья, на которых могут прятаться враги.
Что будет дальше, Юкки знала более или менее верно, отец рассказывал ей о приключении брата в горах. Это был действительно тяжелый и опасный переход, и Юкки совсем не хотела участвовать в нем. Тем более что она вдруг явственно вспомнила, что Анаяма Байсэцу, тело которого она сейчас занимала, должен погибнуть во время этого перехода, кажется, оторвался от основной группы. Отец говорил, что юный Анаяма ввязался в схватку с засадой предателя Акэти во время разведки. Как будто бы ушел слишком далеко вперед и принял на себя удар, так что, когда завязался бой, никто не успел прийти ему на подмогу.
— План такой, — нарушил ход ее мыслей Хаттори, — мы пройдем Кабуто, это будет, полагаю, самым опасным участком пути, потому что там больше всего людей Акэти, после чего переправимся через реки Кидзу и Удзи, дойдем до деревни Сироко в провинции Исэ. Далее мы пересядем на джонки и морем доберемся до Микава {6}.
— Действуйте, — коротко приказал Токугава, но у Юкки уже были другие планы. В этот момент впереди снова послышались крики и топот копыт, и Юкки, дав коню шпор, полетела на невидимого в темноте врага.
Никто на этот раз не успел остановить оруженосца самого даймё, Юкки на своем коне врезалась в толпу дерущихся людей, уже улетая в оранжевые мишени. Опустошенное тело Анаяма Байсэцу повисло, запутавшись ногами в стременах. Никто так и не выяснил, отчего юный самурай вдруг умер, не успев получить ни единого повреждения. Но Юкки это не заботило. В следующее мгновение ее тело в замке матери вздрогнуло, и молодая женщина рывком села на татами.
Глава 25Безумный бог
На свете есть множество разнообразных начальников, ни разу не бравших в руки меча и имеющих обыкновение давать ценные указания боевым командирам. Что в тех приказах? Ни один инспектор войск еще не ответил своей головой за произошедшее из-за его ошибки, поражение, в то время как асигару тайсе — командиры пехоты, равно как и те, кто владеет маршальским жезлом и управляет войсками, реально ответственны за жизни людей.
Ожидая аудиенцию у Дзатаки, Иэёси мог думать только об одном — о побеге. Еще утром замковый доктор Кобояси-сан сообщил о том, что, по его мнению, пленница синоби долгое время подвергалась действию какого-то убийственного, скорее всего помрачающего рассудок снадобья, лишившись которого, она день ото дня теряет силы и умирает.
Заявление было сделано в присутствии давно уже мечтавшего провалиться сквозь землю Иэёси-сан, которому было дано время до обеда для того, чтобы обдумать сказанное и сделать выводы. Как-то разъяснить ситуацию.
Ситуация же была более чем понятной: девица не являлась пленницей, никто не стал бы переводить дорогие снадобья на пленников, которых проще и дешевле сковать по рукам и ногам, связать или посадить под замок.
Когда он жил в деревни синоби, о таких, как она, говорили — это прирученный горный дух, «Ветер», смертоносный в своих проявлениях.
Иэёси не мог сказать доподлинно, откуда синоби берут «Ветер», но его боялись даже сами синоби. Одно можно было сказать точно, «Ветер» всегда приходил с гор, от обитающих там грозных ямабуси[24], являющихся могущественными магами или даже богами. Возможно, «Ветер» был прямым порождением ямабуси, то есть был из их клана, если у горных старцев существует такое понятие, как клан. Или, возможно, по просьбе ямабуси, сами синоби и отлавливали для них детей, отвечающих каким-то определенным требованиям.
Это была весьма темная история, и единственное, что запомнил Иэёси еще мальчиком о появлении в деревне «Ветра», было то, что только единицы из избранных могут, отринув земную плоть, сделаться подлинными «Горными духами» или «Ветрами».
Говорили, что «Ветер» не имеет возраста, или, возможно, они умели изменять свой возраст. В любом случае, «Ветер» был неуловим и неотвратим. «Ветер» был совершенно безумен, потому что сама суть «Ветра» — неуязвимость и безумие. Когда старик синоби в первый раз рассказывал маленькому Иэёси о «Ветре», он привел в качестве примера знакомую мальчику ситуацию, когда одна из младших наложниц даймё Нобунага разрешилась от бремени и, потеряв много крови, умирала в своей комнате. Господин приказал унести от нее ребенка и отдать его кормилице. Невинный, можно сказать, приказ. Но умирающей показалось, что кто-то посторонний стремится отнять у нее ребенка. Испугавшись, что сына господина могут похитить, роженица не только поднялась со своей окровавленной циновки, а отняла свое дитя, играючи справившись с тремя налетевшими на нее самураями.
Ее потрясение в этот момент было настолько сильным, что из простой, к тому же умирающей женщины она обратилась в грозное божество, для которого не существовало никаких преград и не было запретов.
Так, она с невообразимой легкостью схватила пытающего урезонить ее начальника стражи и, подняв его на вытянутых руках, выбросила бедолагу в окно. Два других самурая были столкнуты роженицей лбами и тут же потеряли сознание, сомлев у ее окровавленного ложа.
Выгнав из комнаты перепуганных слуг, она как ни в чем не бывало в первый и последний раз покормила ребенка, после чего крепко заснула и, проснувшись на следующее утро, не помнила вообще ничего.
Она быстро пошла на поправку и уже не возражала против того, что ее грудь замотали плотной тканью, дабы она не обвисла, а ребенка отдали наконец кормилице.
— Очень многие люди хотя бы раз в жизни входят в состояние безумия, в котором они подобны богам, — с удовольствием рассказывал своему юному слушателю старик синоби. — Многие самураи перед битвой пытаются распалить себя до сходного состояния, приближаясь к божественной одержимости. Синоби способны вызвать это состояние практически в любой момент и при любых условиях.
Историю «Ветра» рассказывал маленькому Иэёси старый Ину-сан, когда тот жил в деревне синоби.
Что можно сказать о «Ветре»? «Ветер» — чистая одержимость, чистое безумие. «Ветер» никогда не печется о своей шкуре, для него не существует моральных устоев. «Ветер» не знает богов и не верит ни в какие приметы. Очень часто «Ветер» почти не разговаривает, но зато отлично передает и читает мысли.
«Ветер» могут подчинить и использовать только синоби, потому что «Ветер» создан по их просьбе, для дела, когда требуется сотворить что-то такое, что не по силам даже синоби. Поэтому «Ветер» иногда называют сумасшедшим богом.
— Как же они научились подчинять «Ветер»? — Лицо мальчика горело, колени тряслись, перспектива встретиться с сумасшедшим божеством — существом, созданным из чистого безумия, к тому же неуправляемым или управляемым одними только синоби, — пугала его и одновременно с тем завораживала.
— Поскольку «Ветер» создан ямабуси по просьбе самих синоби, последних интересовало научиться подчинять себе «Ветер». Но невозможно что-либо объяснить безумному или одержимому существу. А что, если «Ветер» вдруг вырвется из пещеры, в которой его держат, и устроит резню? — Ину-сан прищурился, уперев подбородок в костлявую желтоватую, похожую на корень дерева кисть.
— А действительно, вдруг он вырвется?! — Иэёси почувствовал, как его глаза наполнились предательскими слезами, к горлу подступил ком.
— Ты правильно понимаешь, держать в своем замке или в своей деревне «Ветер» весьма рискованно, поэтому ямабуси изначально вкладывают в «Ветер» элемент уязвимости, который синоби используют как поводок для «Ветра».
— Но разве можно накинуть на ветер поводок? — с сомнением переспросил мальчик.
— Ямабуси, создав поводок, отдали его в руки синоби. — Дед был в восторге, он весело хлопал себя по коленке, скалив свой жутковатый щербатый рот. — Я открою тебе эту тайну, парень, потому что ты все равно никогда не сможешь ею воспользоваться. Ямабуси, великие ямабуси кормят «Ветер» особыми травами, произрастающими высоко в горах, на самом деле эти травы очень опасны, и я слышал, что в Китае что-то подобное давали воинам перед битвой, чтобы те не чувствовали боли и были смелы, точно разъяренные тигры. Ямабуси во много раз усилили и усложнили этот состав. Причем, если буси Поднебесной получали это снадобье строго перед сражением, после которого они снова становились нормальными людьми, «Ветер» постоянно питается этой отравой, отчего его мозг усыхает до размера ореха, а решимость и безумие растут! Самый верный из синоби не стал бы проводить над собой подобные опыты, пытаясь уподобиться «Ветру». Это невозможно, потому что «Ветер» — это по сути голем для убийств. «Ветер» исполняет приказ, но сам соображать либо не может, либо может, но очень ограниченно. Обычно его способности мыслить хватает лишь на то, чтобы возвращаться к своему ямабуси или к держащему у себя «Ветер» синоби, чтобы получить очередную порцию страшного зелья. Уподобиться «Ветру» — значит, соблюсти безумие и полностью сойти с ума. Это слишком большая роскошь для синоби, которые должны знать очень много и уметь принимать решение в самых опасных ситуациях. Поэтому мы не выращиваем «Ветер» у себя, а заказываем его у ямабуси.
Глава 26Танец «Ветра», или крепость мертвецов
Самураи, получающие высокие должности не за таланты, усердие и опыт, а исключительно по наследству, позорище самурайскому роду, и ничто больше. Вот если бы любому бритому наголо монаху за его выдающуюся лысину выдавали бы пышные одежды и мухобойку теро или осе — вот смеху-то было бы в монастырях.
Дикое существо «Ветер», которого однажды привезли в деревню с гор, было тут же помещено в специально вырубленную для него пещеру, где нового союзника немедленно заковали в цепи.