– А через сорок четыре минуты возле лужайки возникают еще три номера. Все они реальные, без дублирования со стороны таджикскоузбекских граждан. Один принадлежит гражданину Поекурову, второй – Нечипоренко, третий – Сардонову.
– Пришла подмога? – предположила моя компаньонка.
– Похоже на то. И после этого все номера, и все айэмиай оттуда, из колючек удаляются. Все пять действующих телефонов и четыре айэмиай.
– Четверо понесли кудато двоих, – кивнула Римка.
– Очень бы этого не хотелось, потому что, судя по всему, один из тех, кого несут, – это мой отец… И спустя пятнадцать минут вся эта куча аппаратов снова собирается и зависает на три минуты в другом месте, на обочине трассы.
– Тела грузят в багажники? – предположила моя помощница.
Я только вздохнул.
– Затем, – прокомментировал я данные, полученные мной из даркнета, – все телефоны удаляются оттуда в разные стороны со скоростью примерно шестьдесят километров в час. Итак, сигналы разделяются: один человек, Олсуфьев, (плюс сигнал от его второго аппарата) плюс гражданин Поекуров едут вместе с мобилами отца в Синюю бухту. Еще через двадцать пять минут пропадают данные отцовских айэмиай.
– Они выбросили их в море.
– Похоже на то. Телефоны Олсуфьева и Поекурова замирают там, в Синей бухте, на тридцать пять минут. Что они там делают? – спросил я себя и сам же ответил: – Вряд ли копают могилу. Место проходное, красивое, даже не в сезон туда приезжают люди. Затем аппараты Олсуфьева следуют по одному адресу в Суджук и замирают там.
– Прибыл домой, – прокомментировала Римка.
– А Поекуров едет дальше… В то же самое время двое других новоприбывших, Нечипоренко и Сардонов, везут аппараты, принадлежащие Инжеватову, в другую сторону. И останавливается по адресу: Суджукский проспект, дом сто семьдесят шесть. Именно там находится местная горбольница. После двухминутной стоянки во дворе больницы телефоны тех троих, что прибыли на помощь (и аппараты Инжеватова, которые мы можем отследить по айэмиай), удаляются оттуда со скоростью автомобиля…
– Оставили тело у госпиталя, а сами скрылись, – кивнула Римка.
– Потом еще одна короткая стоянка, на одну минуту, и к ним присоединяется телефон Поекурова.
– Похоже на то.
– Я гдето ошибся?
– Мне так не кажется, – вздохнула она. – А где же твой отец?
– Хороший вопрос.
– Да, ситуация мне не сильно нравится.
Тремя днями ранее
Кто б знал, что так все обернется. Кусты, дальняя обочина дороги. Слышны проносящиеся автомобили. Стемнело.
Два тела. Одно аккурат в вырытой яме. Второе рядом.
Звонить боссу, конечно, было стремно, но ничего больше не оставалось.
Олсуфьев набрал его левый номер, на который тот всегда отвечал, как бы ни был занят, зарегистрированный на имя какогото несчастного гастарбайтера.
– Мне нужна помощь, – обезличенно сказал он. Не надо в подробностях распространяться по телефону о всяких левых вещах.
Босс не стал спрашивать, что случилось.
Выговорил только:
– Что?
– Нужны трое бойцов. Физически крепкие. Я нахожусь в Суджуке, а куда точно следует прибыть – пришлю геометку.
– Принято. – Босс положил трубку.
Спустя почти час через заросли продрались трое.
Олсуфьев никого из них не знал, но раз пришли, значит, по приказанию босса и по его делу.
– Возьмите обоих. Этого в больницу, а этого в санаторий.
Он предварительно обыскал карманы американского гостя. Там, кроме паспорта, нашлись ключи от «Ниссана Кашкая».
Точно такую машину Олсуфьев приметил на импровизированной парковке неподалеку от стелы, где сам же парковался.
– Этого грузите в его же машину и разделимся.
Взялись за руки, за ноги. Инжеватов оказался тяжелый, да еще и сквозь колючки его нести.
Притащили на парковку. Хорошо, что совсем стемнело.
Погрузили обоих в багажники, разъехались.
– Я бы поискал эти два основных засвеченных имени, кто они такие.
Мы сидели с Риммой Анатольевной на лавочке со столиком под сенью персиковых деревьев. Понемногу темнело. Она переспросила:
– Ты имеешь в виду Олсуфьева и Инжеватова?
– О да. Наверное, они местные.
– Давай ты бери Олсуфьева в своем ноуте, а я в телефоне поищу Инжеватова.
Олсуфьев никаких соцсетей не вел. Фоток его в инете не имелось. Это, конечно, ничего не значило, но я давно приметил: подобная закрытость свойственна гражданам, занятым двумя родами деятельности, – правоохранителям и бандитам.
Но вот в Сети нашлась архивная заметка из местной газеты «Прибой»: давняя, из одна тысяча девятьсот лохматого девяностого года. Какието добрые люди оцифровали древние страницы и даже перевели коекакие заметки в вордовский формат.
В одной из них упоминался некий Анатолий Олсуфьев: «…Многие в киноклубе ведут также собственные проекты. Взять, к примеру, Толю Олсуфьева. Он пришел в клуб еще шестнадцатилетним мальчишкой в 1972 году. Помогал более старшим товарищам снимать и монтировать фильмы. После этого отслужил срочную, а затем закончил ТУ № 16 в городе Воронеже и получил специальность “киномеханик”. После обучения он возвратился в родной Суджук и был принят на работу в штат широкоформатного кинотеатра “Буревестник”. И вернулся в киноклуб уже не Толей, а Анатолием. Долгое время ему удается сочетать успешную работу со своим хобби. Например, в прошлом году Олсуфьев снял пятнадцатиминутную ленту “День дельфина”, которая с успехом демонстрировалась на Всесоюзном кинофестивале любительских кинофильмов. Теперь Анатолий охотно передает свои умения и навыки не только на своем рабочем месте, но и в киноклубе “Бригантина”, где он по праву является одним из старейших слушателей…»
Боже мой! Где они, те киноклубы! Где широкоформатные кинотеатры советских времен! Технические училища, в которых готовят киномехаников!
Да и тому упомянутому Олсуфьеву сейчас под семьдесят. Вряд ли он лазает по колючим кустам, преследуя моего отца. Может, сыночек его взял телефончик попользоваться? Дружбансосед? Или украли у него мобилу?
На всякий случай я написал запрос бывшему моему однокурснику и коллеге, а сейчас полковнику полиции Сане Перепелкину, спросил, попадал ли гражданин Олсуфьев в поле зрения родного МВД. А если да, пусть пришлет мне на него установочные данные.
Потом я зашел в один телеграмканал (название его не привожу, а то вам тоже захочется), в котором за небольшую мзду можно получить разнообразные сведения о ныне живущих россиянах.
Гражданин Олсуфьев Анатолий Иванович там нашелся, именно в Краснодарском крае. Прописан в кубанской столице по такомуто адресу.
Имеет в личной собственности автомобиль «Лендкрузер» с такимто госномером.
В прошлом году заплатил семь штрафов за превышение скорости.
Получает пенсию по возрасту в такомто размере. В то же время является хозяином и единоличным работником в индивидуальном предприятии своего имени.
Кредитов за ним не числится.
Видимо, имеет в собственности домик в городе Суджуке, потому что в течение года четырнадцать раз именно туда заказывал доставку пищи из ресторанов, фастфуда и продуктов из супермаркетов.
– А вот есть гражданин Инжеватов! – воскликнула Римка. – Совсем свеженький! – Она протянула мне телефон.
Там и впрямь инфа оказалась совершенно свежая. Она нашлась в телеграмканале с лихим названием «СУДим СУДжук» и датировалась двадцать седьмым марта. У канала, в логотипе которого элегантно переплетались два слова «СУД», имелось одиннадцать тысяч подписчиков – изрядно для городка с населением около тридцати. Новость гласила следующее:
«Вчера поздно ночью во дворе Суджукской горбольницы медработники обнаружили тело некоего Григория Инжеватова. В результате первичного осмотра врачи высказали предположение, что он скончался после черепномозговой травмы, нанесенной ему в результате удара тупым предметом. Травму погибший, по всей видимости, получил в другом месте, а затем был доставлен на территорию медучреждения.
Григорий Инжеватов, как нам стало известно, является уроженцем нашего города. В 2014 году он был осужден на двенадцать лет лишения свободы за участие в групповом разбойном нападении, которое повлекло за собой смертельный исход. Инжеватов отбывал наказание в колонии строгого режима, однако в 2022 году завербовался для участия в боевых действиях. Был ранен, находился на излечении. Впоследствии Инжеватова помиловали, и он в сентябре 2023 года вернулся в родной Суджук. Данных о том, чем занимался в городе все прошедшее с тех пор время, нам найти не удалось. Официально жены и детей у него не имеется. Родители скончались в 2016 и 2017 годах.
По факту смерти Инжеватова возбуждено уголовное дело, причины его гибели установит следствие».
– Этот более похож на участника боестолкновения, – заметила моя помощница, – нежели шестидесятислишнимлетний киномеханик.
– Похоже, ты права. Но в жизни бывают разные чудеса. Надо учесть к тому же, что гражданин Олсуфьев, скорее всего, пребывал в Суджуке в то же время, что и мой отец. И моя, гхм, мачеха Белла – в восемьдесят первом году.
– Одновременно с ним там пребывали десятки тысяч людей, – меланхолически заметила моя спутница, – а если считать курортников, то все сотни.
– Пожалуй, я пойду вздремну, – сказал я, – чтото меня накрывает. Тридцать шесть часов без сна многовато будет.
– Моя бабушка говорила: не ложись голодным, а не то цыган приснится.
– А у нас есть что поужинать?
– Имеются бомжпакеты, – предложила Римка, подразумевая растворимую лапшу. – Или могу сделать яичницу.
– Давай яишню.
После яичницы, да из трех яиц, да с колбасой, да посыпанной тертым сыром, глазки мои совсем стали закрываться. Я обнял Римку:
– Пойдем, расскажешь мне сказку на ночь.
– Ноно, руки прочь! – Она оттолкнула меня.
Пришлось одному забираться на перину с никелированными шарами.
Бессонная ночь в дороге сказалась. Через минуту я спал, не успев даже выключить свет.