Я подарил другу идею о создании себе во сне волей и воображением новой астральной почки. Идея была принята. Духовные возможности человека были им оптимистично осознаны, и он несколько успокоился. Но в следующий раз в беспокойном озарении к нему примчался уже я, на этот раз с идеями Г. Гурджиева. Я тоже проникся мыслями о спасении, но у Гурджиева символически они выражены в другой форме.
«Пойми, ты, Толик, мир — это тюрьма! — неожиданно бросаю я, умалчивая, что мне попалась книжная новинка. И выдавая прозрение, как своё собственное, с видом человека, открывающего великую тайну для избранного, продолжаю — Человек — это тюремный страдающий узник. Он обречен на болезни, старость и смерть. Он пребывает в тюрьме мира пожизненно. Но, представь себе, у него имеется возможность бежать из тюрмы, осмысляешь?»!
Победоносно смотрю я на друга, но Толька, этот удивительный странный Толька, вдруг потерялся, пропал, бесследно исчез. Почва его ума оказалась благодатным образом подготовлена и вспахана заранее. Передо мной сидел вовсе не Толька, а чужой и не знакомый мне человек. Это был заключенный № 13 в полосатом костюме и шапочке. Обречённый, да ещё по ошибке, на пожизненное пребывание в одиночной камере, узник Толька слушал меня безропотно и покорно. Лицо его выражало безысходную тоску, вину и глубочайшую безнадёжность. Он уже не вращал глазами и не просил о помиловании. Всем своим существом он выражал немощную покорность судьбе и гнетущее томление в тюрьме мира. И вдруг его лицо озарило понимание, засветилось жаждой свободы. «Бежать! Совершить из тюрьмы побег!» — пронзила его и тайно завладела им невероятная мысль. «Свободы!» — воззвал он страстно и волнующимися руками вцепился в невидимые толстые стальные прутья камеры.
«Бежать!» — подхватил азартно я, увидев столь разительную перемену друга, солидарность и понимание.
Бежать. Но как?! По Гурджиеву сам заключённый совершить побег не состоянии. Ему должен помочь человек, который уже бежал и обрёл свободу на воле. Только он может организовать тот самый желанный побег. Независимый человек по ту сторону тюремной ограды. Однако в нашем с Толькой окружении такого человека не было. Эх, это сладкое слово — Свобода!
Казалось бы, перед нами полный тупик. Безвыходная ситуация. Наш путь — во мраке. «Выход есть! — внезапно торжественно провозглашаю я, — осознанное сновидение!»
Постепенно наши с Толиком отношения приобретали новое направление. Мы делились опытом снов, экспериментировали с совместным сновидением. И всё более ведомым становился я.
В очередной раз я примчался к другу после буйной неспокойной ночи. В ночной тьме кто-то дёрнул меня за астральные ноги с такой силой, что выдернул всего из тела (физического), и я на скорости вылетел в открытый космос. Уж не шуточки ли это Тольки? Надо разобраться.
Мастера иллюзий я застал в некотором смятении. Рядом с ним лежало отпечатанное на машинке описание сложной техники депортации, перемещения на любые расстояния вместе физическим телом. По-видимому, основанное на магии дона Хуана. По выражению его лица и дрожащему остатку волос, подобному антенне на голове, у меня не оставалось сомнений, что мой странный друг только что удачно совершил пробную телепортацию в Москву и обратно в свою подмосковную квартиру на девятом этаже физически. В этот самый момент последовало неожиданное откровение, а тайна личности моего друга — мастера иллюзий, мною была, наконец-то разгадана…
— Я — Бог, — растерянно и печально поведал мне Толька. — Но бывший, понимаешь? Деградированный. То есть, я в своей прошлой последней жизни был самым настоящим Богом! Но потом… потом стал опускаться, вырождаться, деградировать, и меня в наказание отправили на землю, на более низкую ступень развития — жить в качестве человека… Теперь понял? — вопросительно, но почему-то виновато смотрел на меня Толька.
Я понял сразу всё. Все мои разрозненные размышления про нескладную личность друга, которые никак не могли ранее соединиться вместе в единое целое, вдруг, замкнулись. Это похоже на правду. Да, это факт! Сумбурные, торчащие в разные стороны части неведомого инопланетного существа Тольки внезапно — причесались. Несмотря на столь фантастическую гипотезу. Оказывается, вот почему долгое время я не мог разобраться в нём, просчитать, понять до конца его сложную творческую натуру. А сочетание слов «деградировавший» и «Бог» — «опустившийся Бог» — сразу всё объясняло, отображало его суть и расставило по своим местам.
Я отчётливо представил себе как бог Толька на небе правил небольшой небесной сферой, восседал на золотисто—облачном троне в светлых атласных розовых одеждах-материях. Он командовал слугами, стражниками и божками поменьше. Перед ним танцевали танец живота небесные феи. Постепенно он прельстился ими, вожделел. Стал злоупотреблять небесным винным нектаром, который выпивал в немыслимом количестве. В общем, постепенно спился, перестал следить за собой, опускался, вырождался и деградировал. И однажды тем самым, сильно разозлил старшего бога — тот, между прочем, занимал весьма солидный пост в небесной иерархии. Бог—начальник вызвал его к себе наверх (надо думать ещё выше), стал гневно его распекать, а в конце в наказание опустил в человеческое тело на землю. Задрожал, замигал беспомощно глазами, замотал головой провинившийся бог. Не хотел Толька воплощаться на Землю. Но подул очень сильный кармический ветер…
И подул неожиданно очень сильный кармический ветер! Закружил, подхватил Тольку и понёс его вниз к земным утробам. Затаилась одна такая тёмная утроба близ Москвы в Подмосковье, в городе Подольске. Не успел оглянуться Толька, как был силой притянут в известный дом № 5, в кв. № 100, что на улице Мраморной расположен. Будто боролись двое в квартире, в темноте подробности не разобрать. Распахнулась утроба. Любопытно стало Тольке, жуть! Ну, никак совладать с собой не мог. Сунул голову. Темно. «А-яй!» — успел только вскрикнуть в испуге бывший бог. Чавкнула хищно утроба и с силой, с хлюпаньем засосала, проглотила бедного Тольку. И получился сейчас такой вот лысый с округлым животиком, с растерянными, виноватыми, но озорными глазами мужичижко. В прошлом Бог, а ныне деградированный Бог — в общем обыкновенный Толька!
Что ж ты, Толька, а!?
Так была рассекречена главная тайна моего бывшего гуру!
Эх, несерьёзный ты человек, Толька, опять тебя занесло. Хотя кто знает… Но в дальнейшем и по-настоящее время в зависимости от удивления или разоблачения я так к своему другу и отношусь, меняя только акцент на слове «Бог», или с ударением на прилагательном «деградировавший». Дело в том, что Тольку касался и Бог—Отец небесный. Не раз я видел его в одухотворённом возвышенном состоянии. Однажды, когда мы прогуливались, с ним произошла волшебная метаморфоза. На него вдруг снизошла, спустилась благодать. Пространство вокруг него преобразилось, и его окружила вселенская любовь, трепет, и благоговение. При этом он всё норовил упасть почему-то передо мной на колени. Протягивал ко мне дрожащие руки… Но я, дабы не устыдится прохожих, вовремя пресекал его религиозный экстаз. И всё же не очень всерьёз стал я его принимать… Ну вот, и развилка дорог. Жизнь моя, куда несёшься ты?
Расходились мои пути—дорожки с мастером иллюзий. Мой духовный опыт стал главной, а не второстепенной частью моей жизни, самой жизнью. Я уже — одинокий воин. И однажды я пересмотрел своего друга Тольку, т. е. совершил пересмотр-воспоминание по отношении к нему и простился и расстался с ним навсегда.
Я спешил и растягивал время, так много хотел успеть. Но оно как резиновый экспандер сжималось. Работал с молитвой, стремительно менялся. Даже сам себя переставал узнавать. Молитва — удивительный духовный трансформатор! Шли годы, а мне почему-то жалко было Тольку. Мне казалось, он оставался прежним, не менялся. Но даже и скорее всего, продолжал деградировать и опускаться…
На одном из духовно—оздоровительных семинаров в Москве я познакомился с пожилым мужчиной, почти дедом. На вид деревня, недотёпа и лопух. Чего его сюда занесло? Разговорился с ним. Дед оказывается практикует осознанные сновидения, готовиться к переходу, к смерти. Вот тебе и недотёпа, вот тебе и лопух! Да он поумнее любого академика будет и доктора любых наук! Вспомнил я нашу с Толиком совместную программу спасения — побега из тюрьмы. В плане том мы даже предусматривали помощь друг другу после смерти одного из нас. Умерший первым обязан помочь при последнем переходе другому. В то время у меня были серьёзные догадки по поводу того, что Толька умрёт первым и поможет мне, ведь он как и я — сновидящий. А теперь думаю наоборот. Вспомнил о Толике и решил его навестить. По-прежнему ли водят за нос и не дают ему зелёный свет к свободе бесы — падшие духи — посредники чёрной магии?
После звонка в дверь:
— Кто там? — слышу дрожащий толькин голос.
— Харя Кришны, — выкрикнул я за дверь свой постоянный пароль.
Мой старый друг и мастер иллюзий встретил меня так, словно мы расстались вчера. Он оказывается периодически «видел» меня на расстоянии и знал, что со мною происходит. На то он и гуру! Нет, Толька зря время не терял. У него появилась новая волна. Он вдруг напрягся как Григорий Распутин из фильма, начал видеть какие-то далёкие места и влиять на события на расстоянии. Но когда я просил его повторить тайное влияние и давал своё конкретное место для возможного разоблачения его действий, он говорил на выдохе: «Ффу! Устал. Уже много психической силы растратил — не могу больше!»
Ты спрашивал, причём тут Толька. Нет, он уникальный человек и стоило про него написать. Вот только я в нём опять запутался. А ты, читатель, разобрался?
Таким был мой самый первый духовный учитель и друг. При всём этом он по-прежнему оставался робким, редко выходил из дома и двигался вперевалочку, как медведь.
…На этом в первом издании книги и заканчивалась глава про Тольку. Время неумолимо отсчитывало свой ход, и спустя год моё повествование про него получило своё естественное продолжение и развязку.