Дикие энергии продолжали изливаться из меня. Пальцы напрягались, изгибались и выворачивались. Спина вытягивалась. Глаза расширялись и закатывались. Я по-прежнему сидел на задних лапах и чувствовал себя одиноким, раненым и страшным зверем — громадным диким волком. Я ощущал себя оборотнем, волком-оборотнем. Вервовольфом. Да я и был по сути им!
Я чувствовал в себе такую мощную силу, что готов был разодрать медведя в клочья. И словно пьяный или робот-убийца со встроенной смертельной программой стал бродить по ночному лесу в поисках кого-нибудь…
Трещали и хрустели под ногами ветки. Птичьи крики вопили и предупреждали об опасности. Опасным был я. Полубезумный и с рёвом я продирался всё глубже в лес. Я жаждал соперника, крови, я неистово желал битвы…
Никого не было. Я распугал всех лесных жителей в округе на многие километры. Возможно, они понимали, что это кричит человек. Они чуяли мой запах. Это было столь необычным для них — зверочеловек. Незнакомое опасно и всегда пугает. Оборотни очень опасны. (Ха, ха серебряная пуля может вылечить…)
В тишине ночного леса мой рёв простирался на десятки километров, вселяя ужас и страх в его обитателей.
Наполненный животной силой, продолжая рычать, я вывалился к озеру. За камышиной чащей мой острый глаз заметил огонёк. Я потянул воздух и учуял дымок. Там возле костра сидели люди, туристы. Злой и коварный замылом возник в моей голове. Я осторожно и хищно стал пробираться к ним…
Напуганные рычанием одинокого "раненого медведя", туристы сидели смирно и тихо, напряжённо вслушиваясь в паузы. Настороженно переговаривались. Среди них оказался охотник или просто человек с ружьём.
Он выстрелил наугад в темноту, где хрустнула ветка, и стоял я, как хищник подстерегающий свою жертву в засаде. И тогда я ломанулся оттуда вглубь леса, услышав за спиной ещё два выстрела и эхо от них. Погони не было, меня боялись. Не помню, как бежал и добрался до дома. Но уснул быстро, внезапно обессилевший. Спал крепким, беспробудным сном. Проснулся с тяжёлой головой и подавленной памятью о своей ночной тайной жизни. Оборотень во мне больше не просыпался и не задирал свою пасть.
Но теперь я знаю, что он существует…[14]
Деревенский калейдоскоп (3)
Вращается калейдоскоп, составляются цветные стекляшки, всплывают картинки прошлого…
Милая моя деревушка плавной линией выставилась на пригорке. Я вдыхаю в себя свежий запах трав, скошенного сена и прочего деревенского состава. После тесных городских комнат чувствую расширение сознания — чисто, привольно, просторно! Ноги соскучились по земле, огрубели в обуви.
Что-то ведёт, не оставляя выбора. Ты только следуешь Силе. Можно ошибаться, обнаруживать тупики, и не находить выхода, но потом неожиданно вновь обретать путь. Бывает, бродишь по дремучему лесу и нет ему конца и края, вдруг обнаруживаешь, хоть и изрядно заросшую травой, но всё-таки лесную дорогу. Значит здесь раньше кто-то ходил и ездил. Думаешь, куда-нибудь она должна вывести. Идёшь по ней и… постепенно дорога исчезает, зарастает совсем осокой и кустарником, далее густо растут деревья — дальше нет движения, нет пути! Обман. Точно также обстоит дело и с тропинками энергетическими, духовными. Не все духовные пути ведут к истине и свободе, и многие из них заводят в окончательный тупик!
Повернём калейдоскоп, заглянем в окуляр.
Приехал повторно в деревню на весь тёплый сезон. Умерло двое не очень старых мужиков от водки, дядя Коля и дядя Боря. Знал их — хорошие, душевные, добрые были люди! В остальном, всё в деревне тихо и без изменений, а главное моя дорогая соседка Любушка — дорожка в моё милое деревенское детство — жива и здравствует! Можно погрузиться в одиночество. Когда резко отключаешь себя от потока информации (телевизор, радио, газеты, книги, общение), точка сознания начинает себя странно и интересно вести. Она начинает дробные сдвиги и готова к движению. Ведь именно всевозможные информативные каналы во многом и привязывают, принуждают наше сознание пребывать в одной и той же надоедливой области. Один американский экспериментатор Джон Лилли даже придумал определённое устройство, которое позволяет максимально выключить все каналы, все органы чувств, чтобы выйти из полосы повседневности и попасть в полосу мистическую. Его замыслу отвечала специальная ванна, непроницаемая для звуковых, зрительных и осязательных сигналов. А длительное пребывание в ней отпускало точку сборки… Однако новые измерения, которые собирались сознанием, не всегда могут быть благостными. Зачастую, напротив, они становятся ужасающими. Например, пожизненно заключённый преступник в одиночной камере через длительное время может сойти с ума — зачастую так и происходит. Отключение от всех информационно привычных потоков приводит к необратимому движению в энергетическую область демонических наваждений. Сновидящему необходимо раскачать свою точку сознания, но нужно делать это очень бережно, гармонично и правильно. Сновидения «любят» одиночество.
Я с людьми общаюсь мало. Не мешает мне ни косарь Володька Гусев, ни батрак Юрка, ни мои соседи Гриша с Любой. Гусев всё лето косит траву для своей коровы, выкашивая многие деревенские пятачки, включая место около моего дома. Или валяется пьяный на какой-нибудь дороге. Сердечница Люба и её сожитель Гриша по-прежнему длительно «штопорятся». Запил и бедный бездомный одинокий батрак Юрка. Когда он выпьет, то любит вспоминать, как его кто-то когда-то давно любил…
Но дон Хуан меня торопит. Смерть, говорит, за левым плечом тебе дышит в шею…
Периодически из большой главной комнаты я уходил ночевать во «двор» на сеновал. Сновидения любят новые, непривычные места. Стоял тёплый вечер. На сеновале уютно, душисто и хорошо. Я сладко потянулся и вошёл в дрёму. Как вдруг что-то над головой (очередная трудность описания) начало мелкой дробью меня долбить. Оставаясь в полусне, с сохранённым сознанием и внутренне готовый ко всяким неожиданностям, я знал, что, прежде всего, необходимо оставаться спокойным. На меня нисходила какая-то сила. Она имела свойства сжатого, плотного воздуха и долбила, дробила сначала голову, потом шею. Нечто похожее на отбойный молоток. В это время лежал на животе, лицом вниз. Я решил остаться в этой позе и понаблюдать, что будет дальше. Долбёжка увеличилась. «Ого, — подумал я. — Этак может и убить!» Боль была порядочная, но вызванное в теле давление всё же происходило от молотка не металлического, а воздушного, поэтому я вытерпел. Я оставался спокойным и расслабленным, и эта Сила постепенно рассеялась или ушла… Возможно, многие грубые энергии хотят проявиться через нас, войти, захватить, воспользоваться, особенно это было верно в моём случае, при котором человек встаёт на неизвестный ему, неизведанный путь.
Я хожу целыми днями по лесным дорогам босиком и трогаю мягко и нежно ногами землю. Я хочу почувствовать толчок земли. Ноги мои перед сном гудят, в подошвах и икрах приятно ходит энергия. И вот, вскоре после одного из таких длительных босохождений и попыток войти в контакт с сознанием Земли, я лёг спать на бабушкину кровать. Перед сном я хорошо разогрел, расслабил ступни и провалился в дрёму. Меня разбудил и чуть всего не снёс на пол мощный удар в ноги. Если бы не страховочные спинки высокой бабушкиной кровати, я бы легко слетел с неё. Откуда этот силовой толчок, действительно от Земли? К сожалению, я не сумел использовать этот энергетический удар, чтобы отправиться в очень далёкое путешествие, потому что не знал как…
Встряхну-ка ещё калейдоскоп своей деревенской жизни.
…Шёл вдоль реки. Что-то любопытное привлекло моё внимание, заинтересовало на другом, противоположном берегу. Оно поблёскивало и странно копошилось. Вероятно, это был некий зверёк. Стал пытливо, пристально вглядываться, одновременно с желанием приблизить фокус восприятия, чтобы рассмотреть получше. Вдруг нечто-то вытянулось из меня (и это был тоже я!), и я мгновенно оказался на другой стороне реки! И продолжал рассматривать замысловатый узор куста, который шевелился от ветерка и отбрасывал, отражал странное свечение. Опомнившись, осознав свой невероятный перелет, я в смеси большого удивления и в испуге был тут же оттянут назад, и обнаружил себя стоящем на прежнем месте.
Интересная мозаика. Всматриваюсь в окошечко дальше…
Мой дед умер лет 20 назад. Сколько его помню с детства, у него была такая привычка — после еды садиться в деревянное кресло и удовлетворённо дремать. Сам того, не ведая, подобной медитацией он очень хорошо развил энергетический центр манипуру, ответственный за отделение и развитие астрального тела. А прожил он очень долго. У обычных людей психическое тело после смерти долго не существует. Вследствии своей неразвитости конгломерат его полей, как всякая недолговечная энергия, теряет свою целостность, он расползается, расслаиватся, разлагается и в конечном счёте бесследно исчезает. Мой же дедушка до сих пор проживает на своём прежнем месте, в своём родном деревенском доме, в котором поселился и я! И я со своим умершим дедом встречался! Ещё ранней весной перед отъездом в деревню в Сновидении я перенёсся в наш деревенский дом. В нём плавала энергетическая форма моего деда, таким, как я его запомнил. А в первый день по приезду, я лёг на бабушкину кровать и стал засыпать, но сквозь дрёму почувствовал «дышащую», живую энергию — кто-то стоял надо мной. Открыл глаза и увидел дедушку! Ты же давно умер! От неожиданности и страха я выбил свою точку сборки с нужной для контакта позиции и очнулся. В дальнейшем я поставил себе цель поговорить с дедом, войдя в осознанное сновидение. У меня это получилось, но дедушка никак не реагировал на мой запрос, а бездумно продолжал плавать, перемещаться по дому, как бы охраняя дом или проверяя, всё ли на месте. Вероятно, это была астральная оболочка, которая начала терять свою целостность. Дух покинул её. Если бы мой дедушка практиковал сновидение или эзотерическую молитву, то мы смогли бы неплохо пообщаться, и я узнал бы о его загробном мире много интересного. В дальнейшем, я всё же захотел ещё раз его увидеть, но он куда-то пропал. Оказывается, я случайно «выкурил» его из дома. Несколько дней подряд я окуривал себя по дон Хуану. Несколько дней подряд, используя пчелиный дымарь, я окуривал и себя и всю комнату густым дымом от можжевельника и сосны. Дым стоял так плотно, что в полуметре ничего уже не было видно. И, испытывая удушье, просиживал в этом дыму, очищая свою ауру, свой кокон. Потом недоумевал, куда же делся мой дедушка? И, наконец, понял — я е