же сам он порой приходил и преподавал мне какой-то урок.
— Запомни, ученик Верный…
Эти уроки всегда были приятными и увлекательными. Медив умел рассказывать так, что дух захватывало. Это было хорошее время. Когда он был бодр, весел и свеж. Жаль такое вскоре прошло.
— Я стал замечать странности за своим учителем. Он часто пропадал по нескольку дней, порой забывал некоторые вещи или не узнавал меня. Когда Штормвинд боролся с Ордой, он не проявлял к этому особый интерес и больше занимался другими вещами.
Отчасти это было оправдано тем, что Совет Тирисфаля часто просил его помощи, чтобы разобраться с демонами или чем-то еще. Так что его занятость была понятна, но все равно менее подозрительным это не становилось.
— Я стал пытаться разобраться, что случилось и обратился к магии Каражана. Благодаря одному заклинанию, что вызывает видения будущего, прошлого и настоящего, мне удалось узнать правду… Это Медив связался с тогдашним главой Орды — Гул’Даном. Именно он привел орков в этот мир и помог им освоиться тут, а после и начать войну.
— Что?! — удивился эльф.
Кадгар решил не упоминать Гарону.
Он до сих пор не мог поверить, что она убила короля Ллейна. Она ведь не хотела всего этого и отрицала видение, но что-то заставило её так поступить.
«Быть может, когда-нибудь я смогу узнать правду…»
Но сейчас это было не важно.
— Зачем?
— А вот эта история началась намного раньше, — покачал головой маг. — Ты читал «Песнь об Эгвин»?
— Конечно, — кивнул Эйс. — Так-себе чтиво. Восхваляющий рассказ о том, как Хранительница Эгвин одолела Повелителя Демонов Саргераса в бою при помощи драконов. Звучит как-то сомнительно. За прошедшую тысячу лет проверить уже не получится.
— Так вот оно полностью, правда, — усмехнулся маг. — Почти. На самом деле она не побеждала Сагрераса. Он заставил её думать, что она победила благодаря своей великой силе. А на деле это был даже не король демонов, а его аватара. Жалкая крупица его истинной силы. И когда Эгвин одолела его, она упала без сознания, и тогда эта частица силы вселилась в нее и затаилась в глубинах души девушки. Она сидела внутри её сознания и подтачивала её доверие к Совету Кирин-Тора.
— Учитывая тогдашнюю политику Даларана — это было не сложно, — фыркнул Эйсиндаль.
— А что делал Даларан? — задала вопрос Аллерия. — Я человеческую историю не особо изучала.
— В те годы, как мне известно, Даларан активно влиял на политику других королевств, — ответил Звездочет. — Все маги учились в Даларане, а после возвращения в свои королевства наставляли королей и знать, как «лучше» действовать. Все «случайно» оказывалось выгодно Даларану. Помниться тогдашний король Стромгарда пытался сопротивляться и тогда все маги покинули его столицу и вот так «случайно» именно тогда на Стромгард напали тролли. Правда, они не учли вмешательство Кель’Таласа, но королю все равно пришлось сдать назад, ибо наши маги не собирались задерживаться у него надолго. В конце концов, мы заинтересованы в подавлении троллей, а не поддержке Стромгарда.
— Ну, потом все же советом королей удалось заткнуть особо жадных чародеев, — добавил Кадраг. — Но, как понятно, у Саргераса было достаточно фактов, чтобы создать противоречия между Хранителем и Советом без малейшей лжи. Будучи Хранителем, Эгвин была обязана оставаться им сто лет, а после передать свою силу другому, но та отказалась, а после и вообще сбежала и несколько веков пряталась от Кирин-Тора и его Охотников на магов. Она продлевала свою жизнь, но даже у нее были пределы и сила Хранителя становилась слишком большим бременем, потому она зачла ребенка от одного из Охотников, а после передала младенцу свою силу. Так появился Медив…
— Демон перешел к нему, — понял Эйс.
— Да, Саргерас вызвал у Медива кому, в которой тот проспал пятнадцать лет, а потом годами подтачивал его разум. Медив был не так опытен, как его мать, и слишком поздно заметил постороннее вмешательство. Когда Эгвин поняла, в чем дело, она попыталась остановить сына, но Саргерас убил её, как и почти всех кто был в Каражане в тот вечер. С тех пор он и стал медленно сходить с ума.
Многие слышали о какой-то непонятной трагедии в Каражане почти десять лет назад. Раньше Медив часто устраивал балы и вечеринки, на которые съезжалась вся знать Штормвинда и гости, но потом что-то случилось, и все они погибли. Непонятно только как это удалось замять. Видать, из-за этого ему и приходилось мотаться по свету, выполняя просьбы Совета.
— И как же тогда я помог чему-то?
— Мой учитель все же боролся, — сказал чародей. — Он пытался сопротивляться, когда у него была возможность, и старался дать другим понять, в чем дело. Так он взял в ученики меня и пытался навести на нужные ответы… И в те дни, каждая крупица, что поддерживала его сознание и волю, была на вес золота, — ученик Хранителя горько улыбнулся. — Со времен той трагедии, было мало тех, кто поддерживал его, а после того, как он «отвернулся» от Шторминда во время войны, их стало еще меньше. Он помнил твое письмо. Помнил и ценил. Оно стало одной из вещей, что помогли ему продержаться…
Кадгар помнил тот день.
Учитель становился все более хмурым и молчаливым. Он уже не улыбался и не радовался жизни, а просто запирался у себя в комнате и не выходил.
И именно в такой мрачный день и пришло письмо.
В то время Кадгар занимался почтой учителя, отвечал за него и читал все, что приходило и тогда ему и пришло то странное письмо с именем, показавшимся магу знакомым.
— Что сегодня, ученик Верный? — спросил учитель, идя к себе в комнату
— Несколько писем от Совета, одно от короля Ллейна и вот это… от Эйсиндаля…
— Эйсиндаль?! — Медив остановился и встрепенулся.
— Он пишет, что добрался до Калимдора и был там. Описал, что с ним случилось, и что видел. Говорит, что помнит о долге и обязательно привезет бутылку…
Учитель выхватил это письмо из рук юного мага и стал сам читать.
Впервые за долгие месяцы на лице Медива появилась улыбка, и он словно просветлел.
— Учитель…? — взволнованный юноша смотрел на него.
— Это… хорошая новость…
Впоследствии в течение недели у него было отличное настроение. Он даже вернулся к обучению ученика и преподал ему несколько важных уроков. То простое письмо позволило Медиву, пусть ненадолго, но пересилить демона. А ведь тогда не то, что неделя, каждый день имел значение.
Если бы Саргерас к моменту их схватки подавил учителя Кадгара полностью, у них не было бы ни шанса.
— Именно поэтому я и хотел встретиться с тобой и сказать спасибо, — сказал Кадгар. — Благодарю…
Эльф стоял сбитым с толку, ошарашенным услышанным.
Его полные боли и гнева глаза тоже словно наполнились чем-то теплым и светлым.
В этот момент Эйсиндаль очень напомнил Кадгару Медива в тот день.
Словно и в нем было что-то что мучало его и ломало, но такие вот слова заставили и его на миг проснуться.
— Я… должен над всем подумать…
Попрощавшись, Звездочет ушел, оставив их одних…
***
Покинув палатку я некоторое время бродил по лагерю, размышляя над услышанным.
Словно было вот так сразу поверить в то, что мне рассказали.
О том, что во всем здесь завязаны демоны, и они через Медива привели Орду в наш мир.
Это… сбивало с толку, но сильнее меня… волновало то, что мое простое письмо после возвращения домой отправленное Медиву, чтобы просто поделиться хорошими новостями о путешествии, имело такое значение. Я ведь тогда думал, что мне относительно быстро дадут разрешение на продолжение путешествия, и я смогу уплыть снова на Калимдор, вот и решил поведать знакомому о таком. Мы с ним когда-то обсуждали тот далекий континент, и я думал, что он уже и забыл обо всем.
Но…
«Это что-то хорошее сделало…»
И обо всем этом нужно подумать и переварить в голове.
Сегодняшней ночью… я не видел снов…
Глава 17. На пути войны
Через два дня армия Альянса снялась со стоянки у Врат Амани и двинулась на север к столице. Тысячи воинов быстрым маршем продвигались вперед, сметая любое сопротивление врага.
Тот маленький форпост, что мы недавно брали, явно уже пытались заселить вновь. Частокол, разваленный и растащенный на погребальные костры, был частично восстановлен, но внутри уже никого не было. Весть о захвате Врат бежала впереди нас, и противник не был настолько глуп, чтобы кидаться на многотысячную армию малыми силами. Следопытам, равно как и людской кавалерии, удавалась порой перехватить отдельные отряды беглецов, но большинство явно смогло уйти.
Даже Транквилион, что считался весьма укрепленной базой Орды, не оказал серьезного сопротивления. Все, что сделали гоблины — это начинили город взрывчаткой и опоенными чем-то безумцами с факелами, готовыми её взорвать. Вряд ли зеленомордые надеялись нанести какой-то ущерб, скорее просто задержать нас. Увозить награбленное с армией, наступающей на пятки, было бы несколько неприятно…
И, к сожалению, их ожидания оправдались. От взрывников город зачистили еще передовые отряды следопытов, смутив мозг одурманенных коротышек какими-то иллюзиями и прозаично вырезав, но нужно будет еще и саму взрывчатку куда-то убрать. Водить мимо нее армию никто не хотел — творения гоблинов известны тем, что могут взорваться без всякого внешнего стимула, и вряд ли взрывчатка, оставленная позади в компании полубезумных подрывников, отличалась хорошим качеством и надежностью… К моменту, когда к городу подошли мы, на большей его части еще велась «уборка».
Войдя в то, что осталось от городка мне стало грустно и больно на душе.
Сплошная разруха и мусор. Красивые домики с белыми стенами были покрыты копотью и грязью, разноцветные остроконечные крыши обзавелись дырками и мусором, а декоративные деревья вырваны и срублены, чтобы пойти на растопку печей. Оставленный мусор и химикаты, разлитые гоблинскими инженерами отравили чистые пруды в которых когда-то резвились утки. Все то, что было прекрасным и гармоничным — уничтожено…