Весело? Не очень. Но тем не менее концертная деятельность во времена перестройки и вскоре после нее, как ни странно, оживляется. А почему? Тут было много причин.
Одна из многочисленных юбилейных монет, выпущенных к 1000-летию Крещения Руси: 25 рублей 1988 года «Памятник князю Владимиру»
Одна из первых – в том, что были не сразу, но все же устранены многие бюрократические препоны. Цензура отменялась, творить действительно стало проще; то, что было немыслимо еще пять-шесть лет назад, внезапно стало возможно. Как пишут сейчас некоторые исследователи, «народ ошалел от свободы». Пересматривались многие догмы, на протяжении десятилетий казавшиеся незыблемыми: стало можно критиковать советскую власть, проводить «полуголые» конкурсы красоты. На страницах толстых литературных журналов появились произведения, которые еще совсем недавно было запрещено публиковать. Журналисты старательно вытаскивали на свет божий доказательства преступной деятельности советской власти, а на смену советским маршам пришли белогвардейские романсы. О церкви снова заговорили как об оплоте культуры и духовности, а в 1988 году было пышно отмечено тысячелетие Крещения Руси.
Начало холодной войны обычно связывают с речью британского премьера Уинстона Черчилля, которую он произнес в 1946 году, обозначив СССР как новый оплот мирового зла. Тогда же родилось словосочетание «железный занавес». Оно означало политический, культурный и идеологический барьер, которым советский гигант отгораживался от стран запада.
Через несколько лет после того, как в эфире впервые оказалось слово «перестройка», происходит символическое событие: падение Берлинской стены. Как известно, после Великой Отечественной войны Германия была поделена между странами-победителями – СССР, США, Британией и Францией – на зоны влияния. Почти сразу после Великой Отечественной началась новая война – холодная: бывшие союзники увидели нового врага в социалистическом Советском Союзе.
Памятные остатки Берлинской стены
Соответственно, по большому счету сфер влияния в Германии было две: социалистическая, которой соответствовало государство ГДР (Германская Демократическая Республика), и прозападная – Федеративная Республика Германия. Берлин также был поделен на две части, между которыми пролегла стена.
После того как СССР в лице М. С. Горбачева начал курс на сближение с Западом и продемонстрировал готовность идти на политические уступки ради улучшения взаимоотношений, в Германии усилились тенденции к объединению. В 1987 году президент США Рональд Рейган, прибыв в Берлин на празднование юбилея города, призвал Горбачева разрушить стену, дабы доказать стремление советского руководства к переменам. Горбачев, конечно, не прибыл лично разбирать укрепления, но в Германии резко усилилось общественное движение – и стену начали ломать сами немцы. В декабре 1989 года она была практически уничтожена. Сейчас отдельные ее части сохранились лишь в виде памятника.
В СССР выпускались значки на тему перестройки, которые сейчас есть в коллекциях многих фалеристов
Сейчас встречается точка зрения, что вся перестройка была затеяна верхушкой власти лишь для того, чтобы запустить приватизацию и поделить предприятия и материальные ресурсы.
На фото: Джордж Буш, Рональд Рейган, Михаил Горбачев. 1988 г.
Нужна ли была такая резкая переоценка ценностей и такой внезапный слом всего, что до перестройки казалось незыблемым? Вопрос до сих пор очень спорный, болезненный и неоднозначный. Ну а тогда, во второй половине восьмидесятых, у большинства жителей еще живого СССР возникло ощущение, что подул реальный ветер перемен. Негативные последствия реформ еще не наступили, а недобродившее вино свободы уже ударило в голову.
Все происходившее, конечно, не замедлило отразиться и на массовом искусстве. Моду задавал Запад, где теперь в изобилии продавались матрешки с лицом Горбачева, красные ушанки, значки Perestroika и футболки с государственной символикой СССР (обратно к российским флагу и гербу страна на тот момент еще не успела вернуться). Все это выглядело, конечно, запредельно китчево и «клюквенно», но тогда многим жителям еще живого Союза казалось, что это и есть воздух свободы. Страна, желая доказать Западу, что она больше не «империя зла», рванула из одной крайности в другую. Запад не замедлил отозваться: потепление отношений между СССР и США выразилось, например, в появлении таких фильмов, как «Красная жара» (1988 г.) с Арнольдом Шварценеггером в роли советского милиционера Ивана Данко. Зрелище было совершенно шизофреническое, с полным набором западных штампов о Советском Союзе (в итоге фильм включили в рейтинг «12 самых бредовых фильмов о России»). Но посмотреть его стоит хотя бы ради диалогов на русском языке в исполнении западных актеров, которые давно растащили на мемы. Через несколько лет тема «Россия – Запад» будет продолжена, например, такими лентами, как «Золотой глаз» из серии «бондианы». Там непотопляемый агент 007 будет кататься по Санкт-Петербургу на танке, а советское высшее командование опять же изъясняться на каком-то странном языке, который создатели фильма по недоразумению считают русским.
Ушанки разных цветов иностранные туристы с большим удовольствием покупают до сих пор
Значки времен перестройки, посвященные русско-американской дружбе
В 1990 году группа Scorpions, побывавшая в СССР (кстати, они были лично знакомы с Горбачевым и позднее даже посетили Кремль), выпустила песню Wind of change – «Ветер перемен», которая стала своеобразным гимном окончанию холодной войны, перестройке в СССР и надолго прописалась в мировых чартах.
А что происходило в это время в отечественной музыке?
Scorpions выступают в «Лужниках», 1989 г.
Цензура. И способы ее обойти
И снова не спешите ругаться, господа сторонники срочного введения цензуры на телевидении и в культуре в целом. Мы не выступаем ни за цензуру, ни против нее – пока нам надо просто посмотреть, что случилось в отечественной культуре и музыке, в частности, во времена перестройки.
Как известно, в советский период нельзя было просто взять и исполнить со сцены песню или издать книгу, опубликовать репортаж. Все эти культурные явления оценивались цензурными органами. В общем, ничего нового советская власть не придумала – цензура в государстве существовала и в глубоко царские времена. А после 1917 года цензурные ограничения не были утвержденными раз и навсегда, их обычно приспосабливали к текущему политическому моменту. Так, сразу после революции закрывали газеты, которые призывали к неповиновению новому правительству или, скажем, к погромам с целью дискредитации власти большевиков; в кинематографе боролись с лентами «контрреволюционными и безнравственными». Во время Великой Отечественной войны военная цензура уделяла особое внимание секретности – поэтому, например, вся работа почты была перестроена так, чтобы не раскрывать местонахождение военных частей и ход военных действий.
В переводе с латинского слово «цензура» означало «суровое взыскание, разбор»
Солдатские письма-треугольнички времен Великой Отечественной просматривались военной цензурой
Радиоприемник становился «окном в мир»
Что же касается времен, чуть более близких к тому, что нас интересует, надо сказать: вся музыкальная культура была консервативной. В советской музыке было три основных направления: классическое, народное и эстрадное. Все, что планировалось вынести на сцену, должно было пройти проверку цензоров. Отдельно оценивались тексты песен, общие сценарии выступлений, манера исполнения и даже костюмы. Кроме того, певцы и музыканты должны были исполнять в первую очередь произведения, созданные членами Союза композиторов СССР! А теперь попробуйте представить, каково было бы в этих условиях протащить на сцену что-то, хотя бы отдаленно напоминающее рок-группу в ее классическом западном понимании.
Безусловно, у цензурных комитетов, как сейчас с тоской утверждают многие, были свои плюсы: на сцене не оказывалась откровенная пошлятина и явный непрофессионализм. Хотя блат как таковой, конечно, не исключался.
Во времена хрущевской оттепели в СССР были попытки создать что-то наподобие западных рок-групп, в числе первых можно назвать «Сокол», «Скоморохи», «Интеграл». В их рождении принимали участие такие будущие музыкальные «зубры», как Александр Градский и Бари Алибасов. Правда, музыкальные пути отцов-основателей потом станут очень разными. Свои коллективы, подражавшие в основном группам наподобие Beatles, создавались во многих учебных заведениях; они часто перепевали репертуар зарубежных звезд, добывая пластинки и ловя «вражеские» радиоканалы. Более тяжелая музыка до нас добралась несколько позднее. Именно со школьных групп начиналась история таких коллективов, как «Машина времени», «Аргонавты» и многих других. Некоторые из них потом были «перекованы» в ВИА – вокально-инструментальные ансамбли, о которых чуть позже.
У слова «рок» (rock) применительно к музыке обычно используется значение «качать», ассоциирующееся с энергичным ритмом.
У всех этих групп было множество проблем: во-первых, звукозапись. Даже если было достаточно материала для альбома, записывать его было практически негде: все студии были под строгим государственным контролем и записать абы что абы кому просто не позволили бы. Во-вторых, выйти на широкую публику также было сложно: пока будущие рок-звезды учились в школе или университете, они могли радовать своим искусством соучеников во время праздничных мероприятий – и то лишь в том случае, если не позволяли себе лишнего.
А потом? Выступать со сцены даже в заштатном ДК было крайне сложно. Причина в том, что во времена СССР, чтобы оказаться на сцене, чуть большей школьной, публиковать либо исполнять свои (или чужие) произведения, нужно было быть представителем одной из культурных организаций, официально поддерживаемых государством. Например, членом труппы государственного театра, сотрудником оркестра Дома культуры, представителем Союза композиторов, Союза художников и так далее. Либо, если речь шла об одноразовом концерте, нужно было согласовать программу со множеством организаций – от комсомольских ячеек до местных партийных органов, от худсоветов