– Эти слова не исключают друг друга, – прежде чем ответить он некоторое время изучал мое лицо. – А о власти ты не думаешь, когда смотришь на дракона?
– Власть, сила, слава, магия – все это даст дракон. А еще тебя начнут ненавидеть и завидовать. А он сам, может сожрать не только тебя, но и твоих друзей и близких.
– Да, ты правильно обозначил вопрос, – он схватил меня за руку и дернув, чтобы я посмотрел ему в глаза. – Если ты так думаешь, то отдай его мне. И будем считать, что на Утес я больше не претендую. Тебе ведь это выгодно?
– Я подумаю, дядя, – предложение Тириона звучало как-то странно, можно сказать провокационно. И сразу соглашаться, ничего не обдумав, явно не лучшее решение. Да и с драконом расстаться я не готов.
От Мизинца ворон принес ответ – по словам Бейлиша выходило, что в Орлином Гнезде он поскользнулся на обледеневших ступенях, сломал ногу и мейстер Арренов прописал ему полный покой на три недели. Поэтому прямо сейчас, как бы ни хотелось, в Королевскую Гавань он вернуться не может.
– Уверен, никакого перелома там и близко нет, – прочитав письмо, я повернулся к Тайвину. – Неужто он почуял неладное?
– А ты что, рассчитывал, что сможешь взять Мизинца за яйца вот так просто, голыми руками? – Тайвин хмуро посмотрел на меня. – Как оказалось, он обкрадывал казну и водил за нос всю столицу, когда ты еще даже и не родился.
– Да я понимаю… Что нам остается делать, а? Напишем письмо, в котором пожелаем быстрейшего выздоровления и сделаем вид, что поверили?
– Да, так будет лучше всего, – после раздумий согласился десница. – А через три недели отправим новое письмо. И все же, этот гаденыш выторговал себе минимум две-три недели, и что-то мне подсказывает, что он продолжит кормить нас байками.
Ранним утром, в сопровождении Герольда Орма и сира Хасти я отправился в богорощу. Деревья здесь – лишь бледная тень тех исполинов, что мы видели на острове Ликов. Но в любом случае это чардрева. Теперь настало время проверить, что я могу.
– Охранять и не беспокоить, – приказал я своим людям, после того, как нашел подходящее, на мой взгляд, дерево и разложил в углублении между корней плащ.
На лицах телохранителей проступило беспокойство – они не одобряли игр с непонятными силами.
Я удобно лег и положил правую руку на мощный, бугристый корень.
Некоторое время ничего не происходило. Я смотрел на каменную стену, потом прислушался к пению птиц в кроне чародрева и закрыл глаза…
Тут же появилась «зелень». Она обволокла мое сознание, и куда-то потащила… Мне оставалось лишь подчиниться.
В тот первый раз так ничего и не случилось. Я находился в зелени, каким-то особенным образом понимал, что я куда-то движусь, но ничего конкретного так и не увидел. Зелень не разошлась в стороны, и я не смог никуда пробиться.
На второй день я начал различать смутные образы, но дальше этого так и не продвинулся.
На третий день случился прорыв так я, во всяком случае, подумал в тот момент. К сожалению, прорыв оказался липовым. Единственное, что я сумел понять, что в зелени существует огромное количество чардрев, и все они словно маленькие маячки среди бескрайнего моря.
Следующую неделю я старался научиться ориентироваться среди огромного количества чардрев. Помня приключения Бранна, я вполне закономерно считал, что смогу присоединиться к любому чардреву в любое время.
Но их огромное количество, а также невозможность понять, провалился ли ты в прошлое, как далеко провалился, или так и остался в настоящем – все это сбивало с толка. Меня «кидало» с места на место, от севера до юга, и я не знал, что делать. На острове Ликов, когда меня вел Старейший, все казалось понятным и легким. А вот самостоятельно мне пришлось куда тяжелей.
Под конец второй недели я наконец-то пробился сквозь зелень и смог увидеть «глазами» чардрева. Странное то было ощущение – мое сознание словно растеклось по всему древу, я стал стволом, листвой, корой, сучьями и корнями. Также я неплохо чувствовал все остальные чардрева в этой роще, и другие, раскиданные по всему Вестеросу – но они ощущались едва-едва, где-то на границе сознания.
Не знаю, чем может смотреть чардрево, но я смотрел… Я находился здесь же, в Красном замке. Несколько видений быстро сменили друг друга – все они не внесли ясность. Я словно смотрел сквозь мутное, зеленое стекло и никак не мог сфокусироваться.
А потом я просто мысленно приказал видениям остановиться и напряг свою волю, как только мог.
Сначала я увидел, как в том же самом углублении, где сейчас находится мое тело, в другом времени расположился худенький мальчик – тщедушный и сутулый. Ветер играл с его длинными, прямыми волосами. Он сидел, положив на колени большую книгу в богатом переплете и буквально уткнулся в нее носом.
– Эй! – это было первое самостоятельное виденье живого человека, и я неожиданно для себя постарался его позвать. Вместо этого листья чардрева зашумели. Мальчик поднял голову и на миг блеснули его фиолетовые глаза.
Он пропал, и в следующий миг я понял, что место не изменилось, а вот время уже другое.
Молодой, крупный парень с тяжелыми плечами и мощными руками бил под древом женщину. Он ударил ее ногой в живот, потом, когда она упала и стукнулась головой об корень, наступил ей на шею, достал кинжал и воткнул в глаз. Девушка дернулась и умерла…
Я возмутился, закричал и шум листьев и его жестокий, грубый смех зазвучали в унисон.
Худощавый альбинос с молочно-белой кожей и длинными белыми волосами занимался любовью с невероятно красивой девушкой. Он имел ее сзади. Мускулы играли на ляжках и у девушки, и у парня. Тонкая талия девушки соблазнительно прогнулась, а большие, полные груди с розовыми сосками дергались в такт движения. Ее серебряно-золотистые волосы смешались с травой, и она громко стонала и извивалась, стараясь как можно глубже впустить в себя любовника. Она так сильно вцепилась руками в корень чардрева, что ее пальцы побелели.
На шее у парня я заметил большое родимое пятно, которое переползало на правую щеку.
На земле в беспорядке разбросаны их богатые одежды и арфа, с корпусом белоснежного цвета и золотыми струнами.
У парня выступил на лбу пот, он двигался все быстрее и быстрее. В последний миг он грубо намотал шикарные волосы девушки на руку, задрал ей голову назад и громко закричал, кончая.
В этот момент он поднял голову вверх, показывая единственный красный глаз. Вместо второго я увидел ничем не прикрытую, пустую глазницу – казалось, он специально выставляет ее напоказ.
Этот мужчина что-то почувствовал – зловещая улыбка скользнула по его тонким губам.
Рывком я пришел в себя и открыл глаза. Уф, кажется, я вернулся в свое время… Герольд невозмутимо стоял недалеко от меня, повернувшись спиной и положив руку на рукоять меча.
Я невольно провел рукой по лицу – не думал, что все будет именно так. Все выглядело одновременно и реально, и не реально, так, как показывал мне Старейший. Я все видел, слышал звуки и даже чувствовал запахи…
Невольно усмехнувшись, подумал, что все же хорошо, что я взрослый человек и у меня есть Маргери. Будь я подростком, наверняка бы не удержался и потратил немало времени, подглядывая за подобными сценками. Уверен, за десять тысяч лет люди не раз и не два занимались любовью под кронами чардрев. Конечно, посмотреть на подобное не так уж и плохо, но у меня есть куда более насущные дела. Да и с Маргери можно провести время с большей пользой.
Что ж, наконец-то у меня что-то получилось. Это стоило обдумать как следует.
Мы отправили Мизинцу новое письмо. Он ответил с задержкой, что все еще чувствует себя плохо и возвращение в Королевскую Гавань, к его огорчению, вновь откладывается.
– Ох, чувствую это хорошим не закончится, – поделился со мной мрачный Тирион. Посоветовавшись с Тайвином мы написали ответное письмо, в котором проскальзывали первые нотки недовольства – по нашим расчетам выходило, что Мизинца скорее насторожит «слащавый», добрый тон, а вот королевское раздражение, наоборот, собьет его с толку.
Дракон рос. Мы пока не придумали для него имя, и даже еще не смогли понять, кто он, самец или самка? Он хорошо питался, много двигался, был любопытным и уже начинал доставлять проблемы. При этом, из нас двоих он все больше стал выделять Тириона. Во всяком случае, он позволял дяде носить себя на плече, а когда я попробовал повторить подобное, он словно из вежливости посидел у меня несколько минут, а потом, цепляясь когтями, сполз на пол по одежде.
Дракон произвел настоящий фурор в Красном замке. Да и по Королевской Гавани поползли слухи, что дракон просто так людям не подчиняется. А значит, теперь на Железном троне сидит действительно серьезный король.
Это было забавно, ведь дракон явно отдавал предпочтение не мне, а Тириону. Я даже немного обиделся на них обоих.
Мирцелла, Томен, Санса и Маргери постоянно находили предлог, чтобы посмотреть на нашего питомца. Несколько раз их сопровождала и Рослин Талли. Семнадцатилетняя девушка уже не казалась такой испуганной и робкой, как в первые дни. Ближе всех за это время она сошлась с Мирцеллой, и похоже, они уже стали хорошими подругами.
Дракон при посторонних особой агрессии не проявлял, но и лишнего в отношении собственной персоны не позволял. Никто не мог его погладить, а еду он принимал лишь из моих рук или Тириона.
В столицу прибыли речные лорды во главе с Эдмаром Талли. Я принимал их, расположившись на Железном троне. Прием получился торжественным и как всегда, невыносимо скучным. В подобных случаях необходимо соблюдать кучу формальностей, оказывая почести, озвучивая те или иные детали договора, и на все это тратилось очень много времени. В такие минуты я начинал понимать Роберта Баратеона – это он молодец, что переложил все дела на плечи десницы, а сам весело и беззаботно проводил время с девками и вином.
Вроде бы все остались довольны – по крайней мере, откровенной вражды я не увидел ни в людях Ланнистеров, ни в людях Талли. Хотя, как можно быть довольным, когда отдаешь другому человеку миллион золотых драконов?