– Держи его на прицеле.
– Держу, – тот направил оружие в темноту. – Порядок тебе знаком, блазг. Замри. И все у нас будет хорошо…
– Готово. Пошли.
Звякнул ключ.
– Пользуйтесь щедростью госпожи. Была бы моя воля, я бы вас не кормил.
– Значит, нам повезти, – послышалось из камеры блазга.
– Да идем же! Хрен ли с ними трепаться?
– А с ними никто не запрещал, – ответил Лось, но послушался и снял фонарь с крюка.
– Эй! Долго мне тут сидеть?!
– Да пошел, ты! – огрызнулся Злой.
– Фонарь оставь, скотина! – заорал я, но мои слова прошли мимо их ушей.
– Есть можно и в темноте, – сказал блазг, когда тюремщики ушли.
– Как тебя зовут?
– Гбабак. Гбабак из семьи Восточных болот. И Юми. Только он стесняться твой.
– Юми? Вас там, что ли, двое?
– Да.
– Твой друг ведет себя очень тихо.
– Говорить ведь твой. Он твой стесняться.
Надо же! Какой стеснительный блазг. Если их камера так же «велика», как моя, интересно, как они там помещаются?
– Юми – странное имя для блазга.
Раздалось веселое кваканье.
– Твой смешной, человече. Юми говорить, что еще такваких не встречал. Юми не блазг. Он – вейя.
Вейя? Название мне ничего не говорило. Вейя может быть маленьким зеленым головастиком с крылышками, а может лохматым рогатым хомяком размером с матерого волка. Кто такой вейя, забери меня Бездна?!
– А как называют народ Юми люди? – осторожно поинтересовался я.
– Такваже. Вейя. Не слышать?
– Нет.
– Юми говорить, что не удивляться. Он маленький народец. Жить, где гора встречать болото. Лес Видений вы его назвать. Слышать о такваком?
– Да.
Теперь мне стало более-менее понятно. Лес Видений находится на узкой полоске земли, тянущейся вдоль южной границы Блазгских болот и Самшитовых гор. Об этом месте многие слышали, но совсем немногие там смогли побывать. С одной стороны – отвесные пики, с другой – бесконечное болото. Гиблое место. Да и лесок, несмотря на то, что никогда не сравнится размерами с Сандоном, Улороном и Рейнварром, по слухам, населен такими тварями, что соваться в него чревато крупными неприятностями.
В общем, люди в лес Видений старались не лезть, так что, вполне возможно, там живут не только неизвестные мне вейи, но и любимая бабушка Бездны.
– Вейи там жить.
Голова кругом идет, а тут еще какие-то Юми.
– Ты знаешь, где мы находимся?
– Человеческвая квалетка. В большом доме.
– Что за дом?
– Я не знать. Большой человеква здесь жить.
– Проклятая?
– Вот так, собака! – пискнули из камеры Гбабака.
– Это Юми, – представил товарища блазг и несколько извиняющимся тоном закончил: – Мой друг плохо знать языква людей. Точнее он знать всего лишь про собакву. Твой не обижаться. Юми не дразнить твой.
– Вот так, собака, – подтвердил вейя.
– Он сказать, что здесь раньше Отравляющая болото не жить. Она придти после. Квагда мы уже сюда попасть. Раньше здесь жить большой человеква. Он разводить лошадей.
Так, похоже, это каземат поместья благородного, о котором поведал трактирщик. Значит, всего лишь в паре лиг от того злополучного перекрестка, где нас захватили.
– И за что вы сюда угодили?
Блазг неохотно ответил:
– Я хотеть есть. Съесть одну из лошадей того человеква.
Угу. Знаем. Проходили на Ктатаке. Блазги едят редко, но метко. Могут питаться раз в месяц, но так, что два десятка оголодавших солдат умрут от зависти.
– Целую лошадь? – осторожно спросил я, представляя какой удар должен был хватить конюхов, когда они не досчитались одного из племенных коней.
– Я не великван и стольква в жизни не жрать, – обиделся Гбабак. – Часть лошади. Малую.
– Обедал ты, конечно же, не предупредив хозяина конюшен.
– Квато же знать, что они чьи-то?! По полю сами бегать. Я думать, охота. Поймать.
– Лучше бы ты сайгураков ловил, – рассмеялся я. – И скольких ты отправил в Бездну, прежде чем вас с другом засунули в этот каменный мешок?
– Вот так, собака! – в голосе Юми послышалось искреннее возмущение.
– За кого твой меня принимать? – оскорбился Гбабак. – Я ци-вили-зо-ванное существо. Не дикварь. Понять, что совершить ошибку. Сдаться. Ждать, квагда люди понять, что я не хотеть таква поступать. Но прибыть Отравляющая болото, и о нас все забыть. Я плохо говорить на вашем языке. Лучше, чем Юми. Но все равно плохо. Твой меня понимать?
– Да.
– Хорошо. Очень хорошо, человече. Юми говорить, что опять идти сюда. Одна из змей.
У вейи оказался отличный слух. Засов лязгнул лишь через десять ун после того, как блазг сообщил о приближении гостя. На этот раз не было теплого света. Ему на смену пришел бледно-голубой. Мертвый.
Облаченный в белую мантию человек появился совершенно бесшумно. Я узнал его. Один из тех некромантов, что скрутили нас на дороге. Над его головой висел маленький сияющий шарик. Замок на решетке громко щелкнул. Дверь распахнулась.
– Выходи, – сухо сказали мне. – Тебя хотят видеть. Стоит мне тратить время на то, чтобы рассказывать, что с тобой будет, если начнутся глупости?
– Нет, – негромко ответил я.
Меня превратят в груду дымящихся костей. Причем оживших.
– Тогда иди вперед.
Я пошел. А что оставалось делать? Не бороться же с ним? У меня в открытом поединке против Белого никаких шансов.
В узилище оказалось всего четыре камеры. Моя и Гбабака были дальними. Две другие, сейчас пустые, находились рядом с массивной, но порядком пораженной ржавчиной дверью. Поднявшись по трем покрытым плесенью влажным ступеням, я оказался у выхода. Пригнулся, чтобы не удариться лбом о низкую притолоку, и попал в большую полутемную комнату. Здесь все было завалено ящиками, рассохшимися бочками и мешками.
– Не стой. Выходи.
На улице светило яркое солнце.
– Вперед…
Торцом к нам находилось крыло двухэтажного каменного дома. Мы пересекли пустой двор, обошли клумбу с засыхающими от недостатка влаги астрами и оказались у распахнутой двери.
– Вперед. По коридору. Теперь стой. Направо. Сюда.
В большом пустом зале прямо по центру стояла бадья с водой, от которой поднимался пар.
– Вымойся. От тебя воняет. И переоденься.
– Во что? – хмуро спросил я, бросив на него взгляд исподлобья. – Здесь ничего нет.
– Одежду принесут. Мойся. И не мешкай.
Угу. Ты мне спинку, может, для скорости еще потрешь, умник?
Он вышел, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Выругавшись, я сделал это за него.
Глава 23
Я как раз заканчивал плескаться в уже порядком остывшей воде, когда в комнате появилась тихая заплаканная служанка. Она оставила на полу одежду, полотенце и поспешно, едва ли не бегом, вышла. Дверь, конечно же, не закрылась.
Выбравшись из почерневшей воды, я вытерся и примерил то, что мне принесли. Почти то же самое, что я носил – штаны из оленьей кожи на шнуровке и рубашка. Правда, эта была сделана не из льна, а из настоящего тонкого хлопка. Все оказалось в пору. Словно мерки снимали.
Куртку и сапоги я оставил прежними и едва успел одеться, как в комнате появился Белый.
– Идем.
Мы прошли по пустым залам, увешанным охотничьими трофеями, и, к моему удивлению, миновали ведущую на второй этаж лестницу. Если я не ошибался – дальше должно начинаться крыло слуг.
Запахло свежей сдобой. Мы явно приближались к кухне. Впереди я увидел Шена, за которым неотрывно следовали трое мортов. На руках у Ходящего сверкали магические цепи. Если не считать начавшего желтеть синяка под глазом, Целитель был в полном порядке.
Заметив меня, мальчишка оживился.
– Лаэн? – односложно спросил я у него.
– Не видел. Меня держали отдельно. Надеюсь, с ней все хорошо. Цейра Асани была бы очень удивлена, если бы узнала, куда мы попали.
Я хмыкнул.
– Тебя где держали?
– Здесь. В доме. На втором этаже. А тебя?
– В подвале. В обществе очаровательного блазга и вейи.
– Кого? – удивился он.
– Блазга и вейи. Кто такой этот вейя – не спрашивай. Не знаю.
– Тебя по башке ничем твердым не били? – обеспокоился он.
– Стукнули, – не стал я отрицать. – И довольно ловко.
Лаэн пришла в сопровождении некроманта и женщины. Она была жива, здорова и, в отличие от Целителя, на ее руках не было кандалов.
Увидев меня, Ласка облегченно улыбнулась. Кивнула. Я кивнул в ответ, взял ее за руку. Нам никто не помешал.
– Что ты здесь делаешь?! – спросил вдруг Шен у женщины, которая привела Лаэн. Я заметил, как Ходящий уставился на нее, но та, не отвечая, распахнула дверь, возле которой мы стояли и, вышла, плотно закрыв ее за собой.
– Вы что? Знакомы?
– Да… – ученик Матери выглядел ошеломленным. – Да. Это Кира. Мы вместе учились на одной ступени в Радужной долине. Ходящая. Я не понимаю, что она делает вместе с этими…
– Зато я понимаю, – зло сверкнув глазами, прошипела Лаэн. Ее голос был необычно хриплым и низким. Простуженным. – Вот из кого с радостью выдавила бы душу. Забудь о ней, малыш. Теперь она не на стороне Башни.
– А мы разве на стороне? – поинтересовался я, не обращая внимания на следящих за нами некромантов.
– Ты знаешь ответ на свой вопрос.
Знаю. Мы никогда не были с Башней, и теперь идем разными дорогами. Впрочем, мы и не с теми, кто сейчас держит наши жизни на ниточке. Мы – сами по себе. Опасный выбор, чего уж тут говорить. И не слишком умный. Любой может записать нас во враги. Но что есть, то есть. Сейчас ничего изменить мы не в силах…
Нас привели в большую светлую столовую, примыкающую к кухне. Здесь приятно пахло мятным шафом и печеной сдобой. Массивный прямоугольный обеденный стол в центре был накрыт кружевной скатертью, на ней стояла большая фарфоровая ваза с букетом желтых нарциссов. (Откуда в начале осени взялись такие цветы – оставалось только гадать.) Рядом спал здоровый белый кот, положив морду на блюдо с фруктами. Над ними кружилась залетевшая со двора оса, но никто из присутствующих не обращал на насекомое внимания.