В глубине души он знал, что виноват. Из-за дракона. Ясно же, что это все случилось из-за дракона, другой причины просто быть не могло. Но почему, и как, и надо ли за это слишком себя винить? За то, что дракон был в его мыслях? В мечтах, можно сказать? Смешно, да...
Это же каждый так может - представить себе дракона.
Он насмерть загнал руха. А это невозможно. Это не по правилам. Он загнал руха просто потому, что дракон был в его мыслях. Это, в сущности... просто страшно.
- Как такое могло случиться? - спросил его Дантан. - Как тебе удалось... так?
Ардай верно понял неловкий вопрос: как случилось, что погиб рух, и как тебе удалось так отлетать?
И только тогда он понял - кажется, у него не просто получилось, а получилось чересчур хорошо.
- Я не знаю, - сказал он. - Я просто хотел выступить не хуже других. На этот раз тут много сильных соперников, господин Дантан. Больше ничего. Жаль, я не видел, как получилось...
- Да уж, жаль! - Дантан рассмеялся. - Просто хотел быть не хуже! Да ты и доли шанса никому не оставил, герой Приграничья!
И, заметив косой взгляд Ардая в сторону стражников, за спинами которых просвета было не разглядеть - столько народу собралось на поле, - пояснил:
- Это наместник велел, чтобы благодарные земляки от избытка чувств тебя не помяли.
Вот оно что. Ардай чуть улыбнулся. Он победил, получается.
- Зачем ты заменил птицу? - Дантан продолжал крепко сжимать его руку. - Свою пожалел?
- Нет, конечно. Мне нужен был рух, который умеет делать петлю назад. Мой не смог бы, его этому не учили.
- А сам на каком учился?
- На своем. Точнее, он отцовский. У меня своего нет пока.
- Ты, что же, никогда эту петлю не делал? - голос капитана-инспектора непонятно дрогнул.
- Нет. Но я решил, что раз птица обучена, можно попытаться. Точнее, мне подсказал имень Эсплет. Он бы тоже, наверное, смог, просто поторопился.
Хотелось разделить этот непонятный успех да хотя бы с Эсплетом. Слишком большим он казался для одного. А Эсплет - все верно, без его примера Ардаю и в голову бы не пришло менять птицу.
Дантан кивнул.
- Ну, что ж, Ардай Эстерел, иди и получай свои почести.
Он их получил. Сполна. Ликование и рев толпы. Его имя - из тысяч глоток. Гирлянду из отборных роз - роз, у которых заботливо удалили шипы, - ему на шею повесила Шала.
Она еще шепнула:
- Не пугайся. Это все - твоя родословная.
Объяснила, вот спасибо.
Наместник прицепил ему на грудную цепь заветную бляшку, которой действительно можно гордиться, вручил объемистый призовой кошель с серебром и произнес речь, а городничий, также поздравив, добавил:
- Получишь лучшую птицу. Город заплатит. Ну, спасибо тебе, мой мальчик, порадовал!
Он от избытка чувств даже прослезился. И люди радовались. Все. Когда победители получили награды и официальные церемонии закончились, откуда-то появились музыканты, сначала всего трое, из городского оркестра, и заиграли. Музыки поначалу вовсе не было слышно из-за шума, но потом звуки стали различимы, и вот уже образовался круг, и в нем появился городничий под руку с какой-то пышнотелой купчихой. Их примеру тут же последовали другие, подтянулись еще музыканты, и скоро вся площадь плясала под нестройную музыку импровизированного оркестра. Вокруг музыкантов бегал господин Второй Городской маг, он же глава гильдии музыкантов Аша, и пытался с помощью магических пассов хоть немного улучшить исторгаемую ими какофонию, но кого это особенно волновало? Аш праздновал.
Когда Ардай с дядей, Валентой и Креем добрались наконец до дома, у порога их встретила взволнованная, похожая на растрепанную наседку тетушка Мизина, в клетчатом фартуке прямо поверх праздничного платья - она ушла раньше, чтобы распорядиться по хозяйству. А пройти через неширокую улочку к порогу было делом непростым. Мостовая перед домом оказалась заставлена корзинами с фруктами и всякой всячиной, мешками, тележками, кувшинами, бочонками, запечатанными бутылями...
- Несут и несут! - всплеснула руками экономка. - Подарки! Да нам этого до осени не съесть...
- Ты выгодный племянник, дорогой мой, - хмыкнул дядя Ильмар. - Что ж, не будем закупать запасы на зиму. Что можно, сносите в кладовку, солите, варите варенье. И не забывай благодарить. Мне, что ли, учить тебя, Мизина?
И часу не прошло тех пор, как расчистили улицу - ее заставили опять. Корзинами, мешками, ящиками, коробочками...
А Ардай с Креем закрылись в комнате, и вот, вроде бы играли.
- Наверное, тетка Сарита права, - сказал Крей, - насчет того, что ты демон. Только не обижайся. Я никогда не стану относиться к тебе хуже. Я не боюсь.
Ну, он и сказал. У Ардая даже холодок меж лопаток пробежал.
- Так прямо и демон? Ай, спасибо, - пожал он плечами. - Ты же говорил - я заклятый, или как там?..
- Не я, а Сарита, - нахмурился Крей. - И потом, это почти одно и то же. Сам подумай, разве может наездник замучить насмерть руха? Лошадь - да, руха - никогда такого не бывало.
- Наверняка дело в рухе. Может, он больной был. Они, в столице, обучают рухов с помощью магии.
- Точно знаешь?..
- Наверное. А я просто хотел отлетать не хуже других. И больше ничего, - опять повторил Ардай.
Сколько раз ему придется теперь говорить одно и то же?
В дверь стукнули, и тут же, бочком, вошла Валента с огромным подносом, нагруженным более чем заманчиво: целой горой свежеиспеченного сладкого печенья и чашками горячего травника с медом.
Она поставила поднос прямо на одеяло рядом с ними.
- Спасибо, - Крей первый сунул в рот хрустящую печенюшку. - Это нечто!
В другой раз и Ардай бы не терялся, но теперь он и смотреть не мог на эту исходящую сливочным ароматом вкуснятину.
Валента тоже уселась на одеяло и бросила брату на колени сложенный вчетверо листок бумаги.
- Вот, тебе принесли.
Он развернул.
"Сегодня, в шесть часов пополудни, у кузнеца".
И все. Ни обращения, не подписи. Изволь понимать по своему разумению.
Конечно, это от Шалы. А кузнец - известно кто.
Шала предлагает отправиться в Обитель к Эйде прямо сегодня?!
Он тут же вскочил на ноги. Время пока есть.
- Мне уйти нужно! Давно это принесли?
Валента только плечами пожала.
***
Шала ждала его. Сидела на пороге с женой кузнеца, а на ее коленях подпрыгивал ребенок, норовил поймать выбившийся из платка рыжий локон. Шала опять была другой. Как тот диковинный зверек, который, если верить сестриной книжке, жил где-то в иноземных лесах. Зверек этот, перенеси его на новое место, менял и расцветку и форму на те, что более подходили обстановке. Вот и Шала, в лесу была растрепанной лесной ведьмочкой - ни за кого больше и не примешь. Во дворце наместника она превратилась в знатную даму, а тут, на улице кузнецов, больше всего походила на жену или сестру зажиточного мастерового: кофта из тонкого полотна, пестро расшитый жилет, красная с черным полотняная юбка. Голову ее покрывал белый шелковый платок, а маленькие кожаные туфельки, хоть она их и сбросила, валялись рядом.
- Пришел? - весело спросила Шала, отдавая ребенка матери. - Уж прости, нельзя было откладывать. Мы уезжаем завтра, на рассвете. Дантан так решил.
- Что-то он раньше не мешал тебе шастать тут поблизости. Не пойму я тебя, - не удержался Ардай.
Шала расхохоталась.
- Что ж, сын именя! Правильно, что не поймешь. Я не только чужие секреты храню, я и свои кому попало не доверяю. Идем, что ли?
Она за руку и завела Ардая в дом, а жена кузнеца с ребенком осталась на крыльце, и даже на них не взглянула, как будто не она была здесь хозяйкой, и кто бы ни заявился к зеленоглазой - ее это не касалось.
В крошечной комнатке окно было плотно завешено полосатой занавеской, а всего обстановки - большой сундук с устроенной на нем постелью: тюфяком, подушками, и брошенным поверх всего пестрым лоскутным одеялом. И еще зеркало висело на стене, большое, овальное, немного тусклое, в деревянной раме.
- Тут и переоденемся, - заявила Шала.
- Э... вместе? - смешался Ардай. - Давай ты сначала, я выйду. И ты не сказала, какая нужна одежда.
- Да погоди ты, - Шала выдернула из-под подушки два маленьких цветных платка, один повязала Ардаю вокруг шеи.
- Смотри в зеркало.
Он глянул и отшатнулся: в зеркале рядом с Шалой отражался совершенно другой человек, старше его лет на двадцать, и вовсе непохожий. И костюм на нем был чужой.
- Хороша одежка? Или не нравится? - хохотнула ведьма.
- Это... я?
- Ну а кто же? А вот это я, смотри, - она повязала и себе платок, и тут же раздалась, превратившись в дородную матрону лет тридцати.
- И как, нравлюсь? - на незнакомом пухлом лице смешливо блестели те самые зеленые, Шалины глаза - они у нее одной такие.
- Вижу, нравлюсь. Ну, вот и хорошо. А как, ты думал, мы пройдем в Обитель? Только в чужих личинах и можно. Зато нас хорошо встретят, не волнуйся. Уже ждут. Мы - дальние родственники твоей ненаглядной, понял? Ее дядюшка и тетушка, какой-то там воды на киселе. Ты купец, владелец хлебных барж и лабаза. А еще ты ее отца душеприказчик, понял?
Ардай только вздохнул.
- Неважно, - махнула рукой Шала. - Да не хмурься. Вы повидаетесь, о житье-бытье расспросить имеешь полное право. На вот еще, держи, - она вытащила оттуда же, из-под подушки, кошелек, сунула ему в руку. - Настоятельнице отдашь. Только молчи, очень тебя прошу, говорить с отшельницами я буду. А то брякнешь какую-нибудь глупость, а мне расхлебывать.
- Ладно, - не стал артачиться Ардай.
Можно подумать, он только и мечтает, как бы почесать языком с этими сумасшедшими тетками-отшельницами. Век бы их не видеть вместе с их Обителью...
Его другое беспокоило.
- Так значит, я должен буду выдавать себя за ее дядюшку? И что мне за радость, если Эйда не поймет, кто я? Как же мы поговорим?
- Я попробую устроить, чтобы нас оставили одних. Тогда снимешь ненадолго платок, и предстанешь в своем обличье. Что, опять не доволен?