- Ну и что?
Мать лишь неловко улыбнулась.
- Ничего.
Малыш заворочался и тихонько заскулил во сне, и она ушла, качая его и напевая. Ардай свернул к залу, откуда доносились голоса, и остановился у входа.
Говорил дядя Кир.
- Ардаю твоему ведь уезжать скоро, Гай. А ну как и повоевать придется? Как тебя-то самого в восемнадцать на приключения потянуло, на войну сбежал, помнишь? Но вас у отца три было, а он у тебя один.
- У меня два сына, дядя Кир.
- Жени Ардая, Гай. Пусть, уезжая, и он оставит дома сына. Всем хороша твоя жена, но сыновей рожать сыновей у нее получается не слишком хорошо. На твоего брата надежды никакой. Твой младший такой слабенький, а вот Ардай удался. Жени его, это твой долг перед семьей.
- Да он же еще совсем мальчишка.
- Да?.. А мне сослепу показалось, что уже и не то чтобы совсем. Эх, старость не радость.
- Он подрос, конечно, еще бы ума прибавилось соразмерно росту.
- Ну, это как водится. Иногда я себя обзываю старым дурнем, и знал бы ты, как искренне я это говорю. Не сомневайся, продолжить род у него ума хватит.
- Ему нравится вторая девчонка Сариты. Да, той самой. И угораздило же его. С тех пор, как колдуны забрали ее старшую дочь, она и вовсе обозлилась.
- Нравится, не нравится, - сердился Кир. - Мало ли девчонок?
- Решим это к будущему лету, дядя. Может быть. Пока пусть занимается птенцом.
- Женить первенца - это всегда так. Ты, Гай, еще хорошо помнишь, как был таким же молодым, сам перебирал девчонок. В мыслях еще недалеко от сына ушел. Не хочется тебе дедом становиться. Я знаю, знаю.
- Скажешь тоже, дядя Кир.
Ардай решил, что слышал довольно. Он вошел.
- А, парень, где пропадал? - добродушно заулыбался дядя.
- Ходил на площадь.
- Что на площади?
- Весело...
Отец налил ему в стакан легкого пенистого пива, подвинул, усмехнулся:
- Ноги не стер, пока ходил?
- Нет, - Ардай, не поднимая глаз, отпил из стакана.
- Ну, ладно, я спать пойду, - дядя поднялся, - мне, старику, надо хорошо отдохнуть перед дорогой.
- Идем, я провожу, - отец тоже встал, - посиди пока тут, я сейчас, - мимоходом обронил он Ардаю.
И правда, он быстро вернулся, сел напротив.
- Так ноги, говорю, не стер, пока ходил?
- Я же сказал, что нет.
- Тогда я дам тебе совет. Когда поднимаешь руха с башни, не бросай цепь под ноги, убирай ее, как положено. Рух может сбросить цепь, и она будет висеть раскрытым кольцом вниз, и каждый сможет догадаться, что птицы на башне нет.
- Ты видел, - Ардай опустил голову, ругая себя последними словами.
Он ведь слышал, как звякнула цепь под ногой Бака, но решил, что тот просто отбросил ее в сторону.
- Я даже поднялся на башню и поднял цепь, чтобы не увидела твоя мать и не переживала, где тебя носит на ночь глядя верхом на Баке.
- Извини. Я не думал задерживаться. Но я вернулся живой и здоровый, видишь. И ничего в этом особенного нет, полетал, и все.
- Вижу, да, - отец подлил пива в свой стакан. - Штаны сухие? - он улыбнулся, морщинки разбежались от уголков глаз.
- Что?!
- Это хорошо. А то я свои чуть не намочил, когда за мной погнался молодой дракончик. Чуть не намочил, говорю... Обошлось. Мой рух после этого два месяца не поднимался, но тоже обошлось. И я так и не признался тогда своему отцу, в чем было дело. Такое, конечно, нечасто бывает, просто мне не повезло. А летать на закате здорово, да. Восхитительное ощущение.
- Да, - согласился Ардай, - было здорово. Только драконы, наверное, нападают не так уж редко. Я тоже видел одного...
Он поначалу решил молчать об этом, но после отцовского признания -- зачем?..
- Да?.. - имень задумчиво рассматривал янтарный напиток в своем стакане. - Потом мне рассказали, что драконы ничего плохого не имеют в виду. Они просто развлекаются. Это всегда молодые дракончики, мальчишки, можно сказать. Они стараются не довести до беды, не дать всаднику упасть, но шалости иногда заканчиваются плохо. Колдуны стараются таких вещей не допускать, но драконята умудряются бедокурить, если им хочется. Не мне тебе объяснять.
- А почему ты раньше не предупредил меня?
- Вот, предупредил. Прости, что поздно. Этого ведь как бы нет. Об этом не говорят. А кто-то скажет - выдумки.
- Драконы могут разговаривать, как люди?
- Сомневаюсь. А почему ты спросил?
- Я слышал их разговор, - признался Ардай. - Там был дракон, и на нем сидела девчонка. И я говорил с ней. Или с ними. Говорил мыслями. Но не так, как если бы просто о чем-то думал, а по-другому...
- Вот как... - отец нахмурился, его густые брови почти сошлись на переносице. - Вот как, значит. Это ничего. Забудь.
Ардаю пока не хотелось ничего забывать. Скорее, наоборот.
- А кто рассказал тебе про драконов, отец?
- Когда-то я был знаком с женщиной из рода колдунов, - Гай пристально посмотрел в лицо сына, как будто размышляя, стоит ли продолжать. - По правде говоря... Интересно, тебе еще никто не рассказал об этом? Эта сумасшедшая Сарита, например. Она, похоже, считает, что вся деревня проклята с тех пор, как в моем доме жила она. Видишь ли, это глупость. Ты согласен, надеюсь?
- Горная колдунья жила здесь? - поразился Ардай.
Отец кивнул, отведя глаза.
- Она была моей женой. Очень недолго. Она умерла. Валента... была очень красивой, доброй, замечательной, и ничего колдовского в ней я так и не заметил. Она была такой же, как любая другая женщина. Так вот, она немножко рассказывала мне про драконов.
Некоторое время Ардай молчал, потом сказал:
- Я знал, что до мамы у тебя была другая жена. Но никто не говорил мне о том, что...
- Это понятно. Мы и не стремились к тому, чтобы об этом кто-то знал. Но Сарита знает. Так уж получилось.
- Она поэтому злится на меня? Считает, что из-за нас - все несчастья с драконами, которые случились тут и еще будут?
- Да, примерно так, - отец положил руку на плечо Ардая. - Все наладится, сын. Вот увидишь. Кстати, ты упомянул, что говорил с драконом. Что же ты ему сказал?
- Что когда-нибудь оседлаю ящерицу. То есть, дракона. Я сказал это девчонке, которая сидела на драконе.
Отец улыбнулся. А потом попросил серьезно:
- Не летай больше в потемках. Никогда. Пожалуйста, сын. Обещаешь?
***
Ардаю приснился сон, пугающий и волнующий одновременно. В этом сне он летал. Сначала он просто летел, и было темно, и немного холодно, а потом началась гроза, по телу заплясали ледяные капли, и молнии вспыхивали очень близко, совсем рядом. Ему почему-то было не страшно, а наоборот, даже весело, но потом он стал падать. Вот так, летел-летел, и вдруг оказался высоко в черном грозовом небе, один-одинешенек, а лететь не получалось. И от такой несправедливости стало пронзительно, до боли обидно: почему он должен падать, если надо лететь?!
И он проснулся. Никакого дождя, никакой грозы. Он лежал на своей постели, отбросив легкую простыню, которой укрывался. Из открытого окна тянуло пряной утренней свежестью. Еще не светло, но уже и не черно. Утро.
За дверью - шаги, голоса служанок, со двора доносилось лошадиное ржание. Ардай вскочил, быстро натянул одежду.
Во дворе как раз запрягали крытую повозку, в кухне звенели посудой, ни отца, ни дяди Кира нигде не было видно. Ардай решил сначала взглянуть на яйцо.
Он остановился в дверях, потому что услышал голос отца, и по мягким, бархатистым нотам в этом голосе догадался, что говорил тот с матерью.
- Ты расстроена. Почему? Ты уже так давно здесь, а, оказывается, еще и плачешь? Что случилось, моя хорошая?
- Прости. Это так глупо, я понимаю. Я думала сейчас о том, что этот малыш обречен быть сиротой по нашей прихоти. Он никогда не увидит матери, понимаешь?
- Ну, еще бы! Птенец, воспитанный матерью, не понесет наездника. Мы будем возиться с ним больше, чем с любым из собственных детей. Нет, напрасно ты вздумала жалеть его.
- Он вылупится совсем скоро, Гай. Мне так кажется. Если положить ладонь на скорлупу, он начнет двигаться, тереться изнутри. Попробуй!
- Вот, пробую. Ничего не слышно. Это, наверное, он об твою руку трется. Чувствует заботливую мамашу, - отец ласково посмеивался. - Может, он и погодит до моего возвращения. А нет - ты знаешь, что делать. Вы справитесь. Будут проблемы - позовешь старого Гораха, я его предупредил.
- Конечно, Гай. Но мне неспокойно. Мне страшно...
- Еще и страшно! Да что за странные вы создания, женщины, то вам жалко без причины, то страшно. О чем на самом деле ты плакала?
- Ни о чем, Гай. Мне просто грустно.
- Вот. Еще и грустно. Не грусти, провожая меня, это плохая примета. И пошли отсюда. Нам ведь уже собрали перекусить? А потом ты сможешь поплакать над какой-нибудь чепухой, если очень захочешь.
Ардай отступил за стену, и родители прошли мимо, не заметив его.
Больше нечего было делать в стойле - ясно, что с яйцом все в порядке, раз и мать, и отец побывали там только что. Но Ардай вошел. Потрогал печь - ее протопили ровно настолько, что она стала теплой, и песок и яйцо в нем тоже были теплыми, чуть теплее его руки. Так и нужно.
Он положил ладонь на скорлупу. Сначала в яйце не было никакого движения, потом вдруг что-то мягко толкнуло ладонь, прижалось к ней изнутри. Ардай вздрогнул, улыбнулся. Что-то похожее на нежность шевельнулось в груди, но тут же было вытеснено другим чувством: это его птица, символ его взрослости. Он, Ардай Эстерел -- наследный имень, и будет всадником императорской Летучей Гвардии. Он один из избранных...
Пусть рух вылупляется скорее, любопытно на него посмотреть. А беспокоиться - зачем? Тут целая толпа народу, неужели они не справятся с одним маленьким птенцом? Да Ардай и один бы справился.
Наконец они собрались за столом. Час был еще ранний, поэтому из сестер пришла только Валента, и пристроилась рядом с отцом. Старшая сестра была отцовской любимицей, всегда первая встречала его из поездок, не упускала случая проводить в дорогу, хоть ночью, хоть рано утром. И еще, ее, Валенту, отец почему-то звал по имени чаще других дочерей. Только теперь Ардай подумал: может, это из-за той Валенты, его первой жены? И тут же на него накатила злость на отца - из-за этого. Горная колдунья давно умерла, и лучше бы ее вообще не был