— Кхм-хм. — Николай откашлялся, привлекая внимание распустившего хвост подпоручика. — А вот скажите, вы за последние дни не видели вокруг тракта ничего подозрительного? Каких-нибудь отрядов, едущих, как и вы, не по дороге, или чего-нибудь в таком роде? Вы, думаю, понимаете, отчего меня это беспокоит.
— Прекрасно понимаю, господин капитан. — Василий Иванович сурово сдвинул брови, кивнул. — Но можете быть спокойны, в ближайших окрестностях, насколько я мог убедиться, тихо. Казачьи патрули и отряды здешних племён поддерживают порядок и спокойствие, вот дальше уже может быть опасно, во владениях хана грабители и прочие лихие люди чувствуют себя вольготно.
Ответ молодого офицера не то, чтобы обрадовал Николая, однако виду мужчина не подал — лишь поблагодарил картографа и пожелал удачно выполнить задание. На том и распрощались. Тонкая цепочка всадников, ведомая подпоручиком, вскоре скрылась с глаз, продолжая своё странствие неторными тропами.
Пару дней спустя, за завтраком, юная сыщица спросила у Дронова, далеко ли до границы российских владений — видимо, предостережение Вайсмеера не выходило у неё из головы.
— Мы проехали её вчера. — Ответил Николай, дуя на ложку с горячей кашей. Ложка была большая и деревянная — металлических капитан не признавал, полагая, что они портят вкус еды и обжигают рот.
— Вчера? — Девушка удивлённо вскинула брови.
— Ага. Помнишь, мы перед закатом с казачьим разъездом повстречались? Я ещё с ними говорил долго? Это был приграничный патруль. Сейчас мы в Хоканде.
— А где их пограничники? Хокандские?
— У ханства нет отдельных пограничных войск. Таможня должна быть в ближайшем укреплении, а с военными патрулями мы разминулись пока что. Они тут дурно налажены, и интересуются преимущественно купцами. С нас-то лишнюю пошлину не сдерёшь — это издалека видно. — Николай ткнул ложкой в стажёрку. — А ты ешь давай, не увиливай. Чтоб всю плошку — до дна. Успеем ещё наговориться, дорога дальняя.
Саша со вздохом ковырнула кашу — готовивший завтрак казак, не скупясь, выделил ей двойную порцию, сдобренную кусочком солонины. Вообще, добродушные станичники всерьёз озаботились «худобой» миниатюрной сыщицы, и постоянно пытались её подкармливать, иногда прямо на марше подсовывая украдкой горбушки хлеба и сухарики. Сибирякам сама мысль о том, что девушка может весить меньше сорока килограмм, казалась дикой. Стажёрка казачьи «подарки» принимала со смущением, краснея и благодаря, а потом прятала по карманам и втихаря раздавала драгунам. Кое-что, правда, оставляла и себе — пару раз Дронов краем глаза наблюдал, как она грызёт дарёный сухарь, покачиваясь в седле. Вмешиваться он не пытался, героическим усилием воли сохраняя в такие моменты серьёзный вид.
После завтрака они так и не продолжили беседу — день выдался жаркий, болтать попусту не хотелось. Когда стемнело, отряд встал лагерем в сотне метров от тракта, на берегу ручья. Николай доверил распределение часовых уряднику Невскому, а сам улёгся пораньше, планируя встать до рассвета. Отчасти его план сбылся — когда капитан подскочил с постели, разбуженный хлопками выстрелов и конским ржанием, на небе ещё горели звёзды…
— Дзяньк! — Между лежанками Дронова и Саши стоял пустой котелок. Прилетевшая из темноты пуля опрокинула его набок, выбив искры.
— Лежи и пригни голову! — Не успев толком проснуться, офицер подхватил оружейный пояс и повернулся к девушке. Та тоже уже откинула одеяло и тянулась к кобуре. — На ноги не вставай! Поняла?!
— Хорошо! — Несмотря на растерянность в голосе, ученица Насти решительно кивнула и прижалась к земле. Вытянув из кобуры револьвер, щёлкнула предохранителем.
Дронов же, спешно застёгивая пояс и забыв про сапоги, бросился туда, откуда доносился зычный голос Невского. Урядник, облачённый только в штаны, нижнюю рубашку и криво нахлобученную папаху, вовсю отдавал команды, размахивая шашкой. Рослого казака было отлично видно на фоне костра, пули свистели вокруг него, однако старший станичник их напрочь игнорировал, охваченный боевым азартом.
— Дмитрий Александрович, доложите! — Велел ему Николай, оказавшись рядом.
— С двух сторон палят, господин капитан! — Едва ли не радостно рапортовал Невский, кидая шашку в ножны и снимая с плеча карабин. — Подошли метров на полста, их часовой заметил…
— Вы б пригнулись! И огонь надо залить!
— Да они стрелять не умеют, бесы криворукие! — Казак ухмыльнулся. — До сих пор даже не поранили никого. Отобьёмся.
И в самом деле — несмотря на всю внезапность нападения, инициатива сходу оказалась в руках обороняющихся. Урядник с капитаном быстро навели порядок, и уже через минуту весь отряд дружно отстреливался, метя по мелькающим меж кустов и деревьев неясным силуэтам. Даже Александра, за которой Дронов не забывал приглядывать, перебралась поближе к офицерам, залегла рядом с ними, и теперь выпускала во мрак заряд за зарядом — стиснув зубы, обхватив рукоять револьвера обеими ладонями. При том, однако, аккуратно целиться и плавно жать на спуск она не забывала — Николай отметил это с таким удовлетворением, словно крошечная стажёрка была его ученицей, а не Настиной.
Всё закончилось так же быстро, как и началось. Сражение длилось считанные минуты. Не сумев сойтись в рукопашную и угодив под плотный обстрел, нападающие начали отступать — пальба становилась всё реже, тише. В какой-то момент Дронов понял, что стреляют только его люди.
— Прекратить огонь! — Рявкнул он во всё горло, вскидывая над головой карабин. Лежащая около него Саша ойкнула и выронила револьверную пулю, которую пыталась забить в опустевший барабан. Казак Евграфский, занятый прилаживанием пулемёта на станок, досадливо махнул рукой, помогавший ему товарищ в сердцах сплюнул: «Тьфу, чертячья сила!».
— А ну-ка, до конца собирайте, не ленитесь! — Прикрикнул на них урядник. — Мало ли, что не пригодился. С сего дня чтоб на каждом ночлеге машинка собрана и развёрнута была! По всем правилам!
— Фух. Всё, вроде бы. — Выдохнул Николай, поднимаясь на ноги. — Эй! Все целы? Раненых нет?
Солдаты ответили недружным хором — мол, живы-здоровы, ваша милость. Молодой казак показал капитану и соратникам простреленную навылет шапку, демонстративно сунув палец в дырку от пули. Палец прошёл свободно.
— Лошади все на месте? — Спохватился приказный. — Проверьте!
— Кто же это был? Как вы думаете? — Маленькая стажёрка тоже встала, убирая оружие в кобуру. Отряхнув колени, одёрнула рубашку и начала приводить в порядок растрёпанные волосы. Теперь, когда угроза миновала, и возбуждение схлынуло, в ней запоздало проснулись женские инстинкты.
— Утром попробуем узнать. — Ответил Дронов. — А ты ложись сон досматривать, ещё часа два до зари, если не больше.
— Да как же… уснуть-то…, — Девушка сглотнула.
— Легко. — Заверил её офицер. — Считай это тренировкой. Настоящий солдат должен уметь засыпать в любой обстановке, хоть под гром артиллерии, хоть после боя — главное, чтоб не на посту. Сыщик, думаю, тоже.
— Ну…, — Саша глубоко вздохнула, втянув воздух через нос. — Ладно. Можно, я здесь лягу, поближе к костру? Это за подушку сойдёт. — Она указала взглядом на высокое драгунское седло, которое в бою использовала как укрытие и подпорку для стрельбы. — За одеялом только сбегаю, а матраса не надо.
— Как хочешь. — Улыбнулся Николай. Вместе с одеялом девушке ничего не стоило принести и подушку. Но, видимо, она решила отнестись к «тренировке» всерьёз. — И не волнуйся, я буду рядом. Постерегу.
Стеречь Сашин сон в одиночку капитану не пришлось. Собственно, кроме неё никто и не лёг. Весь остаток ночи драгуны и казаки провели в полной готовности, ожидая нового нападения — к счастью, так и не случившегося. Когда забрезжил рассвет, солдаты мрачно сидели по укрытиям с заряженными карабинами, и только хрупкая Настина ученица сладко сопела, завернувшись в одеяло с головой — как и ожидал Дронов, заснула она легко, лишь положив голову на импровизированную подушку.
С первыми лучами солнца капитан распорядился привести лагерь в порядок и обыскать окрестности. Поиском занялись Джантай и трое самых опытных казаков во главе с приказным. Им удалось отыскать множество следов, ведущих на юг, к горам. Видимо, получив отпор, нападающие отступили врассыпную, унося раненых. Где-нибудь неподалёку их наверняка ждали товарищи с лошадьми.
Кроме следов, проводник и солдаты обнаружили два мёртвых тела. Беспокоиться о погибших ночные гости не стали — лишь обобрали их и прихватили оружие. Правда, в сапоге у одного Джантай нашёл дурно сделанный кустарный нож, неумело вырезанный из большого листа металла.
— Этот не сразу умер. — Кивнул на покойника киргиз, брезгливо отбрасывая трофей. — Рану в живот получил, мучился долго. Тёплый ещё. Сам потрогай.
— Да я верю. — Хмыкнул Дронов. — Ведь казалось же ночью, что стонет кто-то. Казаки всё про нечисть шептались… А второй?
— Голову пробило. Повезло ему.
— Да уж…, — Николай прошёл к другому мертвецу и склонился над ним. — Кто они, по-твоему?
— Первый — из Степи. Точно говорю. Киргиз-кайсак, как вы говорите. А второй — не знаю. — Проводник пожал плечами. — Хокандец.
— Похож. Узбек или таджик, но не киргиз — точно. — Согласился Дронов. — Хм-м…
— Что? Долго его смотришь. Лицо узнал?
— Да нет, не в этом дело. — Протянул капитан, задумчиво покусывая сгиб пальца. Дело действительно было в другом. Этот налётчик, в отличие от первого, погиб мгновенно. Пуля, вошедшая ему точно в середину лба, вышла из затылка, прихватив кусочек черепа. И пуля эта, без всяких сомнений, была не винтовочная — револьверная. А револьвером ночью пользовалась только Саша…
— Так в чём? — Не унимался любознательный Джантай. — Дело-то?
— Если б я знал…, — Тяжко вздохнув, Николай выпрямился. — Похороним их, только быстро… И тихо, девушку не разбудите. Пусть поспит…