— Мне жаль причинять неудобства порядочным гостям города, однако наши приказы касаются только нас, солдат великого хана Хоканда. Делайте как сказано, и всё будет хорошо.
— Нервные…, — Хмыкнул Николай, когда офицер отошёл. Он понимал, что город практически на осадном положении, и что имперских военных здешним жителям любить особо не за что, однако выглядело всё это как-то странновато — в отличие от вполне понятной настороженности караула на въезде. — Ладно, чего гадать. Посмотрим…
Идти, как и обещал офицер, оказалось недалеко — следуя за проводником, они лишь прошли пару сотен метров вдоль внутренней стены, не углубляясь в город. Впрочем, даже примыкающие к грозным фортециям улочки Чимкента выглядели очень характерно — деревья плотно окружали каждый, даже самый бедный дом, выглядывали из-за глиняных заборов, смыкали кроны, отчего каждый переулок выглядел настоящей аллеей. Многие из деревьев были фруктовыми, и в месяцы урожая их ветви наверняка гнулись под тяжестью спелых плодов. Пускай город был таким же неухоженным, как большинство других поселений ханства, зелёный покров, шелест листвы и журчание воды в сотнях арыков придавали ему почти сказочный восточный облик, скрывая грязь и пыль от беглого взгляда. Веяло сказками Халифата, потрёпанный сборник которых Николай в детстве зачитал до дыр.
Потому, когда на одной из улиц отряд обогнал неспешно шагающую группку молодых людей в одинаковых синих халатах, Дронов как-то и не сразу заметил, что они не похожи на местных. А вот Александра, не так давно покинувшая цивилизованный мир, шепнула, наклонившись в седле к Николаю:
— Говорят по-французски.
— Кто? — Не понял Дронов. Затем, сообразив, обернулся — и в только теперь увидел, что оставленные позади молодые люди не похожи на азиатов. — О… Европейцы, значит?
— Думаю, заводские рабочие. — Маленькая стажёрка потёрла подбородок. — Наверное, по контракту приехали, вольнонаёмные из Европы. Жаль, что не из России. Если они приезжие, но здесь достаточно давно, то от них можно бы узнать много интересного о городе — такого, на что коренные жители внимания не обращают. К тому же, прибыть они должны были через ташкентский порт, больше неоткуда. Неплохо б с ними наладить контакт, да побеседовать основательно, дружески… Только сейчас, конечно, не выйдет.
— А ты знаешь французский?
— Похуже, чем английский и немецкий, но объясняться могу. — Девушка с лёгкой, чуть смущённой улыбкой посмотрела на Дронова. — На курсах Третьего отделения только английский обязателен, как язык главного потенциального противника, другие — по желанию. Но меня дома научили, ещё до того. Родители ведь хотели, чтобы я занималась торговлей, по семейному делу. А у нас партнёры во всех крупных европейских странах.
— Да, ты же из купеческого сословия…, — Протянул Николай, словно припоминая — хотя Настя ему таких подробностей о своей подопечной не раскрывала, и сама та до сих пор помалкивала.
— Купцы Ларины. — Саша кивнула. — Не самая известная фамилия, но достаточно старая и богатая, чтобы иметь традиции. Я вторая по возрасту из детей, и должна была помогать брату, когда тот примет дела у отца. Папа говорил, что выгодно выдать замуж он и младших сестёр успеет, а у меня вроде как задатки хорошие для торговли и руководства…
— Пон-нятно… А можно спросить, почему ты пошла в… ну, в полицию, по сути? — Осторожно поинтересовался капитан. Ему давно хотелось расспросить юную спутницу о её прошлом, однако он всё не находил удобного повода. А после свежего ещё в памяти глупейшего прокола перед битвой с мятежниками, когда они едва не поссорились на ровном месте, отказался от мысли спросить напрямую, боясь наступить ещё на какую-нибудь мозоль. И тут вдруг — оказия. Стоило рискнуть.
— В полицию? Можно, но…, — К щекам девушки неожиданно прилили румянец, и она торопливо отвернулась, указала вперёд. — Только позже, мы уже приехали.
Действительно — сарбаз-проводник как раз стучал в ворота караван-сарая. Выбежавший на шум слуга тут же позвал хозяина. Тот выглядел одновременно обрадованным и испуганным — размещение на постой целого воинского отряда из соседнего государства сулило его заведению как возможные проблемы, так и несомненную прибыль. Благо, выглядел постоялый двор обшарпанным и бедным, в конюшне не стояло ни одной лошади, да и номера, похоже, пустовали все до единого. Велев бойцам размещаться, Николай отсыпал хозяину двора горсть монет и попросил доставить еды, припасов в дорогу, узнать на рынке свежие новости о восстании, а также погреть воды для помывки. Тот заверил, что всё устроит в единый миг, позвал слугу и принялся шумно его инструктировать, размахивая руками. Лишь после этого Дронов отправился выбирать себе комнату — но был тут же перехвачен казачьим урядником.
— Не нравится мне всё это, господин капитан. — Сказал Невский, поглаживая ножны шашки и озираясь. — Очень не нравится.
— Что именно? — Дронов тоже огляделся на всякий случай, но ничего интересного не заметил — из внутреннего двора П-образного караван-сарая можно было видеть лишь его же строения да гребень крепостной стены, к которой он примыкал.
— Я у входа поторчал немного, пока все входили, и потом ещё чуток. Проводник наш никуда не ушёл — ну это ладно, хокандец тот и говорил, что рядом будет, на всякий случай. Сейчас за воротами торчит. Да только зуб даю — видел ещё мундиры их красные, меж домиков мелькали. — Урядник, как бы в доказательство, цыкнул зубом.
— Ну, солдаты на улицах — это сейчас должно быть нормально. — Пожал плечами Николай. — В городе много войск. Однако вы правы — что-то тут неладно. Не знаю точно, вроде предосторожности как предосторожности, нас и не должны здесь любить. Да только…
— Ага, вот и у меня также. — Осклабился казак. — Чую чего-то. Выставим караул?
— Выставим. — Подумав, кивнул капитан. — Пока делим экспедицию на три смены — одна ест, другая моется, третья сторожит. Кстати, где мыться-то будем?
— Я уже посмотрел. Есть тут комнатка с хорошим сливом, пол глиняный. Парни уже убираются.
— Отлично. — Николай расплылся в улыбке, предвкушая, как пустит в ход залежавшуюся в ранце мочалку. — Но Александру Александровну к воде допускаем первой, ясно? Пока комната чистая.
— Чего ж тут неясного. — Урядник вздохнул. — Да не такая тут водица, чтоб к ней спешить. В баньку бы, настоящую, с веничками да паром…
Дронов сочувственно похлопал его по плечу.
— Николай, а вы… ой, а ты что же, не идёшь? — Чистенькая, едва ли не светящаяся Саша заглянула в обжитый Николаем «номер» караван-сарая, предварительно постучавшись. Облачена девушка была в армейские брюки и гимнастёрку — из числа тех, что ушили для неё в Пишпеке по заказу Дронова. Это была её последняя свежая одежда, не подходящая к хрупкой фигуре и сидящая мешковато — однако сейчас даже в ней Александра выглядела просто ангельски. Особенно на фоне обшарпанного и грязного окружения.
— Я пойду последним. — Сказал капитан, с кряхтением садясь. До прихода стажёрки он просто лежал на толстом ковре, распрямляя спину после многих дней в седле. Чувство было сродни небесному блаженству, однако шея и поясница уже начали понемногу затекать. — Я ведь командир. А ты уже всё? Тогда присаживайся… э-э… ну… куда-нибудь.
Замешательство офицера было вызвано тем, что мебель в комнате отсутствовала напрочь, если не считать трухлявого дастархана и большого медного кувшина в углу. Не было даже обязательных для любого здешнего жилища пуфиков-сидушек. Но Александра без колебаний опустилась прямо на тот же войлочный ковёр, рядом с мужчиной, сложив ноги по-восточному. На сей раз она не ошиблась, и сделала это на женский манер.
— Как там импровизированная баня? — Спросил Николай, отодвигаясь, чтобы дать ей больше места. — Ребята ведь там чуть не римские термы из обычной комнаты оборудовали?
— Хорошо… насколько возможно. Сейчас остальные пошли, по три человека. — Девушка на миг замялась, провела ладонью по влажным ещё светлым волосам. — Я ведь обещала рассказать, почему пошла в Третье отделение?
— Да, но это так… я просто спросил, потому что к разговору пришлось. — Дронов тут же подобрался, стал очень осторожным в выборе слов. — Я буду рад получше тебя узнать, мы ведь уже немало вместе пережили, и впредь, даст Бог, помогать друг другу будем. Но если тебе не хочется пускаться в воспоминания — ничего страшного. Я про Настю вообще почти ничего не знаю, даже где она родилась, но это не мешает.
— Нет, мне самой надо…, — Александра сжала кулачок, кашлянула в него и опустила взгляд. — То есть, я сама тоже думаю, что нам так будет проще работать и понимать друг друга. Ты ведь тоже о себе расскажешь?
— Конечно, непременно.
— Ну вот, а я…, — Маленькая стажёрка легонько стукнула кулаком по ковру, не поднимая глаз. — У меня так всё глупо… Ужасно глупо…
— В смысле? — Искренне не понял капитан.
— Я пошла на службу потому, что начиталась детективных книжек. — Саша выпалила это отчаянно, как признание на суде. — Представляешь? Вот начиталась и захотела стать сыщиком. В прошлом году мне восемнадцать исполнилось — так и пошла в учебку проситься, экзамены сдавать.
— Ну а что? — Николай постарался сохранить серьёзное лицо. И заодно отметил, что стажёрке, оказывается, самое малое девятнадцать. Впрочем, несложно было догадаться, что она выглядит моложе своих лет. — Я вот тоже чуть не пошёл. Именно таким макаром. В юности детективами зачитывался, и нашими, и переводными, про всяких Холмсов. Правда, попал в армию, но это уж другая история. Уверен, многие…
— Многие недоросли мечтают стать сыщиками, да. — Настина ученица передёрнула плечами. — А многие ли в итоге становятся, скажи?
— Не знаю. Но ты же стала. И уж точно не случайно, в Третье отделение, чай, за красивые глаза не берут.
— Угу. Причём пошла проситься не в уголовный сыск, а именно что в Третьей отделение, да в добавок ещё и в самую загадочную экспедицию, Шестую. Выпросила рекомендации у отцовских знакомых, кто служил в полиции или ещё где, все бумаги собрала, родителей уговорила разрешить попробовать. То есть, я теперь-то понимаю, какое это было ребячество. Отец, кажется, тоже думал, что мне сразу откажут, и я вернусь домой, попереживаю, да займусь делом, потому и дозволил. — Саша наконец посмотрела капитану в глаза, кривовато усмехаясь — Николай в первый раз за ней такое видел. Усмешка придала нежному личику в обрамлении светлых волос жутковатое выражение, хотя и не такое пугающее, какое случалось у Насти. — Он думал… А меня приняли. Сказали — голова умная, выдержка есть, не трусиха, за языком следит, государю верна, физически здорова, энтузиазм присутствует, а прочему научат. Не знаю,