– И как это понимать? – напряженно поинтересовался капитан, переводя взгляд с одной неясной фигуры на другую. Он, в принципе, был готов к такому повороту, но ждал его в самую последнюю очередь.
– Бросай! Бросай! – крикнул ему кто-то, коверкая простое русское слово мощным акцентом. – Давай!
– Ага. Щас, – со злой усмешкой ответил Николай, вытягивая клинок из ножен. Сталь блеснула, отражая пламя костра. Слуги серкера – а это, без всяких сомнений, были они – восприняли его движение как сигнал к нападению и бросились на офицера со всех сторон.
Подкравшиеся сзади неприятели были ближе, потому Дронов скользнул к ним, вскидывая палаш, – как раз вовремя, чтобы отбить удар длинной палки, нацеленный ему в голову. Отбил лезвием – так, что полетели щепки. Парировал выпад второго врага, который колол его палкой в живот, словно копьем, вновь крутанувшись, увернулся от третьего, сместился вбок… Чуть не столкнулся с одним из тех, что заходили с фланга, поднырнул под его тяжелый шест и толкнул противника головой в грудь, опрокинув навзничь. Лишь на миг потерял ориентацию, однако этого хватило – кто-то умело треснул его под колено, и левая нога подломилась. Несколько человек моментально оказались рядом, уже занося палки, – и Николай понял, что встать не успеет. Вместо этого он упал на бок и перекатился, еще приблизившись к спасительной темной опушке. Попытался вскочить, но ушибленная нога подвела, и офицер глупо повалился лицом в землю, чудом не выпустив рукоять палаша. Перевернуться на спину он не успел – мощный удар по затылку, как показалось капитану, вышиб из его глаз такие искры, что могла бы загореться трава. «Опять…» – успел подумать Дронов, теряя сознание.
Капитан так и не понял, что его разбудило – боль в затылке или тепло от солнечного зайчика на щеке. Кое-как разлепив веки, он добрую минуту пытался сфокусировать зрение, пока не сообразил, что вокруг попросту темно. Вскоре глаза привыкли, гул в голове ослаб, и офицер понял, что лежит на спине, на дне глубокой ямы со стенами из обожженной глины. Яма была укрыта сверху толстенной деревянной решеткой, через которую пробивались косые лучи солнца, – лишь один из них доставал до самого дна, как раз он и попал Николаю в лицо.
– А был вечер… – зачем-то констатировал очевидный факт капитан, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ныл затылок, болело под коленкой и в районе лопаток, однако по большому счету он чувствовал себя неплохо. Только вот на поясе не ощущалось привычной тяжести… Ну да, кобура с револьвером и ножны палаша пропали, следовало ожидать.
– Ух… О-хо-хой… – Дронов со стоном сел, хватаясь за виски. От резкого движения внутри черепа будто взорвался паровой котел, но со странным эффектом – мужчину затошнило. К счастью, желудок был пуст, так что Николай просто посидел немного, дожидаясь, пока боль и тошнота пройдут. Вновь глянул вверх – зиндан, восточную яму-тюрьму, изнутри он видел впервые, до сих пор Бог миловал.
– Что ж, всякий опыт полезен… – прошептал Дронов и повысил голос: – Эй! Есть там кто?! Уй!..
Голова отозвалась на крик новой вспышкой боли, зато наверху наметилось движение. Кто-то склонился над решеткой, частично заслонив свет. Посмотрел немного и вновь отошел, ничего не сказав.
– Что ж, подождем, – хмыкнул Николай, садясь на грязный пол: в яме не было даже какого-нибудь дрянного матраса. Впрочем, и к лучшему – меньше шансов подцепить вшей.
– Надеюсь, у ребят все в порядке, – подумал он вслух. За себя капитан не боялся – почтенный серкер наверняка захватил его, чтобы шантажировать спутников и требовать «ноутбук» как выкуп. Дронова беспокоило лишь то, как отреагируют его бойцы на подобные вести. Унтер Черневой наверняка проявит благоразумие, но вот с казачьего урядника станется полезть в драку, а ведь большинство солдат в отряде – его. Станичникам вполне по силам прорваться сюда через полгорода и взять особняк штурмом. Только крови будет… И Саша окажется в опасности, даже если ее не возьмут с собой.
Почувствовав, как затылок понемногу отпускает, Николай встал и прошелся – два шага в одну сторону, два обратно. И еще раз. И еще. Он ничего сейчас не мог поделать, оставалось только ждать – и это ужасно раздражало. Так что капитан выплескивал всю свою злость в единственном доступном действии – ходьбе. Туда-сюда. Туда-сюда. Два шага, поворот, два шага, поворот…
Сколько времени он провел за этим занятием, Дронов не знал – часы у него тоже отняли. Однако когда небо начало темнеть, решетку с ямы убрали. Вниз кинули пару лепешек и спустили на веревке чайник с холодной водой. Потом веревку втянули и решетчатый люк вернули на место. Вновь стало тихо и невыносимо скучно. Николай быстро прикончил скудный ужин, после чего нашел себе новое развлечение – изучать чайник. Тот, как ни странно, оказался германским – на крышечке офицер нашел клеймо известной вестфальской фирмы по производству дешевой посуды. Судя по множеству вмятин и потертостей, жестяной бедолага проделал долгий и опасный путь, прежде чем судьба привела его в зиндан…
– Да, дружище, мы с тобой практически братья по несчастью, – усмехнулся Дронов, похлопывая «сокамерника» по блестящему боку. – Угораздило же тебя…
Так, в обнимку с чайником, он и привалился спиной к прохладной стенке, собираясь скорее уснуть. Ведь во сне и самые тягостные минуты проходят незаметно. Как говорится: «Узник спит, срок идет». Усилием воли выкинув из головы тревожные мысли, Николай сумел задремать…
Но дрема его вышла, к счастью, чуткой, беспокойной. Спустя какое-то время сквозь пелену сна до него донесся тихий голос. Вернее, голосок, настойчиво, но негромко повторяющий:
– Николай Петрович! Николай Петрович!
– Ась? Что такое… – заворчал офицер, неохотно просыпаясь.
– Слава богу, вы живы!
– Что? Саша?! – Дронова подбросило словно пружиной. Сон слетел вмиг. – Как ты здесь…
– Тш-ш-ш! – оборвала его девушка. Ее самой видно не было – только какое-то белесое пятно маячило сквозь решетку. – Молчите! Я вас выпущу.
Совершенно сбитый с толку, капитан послушно умолк. А юная стажерка тем временем отодвинула решетчатую крышку – с таким пыхтением и сопением, что на шум, по мнению Николая, должны были сбежаться все окрестные жители от мала до велика. Затем, натужно кряхтя, спустила вниз криво сколоченную лесенку. Дронов не стал терять ни секунды, тут же спешно вскарабкался наверх, торопливо осмотрелся.
Сада не было. Только утоптанная земляная площадка, ограниченная с трех сторон забором, а с четвертой – стеной жилого дома. К стене примыкал деревянный навес, под которым скучал на спущенных шинах вросший колесами в землю паромобиль с облупившейся позолотой на крыльях и чисто вымытыми стеклами – видимо, игрушка состоятельного хозяина, топлива для которой здесь не добудешь, даже имея деньги. И все это – задний двор того же особняка, очевидно. Где еще держать личную тюрьму?
– Саша… – Николай отыскал взглядом свою спасительницу. Та сидела на краю зиндана, держась за сердце и тяжело дыша. Облачена девушка была почему-то только в сапожки, брюки и тонкую рубашку, причем и одежда, и руки, и лицо маленькой сыщицы оказались измазаны чем-то черным.
– А? – Александра глянула на него широко распахнутыми глазами, все еще держась за грудь: она до сих пор не отдышалась.
– Где вся охрана?
– Нету… – девушка сглотнула, – …никакой охраны. Только у ворот. А остальные в сторожке, играют во что-то и вино пьют.
– А ты чего здесь одна?
– Я не одна, снаружи два казака, Джантай и… еще человек. Мы через ограду не смогли перелезть… Зато нашли незапертую дверцу, куда уголь загружают. – Шмыгнув носом, Саша нахмурилась. – Только я и смогла пролезть, и то… раздевшись. Лучше бы «спасибо» сказали.
– Сашенька… – Не найдя слов, офицер просто обнял девушку и поцеловал в светлую макушку – легко и без задней мысли, как ребенка. – Дураки они здоровые, как могли тебя отпустить…
Испуганно пискнув, стажерка вывернулась из объятий и строго сказала:
– Это не они меня отпустили, а я их привела. Давайте уходить скорее, а то сидим, как два… – Она запнулась, не найдя достойного сравнения.
– Конечно. Но если вы не одолели забора – как нам выбраться? Я-то в угольную дверцу не протиснусь.
– Тут есть лестница. – Девушка указала пальцем на черный зев тюремной ямы. – Просто вытащим ее…
– Мне надо поесть и выспаться, – мрачно буркнул Дронов, потирая затылок. – Глупею на глазах…
Вдвоем они легко вытянули лесенку из зиндана и прислонили к стенке. Николай кивнул стажерке:
– Ты первая.
– Хорошо, – не стала спорить ученица Насти. – На гребне осторожней, там гвозди.
Убедившись, что девушка благополучно добралась до края стены и перемахнула его, Дронов взялся за перекладины сам и тут же услышал позади удивленный возглас. Видимо, кто-то из охранников все же решил проведать пленного – как нельзя своевременно. Не оглядываясь, капитан рванул вверх по ступенькам. На последней оттолкнулся и прыгнул, полетел вниз… Сгруппироваться времени не было. Хотя Николай и приземлился на две ноги, устоять он не смог – рухнул на бок, закашлялся от поднятой падением пыли. Сильные руки тут же подхватили офицера, подняли.
– Ваша милость, целы!
– Жив, командир!
– А девчушка-то, а! Молодец!
Дронов не сразу узнал в двух здоровых оборванцах казаков из своего отряда – на них были драные халаты и серые чалмы, однако эти одинаковые «уставные» бороды выдавали станичников с потрохами. Вот Джантай лишь надел тюбетейку, оставшись при своем.
– Быстрее, за мной! – Четвертый голос тоже показался капитану знакомым, но человека, произнесшего фразу, он в темноте не разглядел. В любом случае тот был прав – и вся группа припустила бегом. А вслед ей неслись заполошные крики и собачий лай…
– Кто этот тип и куда нас ведет? – на бегу спросил у Саши капитан.
– Эта… фо-ох… хех… – Попытавшись ответить, девушка сбила дыхание, оступилась и чуть не упала. Перешла на шаг, закашлялась, хватаясь за бок. Мысленно обругав себя последними словами, Дронов подхватил ее на руки и понес.