Подготовка к ночному бою уже была проведена. Для облегчения опознавания каждый конфедерат получил широкую белую повязку на руку. Темнота же, а белый цвет даже при самом скудном освещении различить худо-бедно, но всё-таки реально. Готова была и артиллерия. Орудия были установлены на заранее подготовленные позиции, чтобы каждая батарея могла обстреливать свой сектор. Ориентиры? Они должны были появиться в виде пожаров.
Нервишки у меня таки пошаливали! Оно и неудивительно, ведь затея была с высоким уровнем риска, а рисковал я собственными людьми. Но если не они, то кто? «Дикая стая», как ни крути, была наиболее подготовленным подразделением в Потомакской армии. Про другие части армии Конфедерации я и не говорю, там было более грустно и печально. Особенно если командовали, скажем так, не самые лучшие представители генералитета.
А ещё меня не пустили поближе к собственно ночному бою. Пришлось всё так же околачиваться около ставки командующего, действуя на нервы окружающим кислой физиономией. Попал, как говорится, под собственные нововведения. Дескать, нечего командиру быть совсем уж на передовой, если в том нет настоятельной необходимости. А в нынешних условиях, когда на первой стадии бой и вовсе был проникновением малых групп на территорию противника и занятием ими подходящих для обстрела федералов позиций. Да, там я действительно был не так чтобы нужен.
Зато обстрел намечался знатный. Хотя бы потому, что первая волна должна была всего лишь бесшумно проделать проходы, вырезав часть вражеских патрулей. И по этим коридорам другие собирались протащить пулемёты. Много пулемётов, из которых планировалось врезать сразу с нескольких направлений по отдыхающим от напряжённых дневных боев янки. Всё? Да нет. Были ещё динамитные шашки, которые должны были поспособствовать экстремальному пробуждению янки. Рецепт простейший: палочка динамита, капсюль-детонатор и бикфордов шнур, так легко и просто поджигающийся. Самое оно для того, чтобы бросать в расположение врага. Ночью. Тёмной. Когда бросающего ни черта не видно. Когда обычно положено спать, а вовсе не устраивать полноценные сражения.
Вот я и дёргался, имея возможность лишь наблюдать. Да и то, какое, к демонской бабушке и ангельской матери, ночью наблюдение! Только гадать на кофейной гуще и оставалось! Впрочем, по моему глубокому убеждению, многие другие испытывали схожие эмоции. Уж Степлтон точно. Ага, ему тоже не доведётся поучаствовать в вот-вот готовом начаться ночном бою. Но ему – по совершенно иной причине. Полученное ранение неожиданно дало о себе знать, вызывая неслабую такую боль при любом резком движении. С таким состоянием здоровья, да на передовой, да под пулями… Нефиг!
Второй час ночи, третий… И тишина. Только вот тишина в нашем случае была синонимом успешного состояния дел. Тихо – значит, места, где расположились на отдых янки, обкладывают успешно. Не все, само собой, на это у нас возможностей не хватило бы. Но уж немалую часть точно заставим испытать незабываемую ночь в жизни. Для многих из них, я надеюсь, и последнюю.
Первый взрыв! И сразу же загрохотало, загремело, видно было множество взрывов. Вот и ещё одно применение динамита в военных действиях.
– А теперь пулемёты, – мечтательно протянул я, ожидая начала их лающего треска. – Вот-вот начнётся!
– Как бы и своих не постреляли.
– Не беспокойся, Вилли, «всё учтено могучим ураганом».
– Каким ещё ураганом?
– Не обращай внимания, это я так. Хотя… Тем, который должен смести нынешней ночью армию Мак-Клеллана, на которую так рассчитывали в Вашингтоне. О, вот и пулемёты к веселью подключились.
– И поджигатели, – тяжко вздохнул Степлтон. – Гетттисберг горит. И не только город.
Это да. Получившие приказ «дикие» поджигали всё, что только могло гореть. Керосин, он очень хорошо горит. А уж когда его выплеснешь на деревянную стену какого-либо строения, то оно тоже неплохо занимается. Занявшись же, даёт достаточно света ночью. Что до попыток потушить подобный пожар, да ночью… Не-а, это почти нереально в нынешних условиях.
Как только пламя пожаров усилилось, начала работать артиллерия. Выстрелы звучали часто, сейчас снарядов не жалели, будучи готовыми высадить по янки большую часть имеющегося боезапаса. Да, ночные стрельбы – та ещё морока для нынешних артиллеристов. Но вот общее психологическое действие на ошалевших от ТАКОГО пробуждения федералов… Просто прелесть, какую гадость мы им сегодня устроили. Взрывы динамитных шашек, используемых вместо гранат. Пулемётный огонь по местам отдыха, да с разных сторон, да из немалого количества стволов. И артиллерийский обстрел, куда уж без «богов войны»! И только после всего этого в атаку пошли наиболее подготовленные роты из разных полков Потомакской армии. Тут следовало брать отнюдь не числом, а исключительно умением.
Численное преимущество? Ну было оно у федералов, так и что с того? Армия Мак-Клеллана, а точнее, те корпуса, которые попали под раздачу, заполошно метались, вроде бы и пытаясь организовать что-то вроде сопротивления, но получалось это у них откровенно хреновато.
Мешок. Да, это был даже не котёл, а именно что мешок с визжащими внутри крысами, которых вот-вот булькнут в воду. Немногие сохраняющие относительную стойкость, они пытались собраться в группы и пробиваться за Рок-Крик или уходить по Балтиморскому шоссе куда подальше. Но таковых было куда меньше, чем потерявших всякое самообладание. А у «диких» был чёткий приказ сосредоточиться на физическом истреблении последних. Не пытаться взять в плен, а именно что максимально сократить вражеское поголовье. Нет, ну если кто уж совсем на колени и руки поднял либо трупом прикидывается… Тогда да, этих трогать не по местным, хм, понятиям. Про раненых и говорить нечего, их никто трогать не собирался, если только подранок к оружию лапки не тянет. Ну а мечущихся туда-сюда – их отстреливать.
Другие, не попавшие в «мешок» части армии Мак-Клеллана уже организовывались в какие-никакие, но боевые порядки, готовились к отражению атаки. Только вот первым делом Борегар желал окончательно ликвидировать находящиеся в безвыходном положении подразделения противника. Майор Пелхам, исполняя полученный приказ, уже перебазировал часть своих батарей так, чтобы те вели стрельбу уже не по обреченным, а по тем, которые ещё не подверглись ночной атаке. Да и почти все бригады, за исключением кавалерии – она была в резерве, потому как и к рассвету понадобится, и на всякий случай – двинулись в атаку. Ночную, непривычную для них самих, но ещё более для янки.
Многое приходилось скорее угадывать, чем наблюдать. Как ни крути, а обычная подзорная труба в ночное время не слишком эффективное средство наблюдения. Эх, где вы, ноктовизоры?! Знаю, минимум на сотню лет тому вперёд. А всё равно печально.
И снова взрывы. Не мины. Динамитные шашки. Кажется, кто-то из «диких» решил и на не попавших в «мешок» янки эти протогранаты использовать. Ну-ну, посмотрим потом, как оно всё получилось. Если плохо – уши оборву этим новаторам хреновым! Если останется что обрывать, да.
Успокоительного бы. Да где его взять? Ну, за исключением коньяка, который пить как-то не тянет, ибо не сторонник заливания стресса алкоголем.
Впрочем, исход сражения уже очевиден. Как минимум солидной части армии Мак-Клеллан уже лишился. Попавшие в «мешок» или уже трупы, или вот-вот ими станут, или обречены на плен. Ну либо сначала лечение, а потом всё равно плен. Хотя, зная своих головорезов и помня об отданных рекомендациях… не шибко много пленных будет. Плохо ли, хорошо ли – вопрос философский. Но ставка не только на победу была сделана, но и на показательное уничтожение живой силы янки, пусть и не выходя за рамки военных правил.
Ба, опять знакомые всё лица! Командующий армией Борегар, да в сопровождении Джеба Стюарта, нашего лихого кавалериста, и нескольких офицеров штаба и охраны.
– Командующий… Бригадный генерал Стюарт. Офицеры…
– Это победа, Станич! – Борегар умудрился одновременно радоваться и о чём-то грустить. Богатая же мимика у человека, даже учитывая, что она была видна в свете факелов. – Мне доложили, что в ловушке корпус Портера и больше половины корпуса Хукера. А остальные уже не осмеливаются идти к ним на помощь. Наши части отбросили янки обратно. Теперь те отходят, бросая обозы и даже артиллерию.
– Это ещё не победа, – покачал я головой. – Не та победа, которая нам нужна.
– Что вы имеете в виду, Виктор?
– Корпус Портера – это около десяти с чем-то тысяч. Плюс половина частей Хукера… Менее двух десятков тысяч в лучшем случае. Меньше половины всех войск Мак-Клеллана.
Борегару не пришлось разъяснять, он с ходу улавливал даже не до конца сказанное. И реагировал в верном направлении.
– Конница Стюарта будет их преследовать. И ваши пулемёты… Эти повозки, их достаточно?
– Да, – ответил вместо меня Степлтон, уловивший направленный на него мой взгляд. – Повозок достаточно, а все пулеметы оснащены нужными креплениями для установки. Нужен только приказ.
– Он у вас есть, – мигом отозвался Пьер. – Этого должно хватить.
– Надеюсь, – только и мог сказать я в ответ. – Хотя хорошо бы ещё с утра мелкой сетью прочесывать окрестности начать. Выловить всех янки, которые там найдутся. Нам они нужны.
– Нужны?
– Пленные. Падьюка.
Борегар досадливо поморщился. Ну да, про это он в горячке малость запамятовал. А ведь хотелось бы выменять тех солдат и офицеров, которые попали в плен. Нет, которых сдали в плен из-за собственной трусости и невежества два, с позволения сказать, генерала. Нужно, очень нужно было показать, что Конфедерация своих не бросает, что мы готовы выцарапывать каждого, кто сражался за Юг с оружием в руках. И по-человечески это правильно, по всем мыслимым принципам и понятиям. Но не только. Это ещё и нехилая политическая заявка будет. Задел на будущее, не такое уж и отдалённое.
Впрочем, это потом, а пока продолжалось сражение при Геттисберге. Только теперь наступил эндшпиль, разыгрываемый в нашу пользу и по нашим правилам.