- Бобы, с говядиной. – Сказал он на английском.
- Давай посмотрим, чем вас буржуи кормят.
Произошел обмен. Оба матроса с интересом рассматривали этикетки на пайках. Их пример подстегнул и остальных.
- Так, парни, только не теряйте бдительности. С оружием к американцам не подходим. – Приказал Терехин.
Темнокожий американец вытащил из кармана пачку сигарет, показывая, что готов махнуть ее на другую. Наш матрос вынул из кармана точно такую же пачку. Американец разочарованно хлопнул себя по ногам. Из-за обмена между матросами возникла непринужденная атмосфера. Тот матрос, что выменял у нашего гречневую кашу, долго нюхал ее, пробовал на язык, наконец, решился и принялся смело орудовать ложкой.
- Они там что, без фасоли жить не могут? У них в лодке, наверное, хорошая вентиляция. - Матрос с «Пересвета» попробовал разогретую фасоль. - Мм, ничего так, есть можно.
Неожиданно у американского офицера сработала рация.
- Всем вернуться на борт.
- С семенами?
- Нет, семена оставьте там.
- Передай русским, что их лодка уже в бухте, им тоже надо возвращаться. До связи.
- Есть.
Американский офицер опустил рацию.
- Я слышал. – Сказал ему Терехин. – Парни, выдвигаемся.
- Оружие верните. – Попросил американец.
- На берегу. – Сухо ответил капитан.
Игорь все правильно рассчитал. Кислород стал заканчиваться к тому дню, когда они подъели всю еду. Остался только НЗ, который планировалось начать, когда спускаемый модуль окажется на поверхности планеты. Момент, когда облаченные в скафандры Игорь и Джейн начали отстыковку от станции, был очень волнительным. Они не знали, чем завершится спуск, как аппарат пройдет через атмосферу, полную твердых частичек, как выдержит ее парашют, и куда они приземлятся, или приводнятся, что было более вероятным.
Степи северного Казахстана стали одним большим морем. Вряд ли можно было надеяться на то, что там есть суша и они попадут прямиком на нее. Надо было готовиться к приводнению. Еще одним поводом для беспокойства было то, что они пробыли в невесомости довольно большой срок, и теперь им для реабилитации в условиях гравитации требовалось время.
Спускаемый аппарат мягко отделился от станции и направился к земле. Под ним раскинулась непривычная коричнево-серая поверхность Земли, больше похожая на снимки Юпитера. Она бурлила, двигалась течениями, собиралась в темные спиральные круги. Вряд ли кто-нибудь из людей из доапокалипсического прошлого поверил бы в то, что его родная голубая планета будет выглядеть из космоса, как безжизненный газовый гигант.
Аппарат нырнул в темную атмосферу. В иллюминаторах потемнело, и сразу началась тряска. Для Джейн это был первый спуск, а для Игоря третий. Он точно знал, когда и как должно трясти. Он со страхом ждал, как будет трясти дальше, если сейчас трясет сильнее, чем надо. Он был прав, тряска усиливалась. Темная атмосфера была чересчур неоднородной. Прогретые солнцем внешние слои смешивались с холодными внутренними, вызывая постоянные потоки. Аппарат проносился сквозь эти потоки, судорожно реагируя на них своим стальным телом.
Вибрации стали настолько сильными, что Игорь поверил, что у них остались считанные секунды, после которых спускаемый аппарат разорвет предельными нагрузками. Джейн пыталась посмотреть на Игоря, чувствуя неладное. Но все, что она видела, это мельтешащая, размытая вибрациями картинка, по которой невозможно было понять реакцию более опытного товарища.
Неожиданно тряска стала стихать. Возможно, аппарат прошел слой, где смешивался воздух, и попал в более однородный нижний слой. Игорь напрягся, ожидая срабатывания механизма, выпускающего парашют. Ничего не происходило. В иллюминаторах было все так же темно. Но подсознание подсказывало, что парашюту пора бы уже и открыться. До Игоря вдруг дошло, что датчик, отвечающий за открытие парашюта, ориентируется по атмосферному давлению. Вполне могло оказаться, что более влажная атмосфера могла иметь нужные параметры ближе к Земле. В тот момент, когда он подумал об этом, резкий толчок возвестил о том, что сработал механизм открытия парашюта.
Джейн приподняла голову. Ей захотелось увидеть реакцию Игоря. Полет ее здорово напугал, и она хотела понять, чем был этот толчок. Игорь понял ее опасения. Он поднял большой палец и улыбнулся. Ему стоило сил выдавить из себя улыбку. Но она была искренней, а Джейн умела отличать настоящие чувства от показных. Девушка откинула голову назад в кресло. Ей стало намного спокойнее, и внутренне она решила не дергаться до момента посадки.
Второй толчок случился, когда раскрылся основной парашют. За окном все еще была серая мгла. Она начала проясняться и резко исчезла. Сквозь иллюминаторы в модуль проник непривычный сумеречный свет, хотя в это время на этой долготе был полдень. Краем глаза Игорь увидел в иллюминатор бесконечный водный простор, от горизонта и до горизонта.
Вскоре сработал пороховой двигатель торможения, и модуль мягко приземлился на воду. Темные волны на время окатили иллюминаторы, затем на них опустилась ткань парашюта. Внутри стало совсем темно.
- Поздравляю тебя с удачным приземлением! – Произнес Игорь. – Точнее, приводнением.
Он успел снять с себя шлем и теперь разминал затекающие от непривычной силы тяжести мышцы.
- Спасибо, Игорь. Я чувствую себя так, словно меня пропустили через центрифугу. Мышцы болят и тошнит.
- Это от перенапряжения. Расслабься. Впереди у нас много времени. Будем акклиматизироваться потихоньку.
Модуль спокойно лежал на воде. Волнения никакого не было. Игорь решился открыть люк, потому что воздух уже заканчивался. Ему стоило усилий подняться и повернуть рычаг. В модуль проник непривычный влажный воздух, пахнущий морем. Он освежил внутренности модуля и придал сил космонавтам.
В первое большое плавание на плоту отправились через день. Егор посовещался с сыном, и они вместе решили разобрать немецкий чоппер. У них была мысль применить часть узлов для создания движителя плота. Они хотели снять цепную передачу со всеми узлами, колесом, цепью и звездочками и попробовать пристроить их на плот. А так же они могли захватить большее количество дров, гораздо большее, чем они возили до этого прицепом к надувному матрацу.
Хорошо, что заботливый мотоциклист возил инструмент с собой. Егор на всякий случай взял еще и инструмент от своего автомобиля. Мотоцикл они вытащили на сухой берег. Отмыли его и принялись разбирать. Буквально каждый узел нес на себе следы ударов. Коробка передач была разбита, но, к счастью, приводная звездочка пятой передачи цела. С оси выбили шплинт и сняли звездочку. Затем скрутили заднее колесо, отсоединили его от рамы и амортизаторов.
Егор посмотрел на дело рук своих, и снял еще и переднее колесо с мотоцикла.
- Ты задумал еще, чтобы наш плот ездил по суше? – Поинтересовался Егор.
- Нет, я переделал концепцию. Хочу сделать два колеса по краям, и место сэкономим, и отдача будет выше.
Вскоре стукнули первые утренние заморозки. Выходить умываться на улицу не хотелось до самого обеда. Вода в умывальнике была ледяной, и только закаленный человек мог позволить себе такие экстремальные процедуры. Егору пришлось перетащить умывальник в пещеру. Он смастерил из радиатора отопления небольшой нагреватель, сообщающийся через пластиковую трубу с умывальником. Емкость умывальника работала, как расширительный бачок.
Под батарею он придумал ставить сделанный из старого термоса светильник, работающий на смеси бензина и масла. Егор разжигал его рано утром, и к тому времени, когда просыпалась семья, в умывальнике вода нагревалась до приемлемого уровня. Эта конструкция навела Егора на идею, как сделать отопление на зиму.
Неожиданные хлопоты отвлекли его от завершения плота. Когда с умывальником было покончено, Егор и Матвей снова приступили к работе. Они сделали из толстого прута, снятого с крыши фуры, ось, на которую насадили звездочку и оба колеса. Для того, чтобы управлять плотом, предусмотрели механизм, рассоединяющий ось и колесо. Закрепили ведущую звездочку при помощи уголков на плоту. Приделали к ней подобие педалей. Плот защитили от брызг из-под колес вырезанными из стенок прицепа щитами. На колеса поставили по восемь штыков от небольших садовых лопаток на каждое. Они должны были играть роль гребных лопастей.
Теоретически, плот был готов к испытаниям. Для Егора это был волнительный момент. Он как будто отчитывался перед кем-то важным в том, что достиг зрелости, и теперь может содержать семью. Он сам сел на мотоциклетное сиденье. Матвей сел спереди. В руках он держал весла. На всякий случай.
Женщин на борт не взяли. Они и не горели желанием. Егор сделал первый оборот педалями. Лопатки забили по воде. Плот осторожно отошел от берега. Педали крутились с большим усилием, чем ожидал Егор. Это было к лучшему. Плот откликался на его работу понятной реакцией. Егор потянул за правый рычаг. Правое колесо остановилось, и плот стал поворачивать вправо. Он отпустил рычаг. Плот по инерции еще тянуло вправо. Пришлось подкорректировать левым рычагом. Когда нос с сидящим на нем сыном замер, Егор крутанул педали активнее. Плот потянуло вперед с заметным ускорением.
Над щитками взлетала вода и обрывки водорослей. Скорость на плоту не шла ни в какое сравнение со скоростью на утлом матрасике. По бортам журчала вода, расходящаяся волнами в стороны.
- Уууууу! – Крикнул Матвей. – Крутоооо!
Ему в ответ прокричали с берега.
Какая нужда была в том, чтобы плыть невесть куда, не имея четкого представления, зачем это нужно, Егор не знал. Он чувствовал позыв сделать это, как чувствовали его первопроходцы, открывающие новые земли. Было страшно, и ночь накануне отправления он почти не спал. Мозг подкидывал всякие страшные ситуации, которые могли ждать его, заставляя придумывать из них выход.
Утро Егор воспринял с облегчением. Он смастерил завтрак, разогрев вчерашний лягушачий суп и заварив ароматный чай из корней дикой вишни. Семья, почуяв съедобный запах, заворочалась и проснулась.