минал домик жителей Мегатоны. Куски листового железа соседствовали с частями автомобилей, а щели между ними были заложены камнями. Стены были толстыми, а все щели в них были выявлены и замазаны черной грязью. Внутри этого домика было просторно. Пол был утеплен коврами из железнодорожных контейнеров. Содержимое контейнеров и послужило основной меблировкой жилища. В домике было все, к чему привыкли люди, и даже гардероб. В контейнерах было много зимней одежды, поэтому предстоящая зима совсем не страшила.
Жилище было разделено на комнаты. Они были условными, без стен. С порога начиналась кухня и соседствующая с ней душевая. Они делили тепло печки между собой, поэтому и были рядом. Напротив душевой находилась спальня. В ней стояла старая панцирная кровать и собранная из чего придется прикроватная тумбочка. Перед сном Игорь любил разглядывать Джейн, принимающую душ. Джейн специально принимала его после Игоря, чтобы тот успел нагреть постель. Игорь был не против этого, получая заряд бодрости от созерцания красивой женской наготы. Напротив кровати висели два скафандра, напоминая молодым людям об их космическом прошлом. Кроме этого, они могли бы пригодиться на случай сильных морозов, если случатся перебои с дровами.
В самом конце жилища было прохладнее, поэтому там находился склад вещей и продовольствия. Раскопки на свалке время от времени дарили настоящие сюрпризы. Совсем недавно Игорь раскопал остатки грузовика, в котором нашлись два мешка ячневой крупы. Случай сделал так, что они оказались в воздушном пузыре, и грязь не попала в них. Легкий запах плесени присутствовал в крупе, но Джейн перебрала ее, выбросив испорченную часть. Оставшуюся крупу хорошо прогрели на огне и ссыпали назад в мешки. Получилось полтора мешка. Это было хорошее дополнение к консервам, которые периодически попадались на свалке.
На первый взгляд, причина образования свалки в этом месте казалась непонятной. Игорь предположил, что между двумя цепочками гор во время урагана возникли аэродинамические завихрения, которые вырвали из потока блага цивилизации. Трудно было представить, как бы Игорь и Джейн себя чувствовали, если бы не этот подарок судьбы. Еда из космоса, как ни пытались ее растягивать, быстро закончилась. Рука судьбы как будто привела их сама в это место, устроив метель.
К тому времени, как стукнули сильные морозы, в поленнице уже было достаточно дров. Мачете, входившее в состав НАЗ-7, работало без устали. Постоянно затачивая и оттягивая его на камне, Игорь сточил четверть толщины лезвия. Следовало поберечь этот ценный инструмент. Игорь стал использовать мачете только для разрубания бревен на полена и обрубания веток. Полена он разрубал на чурбаки самодельным механизмом, благо железа было навалом.
Заготовка дров была самым трудоемким процессом. Бревна были сырыми, кололись на чурбаки плохо, правда, пока не пришла зима с морозами. Мерзлые полена раскалывались только одной силой мысли. Затем мокрые чурбаки нужно было высушить для того, чтобы они нормально горели. Делалось это на печке, и рядом с ней. Иногда Игорю так надоедало это занятие, что он бросал все и топил печь автомобильными покрышками. Получалось нагреть жилище гораздо быстрее и с меньшими затратами сил. Но печка работала не идеально, и немного дыма попадало в помещение. Джейн не одобряла этого.
Зима сразу взяла в оборот. Она долго собиралась, но как только наступила, мало не показалось никому. Первая метель бушевала три дня. В пещеру долетали звуки вьюги, но в импровизированном домике было тепло, светло и уютно. Горбуновым не хватало книг. Ими можно было бы себя развлечь в свободное время, которого стало очень много. Матвей и Катюшка терзали телефон, но и он вскоре сел, и дети тоже загрустили.
Егор пытался пересказывать книги или фильмы, но рассказчик из него был никакой, и семья каждый раз засыпала под его монотонный пересказ. Тамара находила себе занятие в готовке еды, тем самым избегая уныния. Ей приходилось включать воображение, чтобы каждый раз удивлять семью.
Сразу после метели наступили трескучие морозы. В новом мире воздух был намного влажнее, чем прежде. Низкая температура вымораживала влагу, покрывая все инеем. Когда Горбуновы в первый раз вышли на свежий воздух, они были изумлены переменами в природе. Все вокруг было белым. Горы и вода. Скалы покрылись узорчатым рельефным инеем, похожим на рыбьи плавники. Дети проводили по нему рукой, и он осыпался со стеклянным звоном. Морозы успели сковать воду льдом. Лед был еще тонким, и ступать на него было страшно. Он проминался под ногой и подозрительно трещал. Снег лег на лед неравномерно, большими белыми барханами, чередующимися черными пятнами открытого льда.
Чем занять себя зимой, Егор не представлял. Для задуманного им путешествия лед был тонок, а там, где были течения, его могло еще не быть совсем. Теплой одежды у них не было, а идти куда-то в морозы налегке самоубийственно. А Егору, как и его семье, еще хотелось пожить. Никто, правда, теперь не представлял, какую цель преследует их жизнь. Воспитать достойных детей? А кто это оценит? Для родителей дети всегда будут достойными, а других людей они пока не встречали. Материальные блага теперь не имели своего значения, потому как сравнивать себя было не с кем. Сейчас Горбуновых можно было назвать нищебродами, сравнимыми с бомжами, но их это совсем не волновало. Проплыви мимо их пещеры контейнер с отходами, они бы непременно поковырялись в нем, чтобы найти что-нибудь полезное. И были бы безмерно счастливы, найдя в нем что-нибудь полезное. Карьеры не было, и никого это не расстраивало. Напротив, Тамара, что было очень удивительно, чувствовала себя счастливой. По утрам она просыпалась с удовольствием, планировала свой распорядок и вдохновенно отдавалась ему. Такого не было с ней еще со школьной скамьи. Подсознательно Тамара чувствовала, что именно в школьном возрасте ее сломали, заставив принять чуждые ей правила жизни. Она их приняла, потому что безоговорочно верила взрослым и сама стала поступать так же, пытаясь «осчастливить» мужа и детей.
Хотя до сих пор Тамара, да и Егор, воспринимали настоящую жизнь, как затянувшееся приключение. Инертная часть сознания ждала, что, в конце концов, все вернется к нормальной жизни. «Нормальной» - значило привычной прошлой жизни, но голос разума все настойчивее глушил инертное сознание, убеждая его принять эту жизнь, как единственную нормальную.
- А ты знаешь, мой расчет оправдался. – Сказал как-то Егор жене, имея в виду семейное путешествие к Черной пещере. – Правда, для этого пришлось убить человечество.
- А по-другому никак. – Согласилась Тамара. – Они нам давно мешали.
Лед становился толще, и ходить по нему стало совсем не страшно. Егор с сыном для добывания водорослей рубили лунки во льду и вынимали их самодельными крюками. Один случай навел Егора на интересную идею. Как-то, прорубая очередную лунку, он попал на место, где подо льдом находился огромный пузырь газа. Егор не видел его и догадался о его существовании, только когда газ засвистел в прорубленное отверстие, и завоняло серой.
Спустя день, Егор смастерил из ставшей бесполезной газовой плитки и трубки газовую горелку. Он нашел еще один пузырь подо льдом, пробил в нем аккуратное круглое отверстие, и, когда из него пошел газ, заткнул его трубкой. Открыл конфорку на плитке. Из нее пошел газ. Щелкнул розжигом и газ загорелся.
- Вот вам и цивилизация. На этом халявном газе можно и готовить и палатку обогревать в походах.
Изобретение на самом деле было очень необходимым. Егора не покидала мысль отправится в те места, где раньше были населенные пункты. Он рассчитывал, что часть их могла показаться из-под воды. Горбуновы начали испытывать затруднения с солью. Без нее их скромное меню становилось совсем безвкусным. Егору мечталось найти хоть какую-нибудь крупу. Он несколько раз видел во сне, как с огромным удовольствием наворачивал за обе щеки гречневую кашу и запивал ее горячим кофе.
Еще Катюшка требовала книжки, да и Матвей не прочь был занять себя чтением. А Егору и Тамаре достаточно было клочка старой газеты, чтобы уронить ностальгическую слезу об ушедшем прошлом.
Таким образом, придуманная идея с горелкой была как нельзя кстати. Она и подстегнула процесс подготовки к путешествию. На этот раз Егор решил взять сына с собой. В случае удачи возвращаться назад они должны были с грузом, а вдвоем они могли принести гораздо больше.
Тамара утеплила одежду, подшив подкладку из обшивок сидений автомобилей. В обувь сделали стельки из крысиных шкур, а подошву нарастили вырезанными из покрышек кусками резины. Одежду проверили на морозе. Она показала себя неплохо. В отапливаемой палатке в ней можно было спать даже поверх спального мешка.
Дыру для газа из соображений безопасности решили пробивать не внутри палатки, а снаружи. Газ подводился по гибкой трубке внутрь палатки. Среднего пузыря хватало на ночь, если открывать вентиль на одну четвертую мощности. Слабого напора газа было достаточно для поддержания плюсовой температуры. Для приготовления еды его было мало, но для разогрева достаточно.
Для похода Егор соорудил два корыта, в которых на обратном пути они должны были везти добычу. Надежды были оптимистичными. Но даже в случае, если они вернутся с пустыми руками, Горбуновым не грозила голодная или холодная смерть.
День выхода перенесли на пару дней из-за разбушевавшейся метели. Сразу после нее установилась спокойная погода с небольшим морозцем. Снега успело подвалить немало. Перед входом в пещеру намело сугроб, полностью закрывающий его. Матвею и Катюшке это было в радость. Сугроб тут же обзавелся ходами и пещерами.
Ранним утром мужская половина Горбуновых отправилась в поход. Они спустились на лед и направились на запад, в обход горы. Шли раздельно, чтобы не провалиться одновременно под лед. Отец с сыном связали себя длинной веревкой. Если отец проваливался под лед, то у Егора было время среагировать и вытянуть отца.
Метель сдула снег с ровной поверхности. Идти было легко. Подошва с протектором хорошо цеплялась за лед. Егор совсем не ощущал груза громыхающих позади него корыт. В прошлом Егор немало поколесил по этим местам, и с закрытыми глазами знал все дороги и деревушки в округе. Он вспомнил некоторые из них, которые вполне могли находиться выше уровня воды.