Один из белых медведей не выдержал, громко рыкнул и ударил тяжелой лапой по воде. Второй подыграл ему и повторил то же самое. Кажется, животные начали подзуживать себя на решительные действия. Тут в голову Терехину пришла интересная мысль.
- Мужики, набираем в руки камни, на счет три бросаем их в медведей и орем. Поняли? На счет, чтоб эффект был.
Команда медленно набрала в руки гальки, разошлась в цепь.
- Раз, два, три! Аааааааааа!
Семь крупных камней устремились в сторону животных. По медведям они не попали, но этого и не требовалось. Брызги шлепающихся в воду камней окатили медведей. Команда инженеров орала, как никогда в жизни. Медведи дрогнули, развернулись, и, прикрывая телами медвежат, косолапо побежали прочь, в сторону берега Северного острова. Когда их белые задницы скрылись на том берегу, команда разразилась истерическим смехом.
- Командир, ну ты вовремя сообразил, тебе укротителем в цирке работать надо!
- Точно, поэтому я с вами. – Пошутил Терехин. – Вытряхивайте кирпичи из штанов и идем дальше.
На этом соседство людей и белых медведей не закончилось. Популяция хищников спасалась от катастрофы на Северном острове, в горах. Вместе с ними там же спасались моржи, нерпы и тюлени. Обнаглевшие от обилия еды медведи принялись размножаться в геометрической прогрессии. Обилие рыбы в мелких водоемах гарантировало им пропитание в летние месяцы. Нагуляв за это время жир, медведи всю зиму лениво охотились на водоплавающих млекопитающих.
Осмелев, полярные хищники стали перебираться через пролив на Южный остров. Люди не могли терпеть такое опасное соседство, и вынуждены были забить несколько медведей. Их мясо и жир составили рацион питания в поселке на пару недель. Из шкур сделали тулупы. Недостаток теплой одежды чувствовался до сих пор. Теплая одежда из медвежьих шкур могла здорово помочь для работы в зимнее время.
Легкий ветер поднял волну, которая ударами в борт разбудила Матвея. Слабое зарево начинающегося утра растворялось в белой мгле утреннего тумана. Ветер играл туманом, скручивал его в клубки и спиральки и гнал мимо плота. Могло показаться, что это плот куда-то плывет. Матвей даже проверил якорь. Тот спокойно лежал на дне.
За такие моменты сказочности Матвей полюбил путешествия. Его переполняли эмоции, поделиться которыми он не мог, потому что не находил таких слов, чтобы их описать. Ему было искренне жаль сестру и мать, которые не видели этих чудес природы.
Шлеп! Матвей вздрогнул от неожиданности. Он уже привык к безмолвию нового мира, и любые звуки, которые не производил он сам, казались неестественными. Матвей обернулся на звук и заметил волнение на поверхности воды, как от движения под ней рыбы. На мгновение искрящаяся серебристой чешуей рыба промелькнула совсем рядом с плотом. Матвей отшатнулся от нее, как от акулы. Пару секунд он колебался, затем залез в рюкзак с провизией и достал из него вяленой крысятины. Порезал ее ножом на мелкие куски и бросил в воду рядом с плотом.
Рыба тут же подцепила кусочек и исчезла с ним в темных водах. Матвей присел на колени, занес над водой нож и стал ждать. Он тут же среагировал на движение. Одновременно с показавшейся у поверхности воды рыбьей пасти, Матвей наискось ударил ножом. Он почувствовал, как тот вошел в плоть и, не теряя инерции, продолжил движение. Над водой показалось тело большой рыбы, надетое прямо под жабрами на нож. Матвей бросил ее на плот и накрыл телом. Рыба неистово била хвостом, выбираясь из-под тела мальчика.
Из-за шума проснулся отец и спросонья не мог понять, чем занимается сын, пока не разглядел лупящего по палубе рыбьего хвоста. Он подскочил и прижал рыбий хвост.
- Как ты ее поймал? – Егор удивленно посмотрел на сына.
Матвей молча вынул из-под себя нож.
- Кружилась тут, вот и решил попробовать ее поймать. – Матвей говорил напряженно, держа обеими руками скользкую рыбу.
Добыча еще пару минут билась в агонии, потом затихла. Егор смотрел на нее во все глаза.
- Да в ней килограмм десять, не меньше!
Он поднял ее за жабры. Рыба была тяжелой, и запросто могла оказаться тяжелее десяти килограмм. Внешне она напоминала обычного речного окуня, только накачанного стероидами.
- Нам надо ее приготовить, чтобы не пропала, и довезти до дома. – Егор почесал в затылке.
Позади него снова раздался характерный шлепок. Остальные рыбы доедали крысятину, выброшенную Матвеем для подкормки.
- Да их тут ловить не переловить!
- Давай я попробую еще? – Предложил сын.
- Погоди, эту надо определить. Сдается мне, что нам надо коптильню на плоту делать. Предлагаю немедленно отправляться домой. Каргалинский никуда от нас не денется, а лето будет слишком коротким, чтобы потратить его на поиски всякого Эльдорадо, которого может и не быть вовсе.
Матвей согласился с отцом. Перспектива еще одну зиму питаться крысятиной и лягушатиной вызывала отвращение. К тому же крыс становилось меньше, и ловить их становилось вся тяжелее. Рыба была бы идеальной заменой.
Едва сошел туман, мужчины тронулись в обратную дорогу. На плоту имелся небольшой запас дров для приготовления чая или разогрева пищи, а так же совсем небольшой пузырек с растительным маслом. Егор посадил сына за «штурвал», а сам занялся разделкой и приготовлением рыбы. Он истекал слюной, глядя на шкворчащие на дне кастрюли куски рыбьего мяса. В один прием в нее уместилось не больше одной четверти рыбы. Аромат готовящейся еды расходился такой, что желудок урчал не останавливаясь. Рыба приготовилась быстро.
- Стоп машина! Пошли есть, Матвей.
Два раза упрашивать не пришлось. Егор вынул куски и переложил в чистую кастрюлю. На дно первой капнул еще масла и выложил новые куски. Матвей, обжигаясь, достал горячий кусок и вдохнул его аромат.
- Костей много? – Спросил он.
- Не знаю. Сейчас меня это совсем не заботит.
Если бы у рыб была душа, и она могла видеть, сколько удовольствия ее тело принесло двум людям, то не стала бы обижаться за это убийство.
Матвей сплевывал кости за борт и всю дорогу удовлетворенно мычал. Они не смогли осилить того, что Егор приготовил за первый прием. Матвей тяжело отвалился от кастрюли и лег, подбоченясь.
- Надо как-то довезти до наших девушек. Они сто лет такого не ели, и очень расстроятся, если мы не довезем.
- Придется подогревать всю дорогу, чтобы не пропало, но дров может не хватить. Можно, конечно, двинуться прямо на восток. Тогда через два дня мы будем возле гор, а там с дровами проще. Но до дома на эти же два дня плыть будем дольше.
- А давай и ночью будем плыть. Один будет отдыхать днем, а второй ночью, или по полночи.
- А в утренний туман можно будет и поспать. В принципе, можно и так.
Так и порешили. Через половину дня строгого движения на восток, слева, вдалеке показалась протяженная полоса «плотины». Егор держался от нее на одинаковом удалении и использовал как ориентир. Первую половину ночи он решил управлять плотом сам, чтобы убедиться, что это безопасно. За день фонарь подзарядился от солнечной батареи. Егор периодически его включал, проверяя путь перед собой.
Ничего опасного в ночном плавании Егор не углядел, и потому спокойно разбудил сына, доверив ему дальнейшее движение. Матвей действовал так, как ему советовал отец. Примерно через каждые пять минут он включал фонарь и подсвечивал им дорогу перед собой. Перед рассветом от воды стал подниматься туман, он становился все гуще. Когда фонарь перестал освещать дорогу перед собой, Матвей сбросил якорь в воду. Он достал из кастрюли кусок холодного рыбьего мяса, съел его и лег спать.
Проснулся он, когда услышал удивленный отцовский возглас.
- Горы?
Матвей поднялся и посмотрел по направлению движения плота. Действительно, впереди показались горы. Вернее, это была та гора, которая соединялась с «плотиной». Интересно, как там стало после такого катастрофического наводнения?
Егор подвел плот ближе к плотине. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что высота ее здорово сократилась. Глядишь, следующей зимой и вовсе сровняет, и уровень воды будет везде одинаковый. Вода все так же шумно переливалась через край, но грандиозности поубавилось.
Через час отец с сыном сошли на берег. Наводнение выбросило на гору большое количество хлама, среди которого попадались и стволы деревьев. Решено было такому добру не пропадать. Три примерно одинаковых, среднего размера, ствола деревьев спустили с горы и прицепили к плоту. Затем насобирали щепу и прочую мелочь, способную гореть, для того, чтобы подогревать ценное блюдо по дороге домой.
Уже собрались покинуть гору, как Матвея привлек еле заметный в ворохе мусора и грязи остов автомобиля. Матвей освободил одну сторону автомобиля от мусора. Это был семиместный минивен. Кузов его неплохо сохранился. Он был помят, но не расплющен. И самое важное, в нем не было трупов.
- Чем он тебя так заинтересовал? – Полюбопытствовал отец.
- Знаешь, я подумал про то время, когда нам придется убираться из Черной пещеры. Если из этой машины выбросить все лишнее, она будет довольно легкой. Заделать все отверстия, поставить внутрь печку, лежанку, поставить на полозья - и получится настоящая карета для переездов.
- А кто, извиняюсь, лошадью будет?
- Мы с тобой вместе, или по очереди.
- Надеюсь, это очень отдаленная перспектива.
Плот с прицепом шел тяжелее. За две смены он достиг спокойной воды, в которой бурно разрослись водоросли, и тянущиеся за плотом бревна цеплялись еще и за них. Водоросли уже не просто торчали из воды, они местами просто лежали на воде, покрывая ее большими площадями. Чем дальше Егор с Матвеем уходили в стоячую воду, тем сильнее чувствовался запах сероводорода. Ковер водорослей то тут, то там, вздымался под выходящими пузырями газа.
- Ты снова прав, Матвей. – Егор в очередной раз удивился прозорливости сына. – Как тебе удается догадываться об этом?
- Я не догадываюсь, я знаю это. Это же очевидно. То же самое, что и с прокисшим супом. Микробы сейчас празднуют праздник живота, перерабатывая остатки нашей цивилизации. Через миллионы лет на этом месте будут стоять вышки и качать нефть и газ. А ученые будут выдвигать гипотезы о том, откуда взялось это добро. А это мы, пережеванные микробами и исторгнутые ими в виде углеводородов.