видеть не хотели.
— Удивительно, что тебе захотелось именно в этот день? Хотя, может и совпадение?
— Скорее всего. Удачное стечение обстоятельств. Случай.
— Случай — синоним бога. У меня статус такой был.
— По какому случаю?
— Ну, это, когда познакомился с одной девчонкой, как будто бы случайно, нашел это выражение и поставил себе в статус.
— С Юлей?
— Черт! Откуда ты знаешь?
— Мама сказала.
— А она-то, откуда узнала?
— Сам иногда удивляюсь, но мамы знают всё.
Матвей вздохнул. Наверно, освежились воспоминания о своей зазнобе. Часть пути отец с сыном прошли молча. Когда на небе снова началось движение, они нашли небольшой выступ и спрятались под него.
— И часы не надо, все по минутам. Когда же этот дождь небо-то промоет? — Егор выглянул из-под выступа.
В небе громыхнуло, и Егор снова спрятался. Пелена дождя закрыла весь обзор.
— А ты заметил, что перед дождем мошкара куда-то подевалась? — Спросил Матвей отца.
— Честно признаться, я заметил, что их нет, только после того, как ты спросил. Чуют, черти, когда дождь начнется.
Как только дождь прекратился, Егор с сыном продолжили подъем. До вершины оставалось совсем немного. Через час они стояли на ней и разглядывали окрестности. Дальше на восток и северо-восток были видны еще две горы. Справа, под ними бурлил водопад, который чуть не убил их. Слева, находилась вторая вершина двойной горы, соединявшаяся с той, на которой они стояли, плоским хребтом. Если они не обнаружат ничего полезного на этой горе, придется по хребту перебираться на соседнюю. Вид сверху не внушал оптимизма. Гладкий, блестящий камень до самой воды.
— Но мошки откуда-то берутся? — Егор рассчитывал увидеть сверху какую-нибудь, нетронутую ветром, экосистему.
Его внимание задержалось на хребте. Он стоял как парус, «натянутый» между двумя горами, прямо поперек направления ветра. За его ровной плоской стеной вполне могла образоваться зона, где ветер почти не ощущался.
— Нам туда. — Егор махнул рукой в сторону хребта.
Спускаться к подножию необходимости не было Хребет, похожий на перепонку на лягушачьей лапе, начинался от середины горы. Сейчас им была видна наветренная сторона. Под основанием ее ничего необычного не было заметно, хотя она была препятствием всему, что нес в себе ветер. Егор решил, что все, что отразил хребет, опустилось на дно. Да и вряд ли, что пережило такое столкновение, могло годиться в дело. Гораздо интереснее было то, что находилось за хребтом.
Они обошли гору, чтобы разглядеть подветренную сторону «перепонки». Они увидели то, к чему совсем не были готовы. Отец с сыном испытали примерно такой же шок, как герои Конан Дойла попавшие в затерянный мир. За хребтом находилось совершенно ровное пространство, издали, казавшееся, совсем нетронутым стихией. Оно было ниже верхнего уровня метров на сто пятьдесят и не доставало до воды еще метров двадцать. По площади оно было метров пятьсот в ширину, как раз от горы до горы, и метров на сто выдавалось в сторону водоема. И все пространство было зеленым от деревьев. Человеческий глаз, уже отвыкший от любых ярких цветов, воспринял зелень, как какой-то неземной, фантастический колор, привнесенный искусственно.
— Затерянный мир! — Довольно произнес отец. — Большое плавание стоило тех опасностей, которые мы с тобой пережили.
— Пошли?
— Пошли.
Еще метров за двести они услышали шум. Приближаясь, они с удивлением поняли, что шумом является кваканье лягушек. Егор вспомнил, как в детстве, отдыхая на каникулах у бабушки, которая жила возле старицы, он каждый вечер слышал эту лягушачью песню.
— Не все потеряно, Матвей. Как видишь и лягушки смогли выжить.
Матвей согласно кивнул головой. Он не мог понять. Почему мошкара садится только на него. Отец как будто ее не замечал. Последние метры горы сменились ровной поверхностью «затерянного мира». Сверху она казалась нетронутой, но на самом деле почти вся ее поверхность была затянута густой грязью. Первая вода сошла с нее, и теперь жидкое состояние поддерживалось регулярными дождями. Из-под ног, в разные стороны, прыгнули лягушки. Матвей от неожиданности чуть не сел в грязь. Отец присел и резко накрыл ладонью маленького лягушонка. Он перехватил его за лапу и поднес к лицу, прокручивая перед собой.
— Отлично, с собой мы наберем лягушек. Когда они размножаться, мы тоже будем их есть.
— Прям, как французы?
— Как французы, царствие им небесное.
Егор дотянулся до веток ближайшего дерева. Это был ясень. Листья его были словно обгрызены. Видимо, стихия роняла сверху на них все что ни попадя. На листьях лежал песочный налет, след от грязных дождей. Егор сорвал один листок, смял его и растер пальцами, поднес к носу и глубоко вдохнул его запах.
— Аааааа. — Блаженно произнес он. — Прошлым пахнет. Понюхай?
Матвей взял в руки измятый лист и понюхал. У него сразу возникли ассоциации с летними каникулами, когда он с товарищами лазал по деревьям. Он подумал об этом как о виденном когда-то сне. Настолько сейчас прошлое воспринималось неправдоподобно.
— Куда пойдем? — Спросил Матвей отца.
— Облазим весь лес. Здесь должно быть полно обломанных веток, да и с неба многое могло упасть. Слыхал про газовую эжекцию?
— Не помню, нет не слыхал. — Признался сын.
— Смотри. — Егор поднял руку вверх. — Сильный ветер дул поперек этого хребта, и сразу за хребтом создавалась область низкого давления, где было относительно спокойно. Тут тоже был кошмар, я думаю, что в воздухе висел такой плотный грязе-воядной туман, но никого не сдувало ветром. Поэтому лягушки и мошкара эта… — Егор хлопнул себя по щеке, — здесь и выжили. Птицы бы тоже могли выжить, но они приучены при первой опасности взлетать в воздух.
— Познавательно. — Как-то иронично заключил Матвей. — Когда поспеют семена на деревьях, надо будет завезти их на свою гору и попытаться вырастить.
— Правильно мыслишь. А может быть, мы расчистим здесь себе место, поставим шалашик, и будем все лето жить, как на даче, а на зиму перебираться в пещеру.
— Пап, а зимой, когда замерзнет все, может, сходим в наш город?
Егора вопрос застал врасплох. Он ни разу не задумывался об этом. Действительно, зимой воду должно было заковать морозом в лед. Лучше дороги для путешествия и не придумать.
— Не знаю, как насчет нашего города, но до ближайшего поселения добраться можно попробовать.
Нестройный хор тысяч лягушачьих глоток заглушал разговор. Но после месячного безмолвия лягушачий гомон казался одним из самых прекрасных звуков на земле.
— Вдруг здесь есть расщелины. — Сказал Егор, прощупывая опору вокруг ногой. — Давай свяжемся тросом, и будет держаться друг от друга метрах в трех.
Так и сделали. Егор пошел первым, держа в руках весло и прощупывая им дно. Сын озирался по сторонам, любуясь низкорослыми потрепанными деревьями, но, тем не менее, такими прекрасными. Лягушки, потревоженные людьми, прыгали в стороны и скрывались в грязи, оставляя на поверхности часть мордочки с глазами.
— Скоро это болото зацветет. Чуешь, запах уже появляется?
Матвей втянул воздух.
— Чую. Деревья не погибнут?
— Не знаю, будет жалко, если погибнут. В следующий раз, приедем сюда и наберем саженцев. Начнем озеленять нашу гору, чтобы внукам было, где играть.
— Откуда они возьмутся? — Удивился Матвей.
— Точно. Я как-то об этом не подумал.
— А ты правда считаешь, что кроме нас никто не спасся? Неужели из миллионов людей только нам повезло. Сколько людей находилось на отдыхе в горах? Ведь кто-то так же как и мы спрятался в пещере?
— Хотелось бы в это верить. Как говорится, надейся на лучшее, но готовься к худшему. До зимы, я думаю, вода сильно спадет, между горами можно будет свободнее ходить, тогда и попробуем найти кого-нибудь.
Егор разговаривал с сыном, полуобернувшись назад, и совсем забыл про то, что надо проверять перед собой дно. Отец оступился и со всего маху упал в грязь. Испуганные лягушки гурьбой прыгнули в стороны. Матвей потянул за веревку изо всей мочи.
Егор поднялся на ноги. По лицу и телу стекала густая грязь.
— Заболтался я с тобой. — Оправдался он, размазывая по лицу грязь. — Плесни мне немного воды на руки.
Егор подошел и налил в подставленные ладони отцу питьевой воды. Егор размазал по лицу грязь и еще раз подставил ладони. Со второй попытки лицо немного отмылось.
— Споткнулся об ветку наверно? — Предположил он.
Егор пошарил руками в том месте, где налетел на препятствие. Он схватился за что-то и потянул. Грязь в этом месте вспучилась, никак не желая расставаться с находкой. Матвей засунул руки в грязь и тоже ухватился за предмет. Его усилия не пропали даром. Над грязью выступила часть предмета. Они еще поднатужились и вытянули предмет наружу. Это был мотоцикл. Погнутый, покореженный чоппер. Егор протер номер. Аббревиатура «DE» говорила о том, что мотоцикл принесло ветром из Германии. Грязь скрывала многие повреждения, но можно было догадаться, в каком состоянии находился аппарат.
— Как думаешь, можно с него снять что-нибудь? — С любопытством осматривая находку, спросил Егор, скорее у самого себя, чем у сына. — Мотор, генератор?
Задняя часть мотоцикла выглядела, как яйцеклад у тараканьей самки. Грязь на ней собралась большим комом. Егор счистил ее руками. Под ней обнаружились два кожаных кофра, висящие по обе стороны заднего колеса.
— Посмотрим, что немецкий байкер брал с собой в дорогу. — Егор нащупал язычок замка и открыл кофр.
Он был полон грязи. Егор осторожно засунул руку прямо в нее и вытянул оттуда тяжелую коробку. Очищенная от грязи, коробка оказалась металлическим ящиком с инструментами. На крышке имелись следы ударов, и в паре мест ящик был пробит.
— Неплохо, этим можно будет раскрутить что-нибудь, тот же мотоцикл. Берем с собой.
Егор снова полез в кофр и вынул еще одну коробочку, раза в два меньше первой. Надпись на очищенной крышке была сделана на немецком. Для Егора этот язык был таким же понятным, как и китайская грамота. Егор тщательно ее очистил. Коробочка была пластиковой, и к удивлению визуально целой. Наверное, ящик с инструментами защитил ее от ударов.