Мужчины позавтракали и отправились дальше. Утренний туман почти развеялся, так что граница, где стоячая вода встречалась с течением, была хорошо различима. Поток воды стремился развернуть плот, встречаясь с его отбойником.
— Съемный надо было делать. — Посетовал на собственную недогадливость Егор.
— В следующий раз доделаем.
Егор стравил в воду сеть, позволив ей тянуться за плотом. Он надеялся, что рыбы могут случайно попасть в нее, следую за плотом. Для затравки он привязал пару лягушачьих лапок к сети. Пока было тихо. Через каждые пятнадцать минут Егор подтягивал сеть и проверял в ней улов. Пока ничего, кроме мусора в ней не задерживалось.
— Выходит, не все места здесь рыбные? Там-то, помнишь, нас преследовали рыбы?
— Может, поднимемся севернее? — Переспросил Матвей.
— Давай, денек, покружим здесь. Если не клюнет, пойдем на север.
Это было удивительно, осознавать, что чуть более года назад здесь были холмистые равнины, которые существовали в первозданном виде миллионы лет. В одночасье они стали дном нового мирового океана. Сидя на плоту и не видя ни в одну из сторон берега, прошлое казалось собственной выдумкой.
Егор решил идти строго на запад. Ему было интересно, насколько широким было течение и имело ли оно какие-нибудь повороты, заводи или вообще открытые участки суши. Хотя он представлял, что суша, понятие условное. Сушей могли быть только горы, все остальное могло быть болотом, которое из-за регулярных дождей не имело возможности высохнуть, как следует.
В полдень они снова остановились. Матвей бросил в воду рядом с плотом несколько лягушачьих лап, для подкормки. Они никого не заинтересовали, и течение унесло их прочь от плота.
— Помнишь, как в «Ералаше»? Здесь рыбы нет! — Вспомнил Матвей.
— Да помню. Думаешь, под нами каток?
— Думаю, что ее здесь просто нет. То ли не дошла, то ли плавает косяками, то ли за косяками.
— Эхолот нам нужен. И глубину мерили бы и рыбу видели. Но это я так, гипотетически. Где же его сейчас найти?
— В нашем городе.
— Наш город, скорее всего, на дне. Вернее развалины города.
— Все равно хочется на них посмотреть.
— Ну, это будет выглядеть примерно так же, как и здесь.
После легкого обеда плот снова двинулся на запад. Егор не терял надежды напасть на стаю рыб. Скорость течения не везде была однородной. Где-то она была стремительной, и местами даже бурлящей. Егор обходил такие места стороной. Где-то течение почти останавливалось, и если бы не отсутствие водорослей, можно было бы спутать эти места со стоячей водой.
До вечера не было поймано ни одной рыбки. Заночевать решили в зоне спокойной воды. Матвей на всякий случай бросил еще несколько лапок в воду, ни на что не рассчитывая. Солнечное пятно уходило за горизонт. И когда оно зашло, в кромешной тьме остался только огонек на плоту. Егор разогревал на нем ужин.
— Не может быть, чтобы столько усилий пропали даром. Где-то же должна плавать эта рыба. Я три бревна разрубил, высушил и выпарил на них соль. Хоть какая-то справедливость должна же быть?
— Давай, первой же пойманной рыбе скажем это в лицо, пусть ей станет стыдно.
— Шутки шутишь? А зимой что есть будем, опять лягушек и крыс? — Егор передернул плечами. — Я уже свыкся с мыслью, что зимой у нас будет копченая и соленая рыба.
Егор присел на край плота, вынул из кармана старый фонарик с динамо и под мерное «вжиканье» посветил им в воду. Ему почудилось, что в его свете мелькнуло что-то живое.
— Ну-ка, дай мне лягушачью лапку. — Егор не отрывая взгляда от воды протянул руку.
Матвей сунул в нее требуемое. Егор бросил рядом с плотом лапку и направил на нее луч света. Буквально через пару секунд здоровенная рыбья морда с разгона вылетела над поверхностью воды, прихватив попутно и лягушачью лапку. Егор отпрянул от края от неожиданности.
— Ты это видел? — Спросил он сына.
— Видел. Кажется нас услышали.
Суетясь и мешая друг другу, Егор с сыном взяли гарпуны и изготовились к ловле. Егор бросил лапку и направил на нее свет фонаря. Вначале было неясное движение, а потом стремительный бросок рыбы. Оба гарпуна зацепили здоровенную тушу. Удержать ее было тяжелее, чем попасть в нее. Палки гнулись и под тяжестью и усилиями рыбы.
— Тяни к себе! — Крикнул Егор.
Они подтянули рыбу. Егор схватил тяжелый ключ и размозжил им рыбью голову. Рыба затихла. На вид она была около восьми килограмм. Егор убрал ее в сторону.
— Будем ловить, пока ловится.
— Ага, согласен.
В глазах Матвея появился охотничий азарт. Он и думать забыл о сне и усталости. Рыба велась на лягушачьи лапки. Некоторым удавалось схватить еду и скрыться во тьме воды безнаказанно, но каждая вторая рыбина падала добычей на скользкий от чешуи пол плота. За час было поймано двенадцать рыб.
Егор сел на ящик, в котором лежали рыбьи туши.
— Думаю, надо пока остановиться и переработать, чтобы не пропало.
— Пап, а можно я буду ловить, а ты разделывать? — Адреналин в крови мальчика не давал ему успокоиться.
— Нет, ты сам-то чуть больше рыбы весишь. Утянет она тебя в воду. Помогай лучше.
Матвей с сожалением отложил гарпун в сторону и принялся помогать отцу. Егор разрезал живот рыб, вынимал внутренности и выбрасывал их за борт. Рыбы, попавшие на подкормку, хватали внутренности и рвали их на части между собой.
— Не надо кишки выбрасывать, можно их на подкормку оставить. — Посоветовал Матвей отцу.
— Точно, соображаешь.
Рыбьи головы и хвосты Егор отделил и сложил отдельно. Разделанные вдоль позвоночника туши он уложил на устланное солью дно ящика, и, пересыпая солью, складывал слой за слоем. Получилось не очень много.
— Ну что, продолжим, или подождем до завтра? — Спросил он сына.
— Никаких завтра, здесь и сейчас. — Матвей замер с гарпуном, как заправский метатель копья.
Добычей стали еще пятнадцать крупных рыб. А затем, внезапно, они перестали идти на приманку.
— Спугнул их кто-то? Или время спать у них? — Егор посветил фонарем вокруг плота. Кто-то огромный и тяжелый прошелся под плотом, заставив плот приподняться над водой и плюхнуться. Егор чуть не свалился за борт. Матвей удержался за ящики.
— Кто это? — Со страхом спросил он.
— Без понятия. — Егор выключил фонарь и отошел к середине плота. — В любом случае, надо быть осторожнее.
Огромное нечто разогнавшее рыб здорово испугало мужчин. Они разделывали рыб молча, все время оглядываясь на воду.
— Я теперь не буду чувствовать себя на воде в безопасности. — Сказал Матвей.
— Надо убираться отсюда.
Отец с сыном до самого рассвета разделывали туши рыб. Как только туман рассеялся, они отправились в дорогу. Егор сел за управление лодкой, а Матвей свернулся калачиком между сиденьем и ящиками, предварительно опустив ширмы, и уснул. По договоренности, отец должен был разбудить сына через четыре часа и лечь спать самому.
Всю дорогу Егор озирался по сторонам, пытаясь увидеть существо, разогнавшее рыб. Больше всего он думал увидеть акулий плавник. Откуда они могли взяться в северных морях, он не знал, но никакие другие существа, живущие в воде, кроме китов, ему не приходили на ум.
Ночное происшествие заставило Егора иначе смотреть на бескрайние водные просторы. Если раньше они были опасны только по вполне прогнозируемым и вовремя замечаемым случаям, то теперь начинали пугать тайнами. Ноги с плота уже так просто не опустишь. Все время будет казаться, что их кто-нибудь оттяпает. Вода же сохраняла безмолвное спокойствие.
Пришла пора меняться. Егор разбудил Матвея, лег на пригретое место и тут же уснул. Проснулся он оттого, что сын с кем-то разговаривал. Егор открыл глаза и замер. Здоровая белая морда дельфина торчала прямо у борта и, судя по всему, оживленно разговаривала с сыном. Матвей снимал животное на телефон.
— А ты совсем не страшный, немного бледный, как утопленник, но глаза добрые. — Сказал дельфину Матвей.
Дельфин стрекотнул в ответ, словно понял о чем речь. Егор сел. Дельфин повел глазами в его сторону и снова застрекотал.
— Это мой отец, Егор. — Матвей представил дельфину отца. — А это дельфин-белуха, который ночью чуть нас не перевернул.
— Очень приятно. — Ответил Егор. — Можно нас так было и не пугать. А чего ему надо?
— Мне кажется, ему любопытно, кто мы такие?
— А может рыбы выпрашивает? Скажет, набили полные ящики, гоните мзду.
— Пап, а можно я его потрогаю?
— Нет, ты чего Матвей, не видишь, какие у него зубы?
— Пап, дельфины никогда не нападают на людей.
— Это тогда не нападали, а сейчас, может, с голодухи и нападают.
Дельфин застрекотал и поднялся еще на пару десятков сантиметров из воды.
— Видишь, он обиделся на твои слова.
Матвей, не дожидаясь согласия отца, подошел к дельфину и положил ладонь на мокрую голову. Осторожно провел ею взад и вперед. Дельфин замер, не реагируя. Мальчик осмелел, подошел ближе и двумя руками потрепал «щеки» дельфина. Тот снова застрекотал и попытался положить голову на плот. Под его массой, борт погрузился в воду, чуть не замочив ящики с соленой рыбой.
— А ну-ка, бледная скотина, хватит лезть на наш плот. Он для тебя маловат.
Егор аккуратно столкнул голову дельфина в воду. Млекопитающее не посчитало это за оскорбление, оно снова замерло столбиком перед плотом.
— Всё, кажись, рыбалки у нас больше не будет. — Расстроился Егор. — Друг, иди поплавай в стороне, а лучше подгони нам косяк рыбешек, таких же крупных, как в прошлый раз. Нам бы еще штук двадцать таких и мы будем обеспечены на всю зиму. Ферштейн?
Белуха смотрела на Егора и молчала.
— Матвей, попробуй ты, вы с ним дольше знакомы.
— Я не знаю, что ему говорить. Давай, назовем его как-нибудь, чтобы обращаться удобно было. Предлагаю Нептуном назвать его.
— Хоть Велосипедом.
— Нептун, плыви отсюда, нам надо рыбу ловить, понимаешь? Буль-буль, ням-ням. — Матвей побултыхал руками в воде, затем изображая, что держит в них рыбу, открыл рот и направил воображаемую рыбу в рот.