— А до тех пор? — спросил Джейми, явно встревоженный.
— Пусть фермеры, наемные работники, шлюхи с их сутенерами и игроки отправляются в ад своей собственной дорогой. Не моя это забота. Во всяком случае, скоро уж точно будет не моя. Но я не могу уйти на покой, пока не будет закончено дело со шкуровертом. Так или иначе, но его надо закончить.
— Этот шкуроверт напал на одну из сестер Ясной обители, — сказал я. — Изуродовал ей все лицо.
— Вы там были, как я понимаю?
— Женщины напуганы. — Я вспомнил мясницкий нож, прикрепленный к ноге толщиной со ствол молодой березы. — Все, кроме матери-настоятельницы.
Шериф хохотнул.
— Да, Эверлина — она такая. Самому дьяволу в рожу плюнет. А если он заберет ее к себе в Нис, и месяца, думается, не пройдет, как она будет всем заправлять в царстве мертвых.
— У вас есть какие-то догадки, кем может быть шкуроверт, когда он в человеческом облике? — спросил я. — Если есть, скажите. Все же Дебария — это ваша ответственность, как сказал мой отец шерифу Андерсону.
— Имени я вам назвать не смогу, если ты об этом. Но может, чем-то и подсоблю. Идите за мной.
Он провел нас через арку в здание городской тюрьмы, сооруженное в форме буквы «Т». Я насчитал восемь больших общих камер, расположенных вдоль центрального прохода, и дюжину маленьких, одиночных, на поперечной перекладине. Все они пустовали. Все, кроме «одиночки», в которой на соломенном тюфяке храпел какой-то пьянчуга. Дверь в его камеру была открыта.
— Когда-то все эти камеры бывали набиты битком по пятничным и субботним вечерам, — сказал Пиви. — Пьяные гуртовщики и работники с ферм, все они тут отдыхали. А теперь ночью никто не гуляет. Все сидят дома, по своим ночлежкам. Даже по пятницам и субботам. Никто не хочет встретиться со шкуровертом, возвращаясь домой после пьянки.
— А рабочие с соляных копей? — спросил Джейми. — Они тоже здесь отдыхают?
— Бывает, да. Но нечасто. У них там свои заведения, в Малой Дебарии. Аж два салуна. Злачные, надо сказать, места. Когда здешние шлюхи из «Развеселых парней», «Пышки» или «Невезухи» становятся староваты, чтобы привлечь клиентуру… или насквозь прогнивают от всяких болезней… в общем, они перебираются в Малую Дебарию. А солянщики надерутся своей «Белой жути», и им вроде как все равно, есть нос у шлюхи или нет — главное, чтобы у нее было то самое.
— Мило, — пробормотал Джейми.
Пиви открыл одну из больших камер:
— Заходите, ребята. Бумаги у меня нет. Однако есть мел, а тут — хорошая ровная стена. И здесь нас никто не услышит. Разве что Соленый Сэм вдруг проснется. Но обычно он спит до заката.
Шериф достал из кармана довольно большой кусок мела и нарисовал на стене длинный прямоугольник с зазубринами на верхней стороне. Они были похожи на ряд перевернутых «V».
— Это у нас Дебария, — пояснил Пиви. — А это железная дорога. По ней вы приехали. — Он провел две длинные линии и быстро перечеркнул их короткими палочками. А я вспомнил о машинисте и старом буфетчике, который прислуживал нам в вагоне.
— Наш поезд сошел с рельсов, — сказал я. — Сможете отправить туда рабочих, чтобы его поднять? У нас есть деньги. И мы с Джейми тоже не будем сидеть сложа руки.
— Не сегодня, — рассеянно отозвался Пиви. Он изучал свою карту. — Машинист остался там, у поезда?
— Да. Там машинист и еще один человек.
— Пошлю за ними повозку. Поручу это Келлину и Викке Фраям. Келлин — мой лучший помощник… есть еще двое, но от них толку мало… а Викка — его сын. Они заберут ваших людей и привезут в город до темноты. Время есть. Сейчас лето, дни долгие. А вы пока посмотрите сюда, ребята. Это железная дорога, а это Ясная обитель, где была изувечена та бедная девочка, о которой вы говорили. Как раз у Большого проезжего тракта. — Пиви изобразил Ясную обитель в виде маленького квадратика и вписал в него крестик. К северу от обители, ближе к зазубринам наверху карты, он поставил еще один крестик. — А здесь был убит Йон Карри, пастух.
Слева от этого второго крестика, почти на том же уровне — сразу под зазубринами наверху, — Пиви нарисовал третий крестик.
— Ферма Алоры. Семеро убитых.
Четвертый крестик — еще дальше влево и чуть повыше.
— Ферма Тимберсмита на Верхних луговинах. Убито девять человек. Это там мы нашли голову мальчика, надетую на стойку забора. Там были следы.
— Волчьи? — спросил я.
Шериф покачал головой:
— Нет, похожие на следы большой кошки. Сначала. Потом они изменились. Сперва превратились в отпечатки копыт. А потом… — Пиви мрачно взглянул на нас. — В человеческие следы. Сначала — большие, как у великана. Но с каждым шагом они становились все меньше и меньше и в конце концов стали обычных размеров. Как бы там ни было, мы потеряли их, как только вышли на сланец. Твой отец, может, не потерял бы. Но его с нами не было.
Он продолжал размечать карту, а когда закончил, отступил в сторону, чтобы нам было лучше видно.
— Мне всегда говорили, что стрелков отличает не только твердая рука, но и умная голова. Ну и что вы на это скажете?
Джейми шагнул вперед между рядами соломенных тюфяков (эта камера явно была рассчитана на немалое число «постояльцев», которых сюда приводили, возможно, в изрядном подпитии) и провел пальцем по зазубринам наверху карты, слегка смазав белую линию.
— Соляные дома располагаются вдоль всего подножия гор?
— Да. Соляные горы, так они и называются.
— А где Малая Дебария?
Пиви нарисовал еще один квадратик, обозначавший поселение солянщиков. Совсем рядом с крестиком, которым было отмечено место, где чудовище напало на нечестного игрока и его женщину… ведь они как раз и направлялись в Малую Дебарию.
Еще пару минут Джейми внимательно изучал карту, потом кивнул и сказал:
— Похоже, что шкуроверт — кто-то из солянщиков. Вы тоже так думаете?
— Да. Кто-то из солянщиков. Хотя среди них тоже есть пострадавшие. Однако это имеет смысл — насколько вообще что-то может иметь хоть какой-то смысл в таком совершенно безумном деле. Новая залежь располагается глубже, чем старые, а всем известно, что глубоко в недрах земли водятся демоны. Может быть, кто-то из солянщиков случайно наткнулся на демона, разбудил его и, сам того не желая, натворил дел.
— И еще в недрах земли сохранились машины и всякие штуки, оставшиеся от Великих древних, — заметил я. — Среди них есть вполне безобидные, но есть и опасные. Может, какой-то из этих древних… как они называются, Джейми?
— Артефакты, — подсказал он.
— Да, вот они. Может быть, это все из-за них. Может быть, этот парень нам все расскажет. Если получится взять его живым.
— Это вряд ли, — проворчал Пиви.
Но лично я думал, что шанс у нас есть. Если мы сможем вычислить шкуроверта и прийти за ним днем.
— А сколько всего человек работает на соляных копях? — спросил я.
— Не так много, как в прежние времена. Потому что сейчас в разработке всего одна залежь. Я бы сказал, человек… двести, не больше.
Мы с Джейми переглянулись, и я заметил в его глазах искорку смеха.
— Плевое дело, Роланд, — сказал он. — Мы успеем их всех допросить как раз к празднику Жатвы. Если поторопимся.
Насчет праздника Жатвы — это было, конечно, преувеличение, но мне все равно стало невесело. При таком положении дел нам пришлось бы задержаться в Дебарии как минимум на две-три недели. И потом, где гарантия, что мы сможем вычислить шкуроверта, даже если он будет сидеть перед нами во время допроса? Может, он мастерски нам солжет, а может, ему просто нечего будет скрывать, потому что он даже не подозревает о том, во что превращается по ночам и что творит в этом ночном обличье. Я пожалел, что со мной нет Катберта, который умел видеть скрытые связи между вещами, на первый взгляд совершенно не связанными между собой; и что со мной нет Алена, наделенного даром «прикосновения» к чужому сознанию. Впрочем, и Джейми был вовсе не плох. В конце концов, именно он разглядел то, что я должен был разглядеть сам, ведь оно было прямо у меня перед носом. В одном я был полностью солидарен с шерифом Хью Пиви: я тоже терпеть не мог тайн и загадок. И не терплю до сих пор, в этом я не изменился, хотя и прошло столько лет. Я не умею разгадывать тайны. И никогда не умел; у меня ум по-другому устроен.
Когда мы вернулись обратно в контору шерифа, я сказал:
— Я должен задать вам три вопроса, шериф. Первый вопрос: будете ли вы так же открыты с нами, как мы — с вами? Второй вопрос…
— Второй вопрос: видите ли вы в нас тех, кто мы есть, и принимаете ли то, что мы делаем? И третий: просите ли вы у нас помощи и защиты? Шериф Пиви отвечает на все: да, да, да, а теперь, ребята, ради всего святого, переключайте мозги на работу, потому что прошло две недели с тех пор, как эта тварь объявлялась у Ясной обители, и в тот раз ей не дали наесться, а это значит, что шкуроверт скоро снова пойдет на охоту.
— Он охотится только ночью, — сказал Джейми. — Вы в этом уверены?
— Я уверен.
— А его нападения как-то связаны с фазами луны? — спросил я. — Потому что советник моего отца… и наш бывший учитель… он говорит, что в древних легендах…
— Я знаю легенды, сэй, но в данном случае они не правы. В том, что касается этого конкретного существа. Иногда оно нападает в полнолуние. В Ясной обители оно появилось при полной Мешочной луне, все в чешуе и наростах, как аллигатор из Длинных соляных болот. А на ферму Тимберсмита пришло в новолуние. Тут раз на раз не приходится, как бы мне ни хотелось сказать иначе. Но больше всего я хочу поскорее закончить со всем этим делом, пока нам опять не пришлось собирать по кустам еще чьи-то кишки и снимать детские головы со стоек забора. Вас прислали сюда нам на помощь, и я очень надеюсь, что вы сумеете нам помочь… хотя у меня есть сомнения.
Я спросил, есть ли в Дебарии хороший отель или пансион, и шериф хмыкнул в ответ.
— Последний пансион держала вдова Брейлли. Два года назад какой-то пьяный бродяга из пришлых попытался ее изнасиловать в ее же собственном доме. Но она была женщиной крепкой и в обиду себя не давала. Она все поняла по его глазам и припрятала под передником нож. Перерезала горло насильнику, раз — и все. Стринги Боден, который был здесь судьей, пока не решил попытать счастья совсем в другой области и не заделался конезаводчиком на Дуге, рассмотрел ее дело за пять минут. Объявил ее невиновной, поскольку то была самозащита. Но леди решила, что с нее хватит Дебарии, села в поезд и уехала в Гилеад, где живет и здравствует до сих пор, я уверен. Через пару дней после ее отъезда какой-то пьяный фигляр подже