Пиви предположил, что Канфилд — «кнут», то есть бродячий ковбой, не приписанный к какому-то конкретному ранчо. Некоторые из них шли в бандиты, но большинство были честными ребятами, просто им не сиделось на одном месте. Когда мы въехали в широкие ворота для скота с надписью «ДЖЕФФЕРСОН» большими белыми буквами, с ним были еще два ковбоя, его товарищи. Все трое сгрудились у изгороди из жердей, отгораживавшей загон для лошадей рядом с большим домом. В полумиле к северу или около того на небольшом возвышении стоял барак. С такого расстояния можно было разглядеть только две необычных вещи: дверь в южной стене барака стояла нараспашку, раскачиваясь туда-сюда под порывами щелочного ветра, и трупы двух больших черных собак лежали распростертыми на земле.
Мы спешились, и шериф Пиви пожал руки ковбоям, которые явно были страшно нам рады:
— Да, Билл Канфилд, вижу тебя, кнут ты этакий!
Самый высокий из трех снял шляпу и прижал ее к рубашке:
— Я уже больше не кнут. А может, и кнут, кто его теперь знает. Но какой-то срок я побыл Канфилдом с Джефферсона, так я и говорил каждому, кто звонил по этой чертовой говорилке, потому как в прошлом месяце я подписал уговор с хозяином. Старик Джефферсон сам поставил за меня отметку на стене, да только теперь он мертвый, как и все остальные.
Он сглотнул, и его кадык задвигался. Щетина на его лице казалась очень темной на фоне белой кожи. На груди его рубашки виднелась подсыхающая блевотина:
— Его жена и дочки тоже отправились на пустошь в конце тропы. Их можно узнать по длинным волосам и по… по… О, Человек-Иисусе, когда такое увидишь, так пожалеешь, что не родился слепым, — он закрыл лицо шляпой и зарыдал.
Один из товарищей Канфилда сказал:
— Это что, стрелки, шериф? Что-то они больно молоды, чтобы таскать стволы, а?
— Забудь про них, — ответил Пиви. — Расскажите мне, как вы здесь оказались.
Канфилд опустил шляпу. Из его покрасневших глаз текли слезы:
— Мы втроем были в Пустошах. Загоняли лошадей, что отбились от табуна, и устроились там на ночлег. Потом мы услышали на западе крики. Они нас пробудили от крепкого сна, потому что мы здорово устали. Потом выстрелы — два или три. Они стихли, и снова начались крики. И что-то… что-то большое — оно рычало и ревело.
Другой ковбой сказал:
— Похоже было на медведя.
— Да нет, — возразил третий. — Вовсе не похоже.
Канфилд продолжал:
— Мы знали, что крики идут с ранчо, что бы это ни было. До нас оттуда было колеса с четыре, может, и шесть, но вы же знаете, на Пустошах далеко слышно. Мы поехали к ранчо, но я добрался сюда быстрее этих двоих, потому что я же был на постоянке, а они — кнуты.
— Не понял, — сказал я.
Канфилд повернулся ко мне:
— У меня же была лошадь с ранчо, так? Хорошая лошадка. А у Снипа и Арна — всего лишь мулы. Он их загнали туда, к остальным, — он указал на загон. В этот момент налетел сильный порыв ветра, неся щелочную пыль, и животные галопом поскакали прочь от него, будто унесенные отливом.
— Они до сих пор перепуганы, — сказал Келлин Фрай.
Глядя в сторону барака, машинист — Тревис — отозвался:
— И не они одни.
К тому времени как Канфилд, самый новый из «хлыстов» — то есть наемных работников — на ранчо Джефферсона, добрался до дома, крики уже затихли. Прекратился и рев зверя, хотя рычание продолжалось. Это рычали две собаки, дерущиеся из-за останков. Канфилд знал, с какой стороны хлеб намазан медом, и миновал барак — и рычащих в нем собак — направившись к большому дому. Входная дверь была распахнута, в прихожей и в кухне горели керосиновые лампы, но никто не откликнулся на его зов.
Он нашел леди-сай Джефферсон в кухне. Тело ее лежало под столом, а полусъеденная голова откатилась к двери кладовой. Следы вели к двери на веранду, хлопавшей на ветру. Одни были человеческие, другие — следы чудовищно огромного медведя. Медвежьи следы были кровавыми.
— Я взял лампу с мойки, где ее оставили, и пошел по следам на двор. Две девочки лежали на земле между домом и сараем. Одна обогнала сестренку на три-четыре десятка шагов, но все равно обе лежали мертвые, ночные рубашки с них были сорваны, а спины распаханы до самого позвоночника, — Канфилд медленно покачал головой, не сводя больших глаз — глаз, переполненных слезами, — с шерифа Пиви. — Не хотел бы я увидеть когти, которые на такое способны. Никогда, никогда, ни за что на свете. Я видел, что они сотворили, и с меня хватит.
— А барак? — спросил Пиви.
— Ну да, туда я потом и пошел. Можете сами взглянуть, что там внутри. И на женщин тоже — я их оставил там же, где нашел. Я с вами не пойду. Может, Снип с Арном…
— Не я, — сказал Снип.
— И не я, — отозвался Арн. — Хватит с меня и того, что мне это все теперь будет сниться.
— Провожатый нам, пожалуй, не нужен, — сказал Пиви. — Вы трое оставайтесь здесь.
Шериф Пиви направился к большому дому. По пятам за ним следовали Фраи и Тревис-машинист. Джейми положил руку Пиви на плечо и заговорил почти извиняющимся голосом, когда старший шериф обернулся:
— Не затопчите следы. Они могут оказаться важными.
Пиви кивнул:
— Ага. Мы про них не забудем. Особенно про те, которые ведут в сторону, куда ушла эта тварь.
Женщины оказались там, где Канфилд и говорил. Видеть кровь мне не впервой — да, повидал немало в Меджисе и в Галааде — но никогда я не видел ничего подобного. Джейми тоже. Он побледнел не меньше Канфилда, и я мог только надеяться, что он не упадет в обморок и не опозорит своего отца. Но волновался я зря: вскоре он уже стоял на коленях на кухне и внимательно рассматривал огромные, с кровавой окантовкой, следы животного.
— Это медвежьи следы, — сказал он, — но, Роланд, такого огромного я нигде и никогда не видел. Даже в Бескрайнем лесу.
— И все-таки, друг, прошлой ночью один такой тут побывал, — сказал Тревис. Он посмотрел на жену ранчера и вздрогнул, хотя она, как и ее несчастные дочери, была накрыта одеялами, принесенными кем-то со второго этажа. — Буду рад вернуться в Галаад, где такое бывает только в сказках.
— Видишь что-то еще? — спросил я Джейми. — Хоть что-нибудь.
— Да. Сначала оно забралось в барак рабочих, и там основательно… поело. Шум, конечно же, разбудил и четверых домочадцев… или их было больше? Шериф?..
— Ага, — сказал Пиви. — У них ещё двое сыновей, но Джефферсон, видимо, послал их на ярмарку в Галаад, я так думаю. Ох и хлебнут они горя, когда вернутся.
— Ранчер оставил своих женщин и бросился к бараку. Должно быть, выстрелы, которые слышали Канфилд с товарищами, были его.
— Помогло это ему — дальше некуда, — пробормотал Викка Фрай. Отец стукнул его по плечу и приказал заткнуться.
— Потом тварь ворвалась сюда, — продолжал Джейми. — Думаю, леди-сай Джефферсон и обе девочки спустились к тому времени на кухню. И думаю, что сай приказала дочерям бежать со всех ног.
— Ага, — сказал Пиви. — И она, конечно же, попыталась задержать тварь как можно дольше, чтобы дать девочкам уйти. По всему выходит, что так и было. Да только не сработало это. Если б они находились в передней части дома — если б видели, какая эта тварь огромная — сай бы повела себя по-другому, и мы нашли бы их троих там, в пыли. — Он тяжело вздохнул. — Давайте, парни, посмотрим, что там в бараке. Нечего тянуть — легче от этого не станет.
— Думаю, я лучше подожду с погонщиками около загонов, — сказал Тревис. — Я уже насмотрелся вдоволь.
— А можно мне тоже, па? — выпалил Викка Фрай.
Келлин взглянул на перепуганного сына и сказал, что да, можно. Прежде чем отпустить мальчика, он поцеловал его в щеку.
Футов за десять до барака голая земля превратилась в кровавое месиво, покрытое следами сапог и когтистых лап. Неподалеку, в зарослях зубчатки, валялся старый короткоствольный четырёхзарядник с погнутым дулом. Джейми указал на путаницу следов, на оружие, на открытую дверь барака. Потом он поднял брови в безмолвном вопросе: понял? Я понял, еще бы не понять.
— На этом месте это существо — оболочник в личине медведя — встретилось с хозяином ранчо, — сказал я. — Тот выстрелил несколько раз, потом уронил ружье…
— Нет, — сказал Джейми. — Тварь его отобрала. Потому и дуло погнуто. Может, Джефферсон попытался убежать. А может, стал защищаться. Так или иначе, это ему не помогло. Его следы здесь закачиваются. Значит, тварь подхватила его и забросила в барак через открытую дверь. Потом она направилась к большому дому.
— Стало быть, мы идем по его следу задом наперед, — сказал Пиви.
Джейми кивнул:
— Но очень скоро мы пойдем следом за ним, — сказал он.
Тварь превратила барак в бойню. В результате список мясника пополнился восемнадцатью жертвами: шестнадцать хлыстов, погибший у своей печи повар в изорванном и окровавленном фартуке, саваном накрывшем ему лицо, и сам Джефферсон, у которого не осталось ни одной конечности. Его оторванная голова пялилась на стропила, показывая в жуткой ухмылке только верхние зубы. Нижнюю челюсть вырвал оболочник. Келлин Фрай нашел ее под одной из коек. Один из работников попытался использовать седло в качестве щита, но из этого ничего не вышло: тварь когтями разодрала седло на две части. Одной рукой ковбой-неудачник все еще держался за луку седла. Лицо исчезло — тварь просто сжевала его с черепа.
— Роланд, — выдавил Джейми так, будто его горло сжалось до размеров соломинки. — Мы должны найти эту тварь. Должны.
— Давай посмотрим, что покажут следы снаружи, пока ветер не стер их, — ответил я.
Мы оставили Пиви и остальных у барака, а сами обогнули большой дом и подошли к накрытым одеялами телам девочек. По краям и вокруг вмятин от когтей следы начали терять четкость, но все равно их трудно было не заметить даже тем, кому не посчастливилось иметь в учителях Корта из Галаада. Оставившая их тварь весила никак не меньше восьмисот фунтов.