— Ваш трокен знает, что приближается, — заметил Бикс и взглянул на Роланда: — Вы уж поосторожнее, ладно?
На миг Роланд потерял дар речи. Отчетливое воспоминание всплыло у него в мозгу: одна из десятка раскрашенных гравюр в старой и любимой книжке. Шесть ушастиков, сидящих на упавшем дереве в лесу под полумесяцем луны, все с поднятыми мордами. Эту книгу, «Волшебные сказки Эльда», он любил больше всех, когда был совсем малышом, а мать читала ему на ночь в его спальне в высокой башне, под песнь осеннего ветра, призывающего зиму. «Ветер сквозь замочную скважину» — так называлась история, к которой относился рисунок; и была она страшной и в то же время чудесной.
— Ох, боги с горки, — сказал Роланд и стукнул себя по лбу искалеченной правой рукой. — Как же я сразу не понял! Хотя бы по тому, как тепло было в последние дни.
— Так ты что, не понял? — спросил Бикс. — И еще говоришь, что ты из Внутреннего Мира? — сказав это, он прицыкнул.
— Что такое, Роланд? — спросила Сюзанна.
Роланд не ответил. Он переводил взгляд с Бикса на Ыша и обратно:
— Ледовей идет.
Бикс кивнул:
— Ага. Так говорит трокен, а насчет ледовеев они никогда не ошибаются. Это да разговора чуток — вот и вся их искра.
— Искра? — спросил Эдди.
— Талант, то бишь, — ответил Роланд. — Бикс, ты знаешь какое-нибудь место на другой стороне, где мы сможем его переждать?
— Знаю, да, — старик указал в направлении поросших деревьями холмов, которые полого спускались к дальнему берегу Зачеми. Там тоже стояли пристань и лодочный сарай (на этот раз неокрашенный и гораздо меньших размеров). — На другой стороне продолжите путь по тропке, которая раньше была дорогой. Она идет вдоль Луча.
— А как же, — сказал Джейк, — ведь все служит Лучу.
— Правильно, молодой человек, все так. Вам как объяснять, в колесах или в милях?
— И так, и так, — ответил Эдди, — но большинству из нас мили ближе.
— Понятно. Идите по старой дороге Кальи пять миль, или шесть и вы придете в покинутую деревню. Почти все дома там деревянные, а потому уже непригодны, но ратуша выстроена из камня и будет вам в самый раз. Вам будет отлично там. Я бывал внутри, там есть хороший большой камин. Вам захочется проверить трубу, конечно, так как вам будет нужна хорошая тяга на те день — два, которые вы должны будете пересидеть. Что касается дров, вы можете использовать то, что осталось от домов.
— А что за ледовей? — спросила Сюзанна. — Шторм такой?
— Да, — ответил Роланд, — я уже много лет их не видел. Нам повезло, что Ыш с нами. Хотя без Бикса я бы не догадался, — он пожал плечо старика. — Спасибо, сай. Спасибо от всех нас.
Лодочный сарай на юго-восточном берегу был на грани разрушения, как и многое другое в Срединном Мире. Со стропил свисали вниз головой летучие мыши, а по стенам шныряли жирные пауки. Все с радостью вышли оттуда на свежий воздух. Бикс пришвартовал плот и присоединился к ним. Они по очереди обняли его, стараясь не сжимать слишком сильно, чтобы не повредить его старые косточки.
Потом старик вытер глаза, наклонился и погладил Ыша по голове:
— Береги их, ладно, сэр Трокен?
— Ыш! — повторил ушастик. И добавил: — Бикс!
Старик выпрямился, и они снова услышали, как хрустнули кости. Он положил ладони на поясницу и поморщился.
— Ты сможешь добраться до своего берега? — спросил Эдди.
— А как же, — ответил Бикс. — Весной — другое дело: Зачемь не такая спокойная, когда тает снег и начинаются дожди. А сейчас — как два пальца обоссать. До бури еще далеко. Немного покручу рукоять против течения, потом закреплю болт, чтобы не унесло обратно, передохну и еще покручу. Может, это займет часа четыре, а не час, но я доберусь. Всегда же добирался. Жаль только, что больше нечего вам дать из еды.
— С нами все будет в порядке, — сказал Роланд.
— Хорошо тогда. Хорошо, — старик, казалось, не хотел их оставлять. Он переводил взгляд с лица на лицо c серьезным видом, а потом улыбнулся, обнажив беззубые десны. — Мы хорошо встретились на пути, не так ли?
— Получается, что да, — согласился Роланд.
— И если вы будете возвращаться этой же дорогой, то загляните ненадолго к старому Биксу и расскажите о своих приключениях.
— Обязательно зайдем, — сказала Сюзанна, хотя и знала, что они никогда не пойдут больше по этой дороге. Это знали они все.
— И помните про ледовей. С ним шутки плохи. Но у вас в запасе еще день, а может, и два. Он же пока не вертится вкруг своей оси, верно, Ыш?
— Ыш! — подтвердил ушастик-путаник.
Бикс тяжело вздохнул:
— Теперь идите своим путем, — сказал он, — а я пойду своим. Нам всем довольно скоро придется залечь в укрытие.
Роланд со своим тетом тронулся в путь.
— И еще вот что! — крикнул Бикс им вдогонку, и они обернулись. — Если встретите этого чертова Энди, скажите ему, что не надо мне никаких песенок, и чтоб не читал мне больше свой проклятый хорра-скоп!
— А кто такой Энди? — крикнул Джейк.
— Да неважно, скорее всего, вы его даже не встретите.
Это были последние слова старика, и ни один из них не вспомнил о них, хотя они в самом деле встретили Энди в сельской общине Калья-Брин-Стерджис. Но это было уже после шторма.
До заброшенной деревни было всего пять миль, и они добрались до нее менее чем за час после того, как сошли с парома. А рассказ Роланда о ледовее занял и того меньше.
— Обычно они обрушивались на Великий лес к северу от Нью-Ханаана раз или два в год, но у нас, в Галааде, не было ни одного. Видимо, они к тому времени поднимались слишком высоко. Но я помню, что однажды видел нагруженную замороженными телами телегу на галаадской дороге. Думаю, это были фермеры и их семьи. Где были их трокены — их ушастики — я не знаю. Возможно, они подхватили какую-нибудь болезнь и умерли. В любом случаем, без ушастиков, которые могли бы предупредить их, те люди были неподготовлены. Ледовеи налетают внезапно, смекаете. Только что тебе было жарко, как в парилке — погода перед штормом всегда теплеет — и вдруг он налетает на тебя, словно волк на стадо ягнят. Единственное предупреждение — это шум деревьев, когда ледовей проносится над ними. Такой гулкий звук, словно граната в грязи взорвалась. Звук, который издаёт живое дерево, когда оно все враз сжимается, так я думаю. И к тому времени, как услышишь его, для тех, кто в полях, будет уже слишком поздно.
— Холодная, должно быть, штука, — пробормотал Эдди. — Насколько холодная?
— Температура может упасть до сорока рисок ниже замерзания меньше, чем за час, — мрачно ответил Роланд. — Водоемы замерзают мгновенно и звук такой, будто по оконному стеклу бьют пули. Птицы превращаются в ледовые статуи и падают на землю. Трава превращается в стекло.
— Ты преувеличиваешь, — сказала Сюзанна. — Ведь так?
— Нисколько. Но холод — это еще не все. Есть еще ветер ураганной силы, который ломает деревья как соломинки. Такие бури могут прокатиться на три сотни колес, прежде чем исчезнуть в небе так же внезапно, как прилетели.
— А как о нем узнают ушастики? — спросил Джейк.
Роланд только покачал головой. Он никогда особенно не задавался вопросами «как?» и «почему?».
Они подошли к обломку указателя, лежащего на тропе. Эдди поднял его и прочитал выцветшие остатки единственного слова:
— Прекрасное описание Срединного Мира, — сказал он. — Загадочно, и в то же время смешно до колик, — он повернулся к ним, держа на уровне груди доску. На ней большими неровными буквами было выведено: ГУК.
— Гук — это глубокий колодец, — сказал Роланд. — Закон Общины гласит, что любой путешественник может пить из него без разрешения, не опасаясь штрафа.
— Добро пожаловать в Гук, — сказал Эдди, бросая знак в придорожные кусты. — А мне нравится. Я хочу наклейку на бампер: «Я переждал ледовей в Гуке».
Сюзанна засмеялась, а Джейк — нет. Мальчик показывал на Ыша, который начал крутиться на одном месте, будто пытаясь поймать свой хвост.
— Нам бы надо поторопиться, — сказал мальчик.
Лес остался позади, и они вышли на то место, где когда-то была главная деревенская улица. Сама по себе улица являла собой печальное скопление покинутых строений, расположенных по обе ее стороны на протяжении примерно четверти мили. Одни из них когда-то были домами, другие — лавками, но теперь уже нельзя было понять, где что. Их осевшие каркасы смотрели пустыми темными глазницами, в которых когда-то, может быть, было стекло. Единственным исключением был дом в южной части деревни. Здесь заросшая главная улица раздваивалась, обтекая приземистый дом, похожий на блиндаж, выстроенный из серого булыжника. Он стоял по пояс в кустарнике, частично заслоненный молодыми елочками, выросшими там с тех пор, как Гук оказался заброшенным. Их корни уже начали врастать в фундамент зала собраний. С течением времени они могли завалить здание, а время было единственной вещью, которую Срединный Мир имел в изобилии.
— Насчет дров он был прав, — заметил Эдди. Он подобрал старую доску и положил поперек подлокотников Сюзанниного кресла, как столик. — Их здесь хватает, — Эдди взглянул на пушистого друга Джейка, который снова начал вертеться на месте, — Если, конечно, нам хватит времени их набрать.
— Мы этим займемся, как только убедимся, что в том каменном доме никого нет, — сказал Роланд. — Давайте побыстрее.
В зале собраний было холодно, и птицы — для нью-йоркцев они были ласточками, а для Роланда ржавками, — гнездились на втором этаже, но больше в доме действительно никого не было. Оказавшись под крышей, Ыш, похоже, избавился от необходимости смотреть на северо-восток либо кружиться и немедленно стал прежним любопытным зверьком — направился по шаткой лестнице на доносившиеся сверху шорох крыльев и воркование. Он яростно затявкал, и вскоре члены тета увидели, как ржавки опрометью понеслись прочь, в менее населенные места Срединного Мира. Хотя если Роланд прав, подумал Джейк, то те из них, что полетели к Зачеми, скоро превратятся в мороженых ласточек.