— Угу, — кивнул Арн. — Пошли, паренек. Может, если я спрячусь от этого ветра, то смогу, наконец, прикурить.
— Погодите, — сказал я и подозвал мальчика к себе.
— Эй, стрельчонок! — проорал один из шахтеров. — Ты нас до ночи будешь на ветру держать? У меня, блядь, глотка пересохла!
Остальные поддержали его.
— Заткни хлебало, — сказал я. — Тогда и промочишь свою глотку. А если еще раз разинешь пасть, когда я занят своим делом, то так и будешь сидеть в своей повозке и лизать соль.
Это их утихомирило, и я склонился к Викке Фраю:
— Ты должен был кое-что кое-кому сказать, пока был в Солт-Рокс. Сказал?
— Ага, я… — отец так ткнул мальчишку локтем, что он чуть было не свалился с ног. Паренек вспомнил о хороших манерах и начал заново, на этот раз приложив кулак ко лбу. — Да, сай, с вашего позволения.
— С кем ты разговаривал?
— С Паком Делонгом. Я с ним познакомился на ярмарке на Жатву. Он просто шахтерский мальчишка, но мы маленько погуляли вместе и вместе участвовали в беге парами. Его папка — десятник в ночной смене. Ну, то есть Пак так говорит.
— И что ты ему сказал?
— Что это Билли Стритер видел оболочника в человеческом обличье. Я сказал, что Билли спрятался под грудой старых железяк и потому уцелел. Пак знал, про кого я говорю, потому что Билли тоже был на ярмарке. Билли тогда выиграл Гусиную гонку. Вы знаете, что такое Гусиная гонка, сай стрелок?
— Да, — сказал я. Я и сам участвовал не в одной такой гонке на ярмарках на Жатву, и было это не так уж давно.
Викка Фрай с трудом сглотнул, и его глаза наполнились слезами:
— Биллин папка так орал, когда Билли пришел первым, что чуть глотку не сорвал, — прошептал он.
— Ну еще бы. Как ты думаешь, этот Пак Делонг пересказал кому-нибудь эту историю?
— Откуда мне знать? Я бы на его месте пересказал.
Я решил этим удовлетвориться и хлопнул Викку по плечу:
— Ну, беги. И если кто-нибудь попытается выйти, кричи. И кричи погромче, чтобы ветер не заглушил.
Они с Арном направились к переулку, который вел к задней двери «Злосчастья». Солевики даже не взглянули на них; их интересовала только передняя дверь салуна и пойло, которое за ней скрывалось.
— Парни! — гаркнул я. И когда они обернулись, продолжил: — Налетай!
Это вызвало новую волну радостных воплей, и они устремились к салуну. Но шагом, а не бегом, и по-прежнему парами. Хорошо их вымуштровали. Я подозревал, что жизнь шахтера мало чем отличается от рабства, и был благодарен, что ка направило меня по другому пути… Хотя, если задуматься, так ли сильно раб шахты отличается от раба револьвера? Пожалуй, только одним: у меня над головой всегда было небо, и за это я говорю спасибо Гану, Человеку-Иисусу и всем богам, какие только есть.
Я перешел на другую сторону улицы и подозвал Джейми, шерифа Пиви и новоприбывшего, Вегга. Мы стояли под навесом у конторы шерифа. Строттер и Пикенс, никудышные помощники, стояли в дверях и пялились на нас.
— Вы двое, возвращайтесь внутрь, — сказал я им.
— Не тебе нам приказывать, — высокомерно, словно какая-то герцогиня, бросил Пикенс. С возвращением босса он резко осмелел.
— Возвращайтесь внутрь и дверь закройте, — сказал Пиви, — вы что, два идиота, так и не поняли, кто здесь сейчас командует парадом?
Те отшатнулись. Пикенс гневно уставился на меня, Строттер — на Джейми. Дверь хлопнула так, что задрожали стекла. Некоторое время мы вчетвером стояли и смотрели на тучи щелочной пыли, иногда такие густые, что полностью скрывали телеги солевиков. Но времени на размышления не было: скоро наступит ночь, и тогда, возможно, один из солевиков в «Злосчастье» перестанет быть человеком.
— Кажется, у нас есть проблема, — сказал я. Обращался я ко всем, но смотрел на Джейми. — Сдается мне, что перевертыш, который знает, кто он и что он, вряд ли признает, что умеет ездить верхом.
— Я тоже думал об этом, — ответил Джейми, и повернул голову к констеблю Веггу.
— Мы привели всех лошадников, — сказал Вегг. — Уж поверьте, сай. Я ж их всех перевидал своими глазами.
— Сомневаюсь, что всех до единого, — сказал я.
— Нет, думаю, он прав, — сказал Джейми. — Послушай его, Роланд.
— В Малой Дебарии есть один богатый парень по имени Сэм Шант, — начал Вегг. — Шахтеры кличут его Сукой Сэмом. Оно и неудивительно, потому что Сэм всех их крепко держит за яйца. Комбинат принадлежит не ему, а какой-то там шишке в Галааде, но вот все остальное он к рукам прибрал: бары, шлюх, халупы…
Я посмотрел на шерифа Пиви.
— Бараки такие в Малой Дебарии, в которых спят некоторые шахтеры, — пояснил тот. — Не бог весть что, но лучше, чем под землей.
Я вновь посмотрел на Вегга, который держался за отвороты своего пыльника, очень собой довольный.
— Сэмми Шант владеет комбинатским магазином, а это значит, что все шахтеры у него в руках, — он улыбнулся, а увидев, что мне не до улыбок, отпустил отвороты и воздел руки к небу. — Так уж устроен мир, юный сай, и мы в этом не виноваты.
— Так вот, Сэмми у нас большой любитель всяческих игр… если, конечно, на них можно наварить пенни-другой. Четыре раза в год он устраивает шахтерам состязания. Бег там или бег с препятствиями, где они перепрыгивают через деревянные барьеры или через наполненные грязью ямы. Самое смешное — это когда они в эти ямы падают. Шлюхи тоже приходят поглазеть и ржут, как ненормальные.
— Давай, закругляйся, — прорычал Пиви. — Чтобы прикончить два стаканчика этим парням много времени не понадобится.
— Скачки он тоже проводит, — продолжил Вегг, — но дает им только старых кляч, чтоб, если какая-нибудь сломает ногу, не жалко было пристрелить.
— А если ногу ломает шахтер, его тоже стреляют? — спросил я.
Вегг расхохотался, хлопая себя по бедру, словно бы я отмочил неплохую шутку. Катберт мог бы ему сказать, что я вообще-то никогда не шучу, но Катберта с нами не было. А Джейми в основном предпочитает помалкивать.
— Умно, юный стрелок, очень умно! Не, их-то на ноги ставят, если это вообще возможно. Сэмми Шант приплачивает парочке шлюх, чтобы те ублажали солевиков после его маленьких состязаний. А они и не против.
Само собой, взимается плата за участие, которая вычитается из их заработков. Таким образом Сэмми покрывает все расходы. Что до шахтеров, то победителю в каждом из состязаний — спринте, беге с препятствиями, скачках — прощается его годовой долг в комбинатской лавке. Сэмми сдирает с других такие проценты, что никаких убытков от этого не несет. Ну что, поняли расклад? Ловко придумано, а?
— Дьявольски ловко, — ответил я.
— Точно! Так что, когда дело доходит до езды на клячах по небольшому ипподрому, который для этого соорудил Сэмми, все, кто умеет скакать, скачут. Просто умора наблюдать, как они там себе отбивают задницы, точно говорю! За последние семь лет я не пропустил ни одних скачек и помню всех, кто в них участвовал. Так что все наши лошадники там, в салуне. Был еще один, но на скачках, которые Сэмми организовал на Новую Землю, этот крот соляной свалился с лошади и отбил себе все кишки. Промучился день или два, а потом загнулся. Так что, я думаю, он не ваш клиент, так?
При этих словах Вегг расхохотался. Пиви смотрел на него с некой растерянностью, Джейми — с удивленным презрением.
Поверил ли я этому человеку, что он собрал всех солевиков, умеющих ездить верхом? Я решил, что поверю, если он ответит утвердительно на один мой вопрос.
— А сам ты делаешь ставки на этих скачках, Вегг?
— В прошлом году сорвал неплохой куш, — гордо ответил тот. — Шант, конечно, платит бумажками — тот еще скупердяй — но на шлюх и виски хватает. Блядей я люблю молодыми, а виски — старым.
Пиви посмотрел на меня поверх Вегга и пожал плечами: «Он — это все, что у них есть там наверху, ты уж меня не вини».
Я и не винил.
— Вегг, жди нас в конторе. Джейми, шериф Пиви, идемте со мной.
Пока мы переходили улицу, я все им объяснил. Много времени это не заняло.
— Лучше, чтобы вы сказали им, чего мы хотим, — обратился я к Пиви, когда мы оказались у входа в салун. Я говорил тихо, потому что за нами по-прежнему наблюдал весь город, — хотя зеваки, стоявшие у салуна, отпрянули от нас, как будто боялись чем-нибудь заразиться. — Они вас знают.
— Не так хорошо, как Вегга, — ответил шериф.
— Как вы думаете, почему я велел ему остаться на той стороне?
Он хмыкнул и прошел сквозь раскачивающиеся дверцы. Мы с Джейми последовали за ним.
Завсегдатаи отступили к игорным столам, оставив бар на милость солевиков. Снип и Канфилд охраняли их с флангов: Келли Фрай стоял, прислонившись к дощатой стене и скрестив руки на груди поверх жилета из овчины. В салуне был и второй этаж — отведенный под бордель, как я предположил, — и толпа не особенно прекрасных дам разглядывала шахтеров сверху, с балкона.
— Эй, вы! — сказал Пиви. — А ну повернулись все ко мне!
Они выполнили его приказ, и быстро. Кем он был для них, если не очередным десятником? Некоторые еще держали в руках недопитые стаканы, но большинство уже прикончили свое виски. Они явно оживились, и щеки их раскраснелись уже от выпивки, а не от пронизывающего ветра, преследовавшего их от самых подножий холмов.
— Теперь вот что, — сказал Пиви. — Сейчас вы все сядете на барную стойку — все до последнего маминого сына — и скинете обувь, чтобы мы могли посмотреть на ваши ноги.
Его слова вызвали ропот неодобрения:
— Если хотите узнать, кто из нас был на Бильской каторге, так и говорите! — крикнул шахтер с седой бородой. — Я вот, к примеру, был; и что с того? Я украл буханку хлеба для своей старухи и двоих малых. Да только малым она не помогла — все равно померли.
— А если мы не разуемся? — спросил шахтер помоложе. — Стрельцы эти нас пристрелят? Да мне как-то поровну. Тогда мне хоть больше не придется лезть в эту дыру.
Послышалось одобрительное бурчание. Кто-то сказал что-то про «зеленый свет».