Роланд стоял в дверях, с мрачным видом следя за Джейком, который бежал к своему другу.
Джейк почувствовал, как мгновенно похолодало. Ветка отломилась с сухим треском и просвистела мимо его головы. Он едва успел пригнуться. Ыш не шевельнулся, пока Джейк не сгреб его в охапку. Только тогда ушастик оглянулся с безумным видом, скаля зубы.
— Кусайся, если хочешь, — сказал Джейк, — но я тебя не отпущу.
Ыш не укусил его, хотя Джейк все равно вряд ли почувствовал бы укус. Лицо у него онемело. Он повернулся к дому собраний, и ветер превратился в огромную ледяную руку, подталкивающую его в спину. Он снова побежал, чувствуя, что передвигается огромными прыжками, как космонавт в фантастическом фильме, бегущий по лунной поверхности. Один прыжок… два… три…
Но в третий раз он не опустился на землю. Ветер унес его вперед вместе с Ышем, которого Джейк держал на руках. Раздался глубинный, ухающий звук взрыва, когда один из старых домов сдался перед ветром и пал, разлетаясь в направлении юга градом осколков. Он увидел, как лестничный пролет вместе с куском грубых дощатых перил, крутясь на ходу, понесся вслед за летящими по небу облаками. Мы — следующие, подумал он, и потом рука, без двух пальцев, но еще сильная, схватила его выше локтя.
Роланд развернул его к двери. На мгновение все повисло на волоске: ветер преграждал им путь к безопасности. Затем стрелок рванулся вперед, в дверной проем, по-прежнему вцепившись в Джейка уцелевшими пальцами. Давление ветра внезапно исчезло, и оба упали на спину.
— Слава Богу! — воскликнула Сюзанна.
— Потом будешь его благодарить! — Роланд силился перекричать всепроникающий рев бури. — Толкайте! Все толкайте эту чертову дверь! Сюзанна, ты — снизу! Изо всех сил! А ты запри дверь, Джейк! Ты понял? Заложи засов в скобы! Не мешкай!
— За меня не волнуйся, — огрызнулся Джейк. Что-то хлестнуло его по виску, и по лицу бежала тоненькая струйка крови, но глаза его были ясными и уверенными.
Давайте! Толкайте! Толкайте, если вам дорога жизнь!
Дверь медленно качнулась, закрываясь. Они не могли держать ее долго — а только секунды — но им это было и не нужно. Джейк опустил толстый деревянный засов, и когда они осторожно отступили, ржавые скобы смогли его удержать. Они взглянули друг на друга, тяжело дыша, потом на Ыша, который коротко и весело тявкнул и пошел поджаривать бока у очага. Похоже, чары, наложенные на него приближающимся ураганом, развеялись.
Вдали от камина в большой комнате становилось уже холодно.
Зря ты не дал мне схватить мальчишку, Роланд, — сказал Эдди. — Он мог там погибнуть.
— Джейк отвечает за Ыша. Он должен был затащить его в дом раньше. Привязать его к чему-нибудь, если иначе никак. Или ты не согласен, Джейк?
— Согласен, — Джейк уселся рядом с Ышем, одной рукой поглаживая густой мех ушастика, а второй вытирая кровь с лица.
— Роланд, — сказала Сюзанна, — он же еще ребенок.
— Уже нет, — сказал Роланд. — Прошу прощения, но… уже нет.
В первые два часа урагана они сомневались, сможет ли выстоять даже каменный дом собраний. Ветер выл, и деревья трещали. Одно упало на крышу и проломило ее. Холодный воздух проник через пролом. Сюзанна и Эдди обнялись. Джейк заслонил Ыша — тот теперь смирно лежал на спине, раскинув короткие лапки на все четыре стороны, — и взглянул на клубящееся облако высохшего птичьего дерьма, просочившегося сквозь трещины в потолке. Роланд спокойно продолжал готовить им скромный ужин.
— Что ты думаешь, Роланд? — спросил Эдди.
— Я думаю, что если это здание выстоит еще час, все будет в порядке. Холод усилится, но ветер немного утихнет, когда стемнеет. Он еще больше стихнет к завтрашнему рассвету, а послезавтра наступит штиль, и станет намного теплее. Не так тепло, как было перед бурей, но то тепло было противоестественным, и мы все это понимали.
Он посмотрел на них с полуулыбкой. Она странно выглядела на его лице, обычно неподвижном и серьезном.
— А пока что у нас есть огонь, — его не хватит, чтобы обогреть всю комнату, но если сидеть рядом с ним, то согреться вполне можно. И есть немного времени на отдых. Нам ведь здорово досталось, правда?
Да, — сказал Джейк. — Не то слово.
И впереди нас еще много чего ждет, это уж точно. Опасности, тяжелый труд, горести. Может, и смерть. Так что мы будем сидеть у огня, как в старые добрые времена, и наслаждаться, пока можем, — он оглядел их все с той же легкой улыбкой. В отсветах огня одна половина его лица казалась странно молодой, а вторая — дряхлой. — Мы — ка-тет. Мы — единство из множества. Будьте благодарны за тепло, кров и друзей, с которыми можно пережить бурю. Другим могло повезти меньше.
— Будем надеяться, что им повезло, — сказала Сюзанна. Она думала о Биксе.
— Идите сюда, — пригласил Роланд. — Поешьте.
Они подошли, устроились вокруг своего дина и стали есть то, что он им подал.
Сюзанна проспала час или два, но сны — об отвратительной, кишащей червями еде, которую она почему-то должна была есть, — пробудили ее. Снаружи по-прежнему выл ветер, хотя его звук был уже менее равномерным. Иногда, казалось, он стихал, потом снова усиливался, издавая долгие леденящие душу вопли, закручиваясь холодными вихрями вокруг карнизов и заставляя каменный дом содрогаться до самых своих старых костей. Дверь ритмично билась об удерживающий ее засов, но, как и потолок над ними, сам засов и ржавые скобы пока что держались. Она подумала: а что бы случилось с ними, если бы деревянный брусок оказался таким же прогнившим, как дужка ведра, которое они нашли у гука?
Роланд не спал. Он сидел у очага. С ним был Джейк. Ыш спал между ними, прикрыв нос одной лапкой. Сюзанна присоединилась к ним. Дрова немного прогорели, но на таком расстоянии огонь приятно согревал ей лицо и руки. Она взяла доску, хотела было разломить пополам, но решила, что это может разбудить Эдди, и бросила ее в огонь целиком. Искры устремились в дымоход, закружившись в подхватившем им потоке воздуха.
Она напрасно осторожничала, потому что не успели улечься искры, как она почувствовала, что чья-то рука гладит ее по шее, чуть ниже волос. Ей незачем было смотреть на него. Это прикосновение она узнала бы где угодно. Не оборачиваясь, она взяла эту руку, поднесла к губам и поцеловала в ладонь. В белую ладонь. Даже сейчас, когда Сюзанна прожила с ним так долго и столько раз занималась любовью, она с трудом в это верила.
Но вот поди ж ты. По крайней мере мне хоть не придется знакомить его с родителями, подумала она.
— Не спится, сладенький?
— Поспал чуть-чуть. Мне снилась какая-то ерунда.
— Ветер приносит эти сны, — сказал Роланд. — В Галааде вам это любой скажет. Но мне нравится шум ветра. И всегда нравился. Он приносит покой в мое сердце и напоминает о прежних временах.
Он отвел глаза, словно смутившись, что сказал так много.
— Никто не может заснуть, — сказал Джейк. — Расскажи нам историю.
Роланд какое-то время смотрел на огонь, потом на Джейка. Стрелок снова улыбался, но глаза его смотрели откуда-то издалека. В очаге выстрелила шишка. За каменными стенами ярился ветер, словно злился, что не может попасть внутрь. Эдди обнял Сюзанну за талию, а она положила голову ему на плечо.
— Какую историю ты хочешь услышать, Джейк, сын Элмера?
— Любую, — он помолчал. — О прежних временах.
Роланд посмотрел на Эдди и Сюзанну:
— А вы? Вы тоже хотите послушать?
— Да, пожалуйста, — ответила Сюзанна.
Эдди кивнул:
— Да. Ну то есть, если ты не против.
Роланд задумался:
— Может статься, я расскажу вам две истории, потому что до рассвета далеко, и завтра мы можем спать хоть весь день, коли захотим. Эти две истории как бы вложены одна в другую. Но в обеих дует ветер, и это хорошо. Ничего нет лучше истории в ветреную ночь, когда людям удалось найти теплое местечко в холодном мире.
Он взял обломок деревянной панели, помешал им мерцающие угли и бросил в огонь:
— Одна история — правдивая, я это точно знаю, потому что прожил ее всю со своим другом Джейми Декарри. Другую, «Ветер сквозь замочную скважину», читала мне мать, когда я был малышом. Старые истории бывают полезными, и я должен был ее вспомнить сразу же, как увидел, что Ыш нюхает воздух. Но это было давно, — он вздохнул. — Былые дни.
В темноте, куда не доставал свет очага, ветер завыл еще сильнее. Роланд подождал, пока он немного стихнет, и начал. Эдди, Сюзанна и Джейк слушали его, как зачарованные, всю эту долгую и неспокойную ночь. Они забыли про Лад, про человека по имени Тик-Так, про поезд Блейн Моно, про Изумрудный Город, про всё. Даже Темная Башня оказалась ненадолго забыта. Остался только голос Роланда, звучавший то громче, то тише.
Совсем как ветер.
— Это случилось вскоре после смерти моей матери, которая, как вы знаете, умерла от моей руки…
ОБОЛОЧНИК (Часть 1)
Через некоторое время после смерти моей матери, которая, как вам известно, погибла от моей руки, мой отец — Стивен, сын Генри Высокого — вызвал меня в свой рабочий кабинет в северном крыле дворца. Это была маленькая, холодная комната. Я помню вой ветра в оконных щелях. Я помню высокие, сурово смотрящие на тебя полки с книгами — стоили они целое состояние, но их никто не читал. По крайней мере, не мой отец. Помню и траурный черный воротничок на его шее — такой же, как у меня. Все мужчины в Галааде носили такие воротнички или повязки на рукавах, а женщины — черные сетки на волосах. Траур должен был продлиться шесть месяцев после того, как Габриэль Дешейн опустили в могилу.
Я приветствовал его, приложив ко лбу кулак. Он не оторвал взгляда от бумаг на столе, но я знал, что он это видел. Мой отец видел все, и видел очень хорошо. Я ждал. Он подписывал бумаги, а снаружи выл ветер, и грачи кричали во внутреннем дворике. Камин являл собой мертвую глазницу. Он редко приказывал разжечь его, даже в самые холодные дни.