Луиза вытряхнула из чехла айфон, разблокировала, сделав перед экраном строгую мордочку. Нажала пару раз на экран, передала телефон Ольге Владимировне. Экран засветился незнакомым ФИО.
– Угаренко Федор Михайлович, – прочитала вслух Ольга Владимировна, пока шел вызов. – Сынок, а я у тебя тоже так официально записана?
– Нет, конечно. – Вадим беспокойно заходил по комнате, косясь по очереди на мать и подругу.
– Алло? – Ольге Владимировне послышалось, что кто-то взял трубку.
Вадим и Луиза замерли.
– Аппарат вызываемого абонента выключен… – произнес механический голос.
Ольга Владимировна нажала на отбой и всмотрелась во взволнованные лица. Похоже, Вадик испуган. Теперь ей еще больше захотелось сбагрить девицу.
– Может, Нюкте наберешь, – обратился Вадим к своей пассии, которая расслабленно вытирала ладони краем скатерти, и тут же спохватился. – Или она без телефона?
– Если вам так нужно, могу ей ВК по видео позвонить.
Луиза снова взяла телефон и быстро, как это умеют подростки, заклацала по экрану, щеголяя ловкостью.
– Да вот, пожалуйста, не жалко, – сказала обиженно и уселась за стол между Ольгой Владимировной и Вадимом, – я вас познакомлю.
Вадим в рассеянности запихнул в рот половину груши и, не стесняясь матери, облизал пальцы. В это время экран сначала потемнел, а потом показал серьезную девушку, чью красоту портили отросшие корни волос, крашенных в цвет воронова крыла. Особа по ту сторону экрана была неподвижна, точно фотография, лицо ее испускало печальный лунный свет.
– Сестренка, приветик! – взвизгнула девица нарочито радостно.
– Ты почему не выбросила телефон? Где деньги? – холодно перебила ее старшая сестра.
– Что сразу деньги? Тебя только они интересуют? – все так же игриво проговорила Луиза. – Не спросишь, где я?
– Где ты, Изи? – треугольное лицо старшей сестры от негодования сделалось совсем острым.
– У хороших людей. – Луиза навела камеру сначала на жующего Вадика, затем на Ольгу Владимировну.
Ольга Владимировна едва успела кивнуть, Вадим чуть не подавился десертом.
– А чего ты такая гру-у-устная? – протянула Луиза и тут же переключилась: – Ой! Наташа! А ты что там делаешь?
Ольга Владимировна через острое плечо девицы посмотрела в телефон. Одутловатая женщина непонятного возраста, по виду алкоголичка, лезла в камеру всем рылом и притиралась к Луизиной сестре.
– Приве-е-ет! – расплылась одутловатая в идиотской улыбке. – Подрез теперь точно в тюрьму сядет.
– Ну так давно пора! Что он на этот раз сделал?
Алкоголичка определенно была неадекватна. А строгая девушка выглядела убитой горем. Прятала подбородок в черной водолазке. За ее спиной стоял стеллаж с зеркальной дверью и отражал скромную обстановку помещения. Ольге Владимировне этот интерьер напомнил кабинет школьного психолога, не хватало только портрета президента.
– Мара мертва. Ее сбил Подрез, – одутловатая шмыгнула носом и положила кудлатую голову на хрупкое плечо Луизиной сестры, – завтра похороны.
Ольга Владимировна заерзала на стуле. Ну и компания собралась вокруг ее сына. Его надо срочно вызволять.
– Ого! Хорошо, что Вадик меня увез! – выпалила Луиза. – Нюкт, тут с тобой хотят поговорить!
Она передала телефон Ольге Владимировне, а сама потянулась за грушей. Ольга Владимировна пристально вгляделась в телефонную сестру Луизы.
– Очень приятно, я Аня, – девушка оживилась и, дернув плечом, вытеснила одутловатую из кадра.
– Ведьма, – обиженно прозвучало за кадром.
– Я, как вы поняли, мама Вадима. И я крайне обеспокоена тем, что сейчас происходит.
– А что происходит? – спросила Аня так, будто ее незаслуженно отчитывают на родительском собрании.
– Ну как же, ваша сестра собралась за границу, еще и сына моего тащит с собой. А у него, между прочим, учеба!
Аня замерла, обдумывая, что сказать.
– Я пыталась дозвониться до вашего отца…
Тут Луиза вскочила, грубо толкнув Ольгу Владимировну под руку, и снова устремилась к семейным фотографиям. Почему-то одна центральная, где Ольга Владимировна под руку с мужем позирует на фоне Лувра, вызвала у нее истерический смех.
– Вы взрослая, Аня, – продолжила Ольга Владимировна, не обращая внимания на хамские звуки. – И пока рядом нет ваших родителей, вы обязаны следить за девочкой. Хотя я понимаю, вы сами еще молоды, но кто-то должен…
– Она в порядке? – неожиданно перебила Аня.
Ольга Владимировна не знала, как ответить. С девицей явно было что-то не то. Она беспомощно пожала плечами.
– Хорошо, я приеду за ней, не отпускайте ее никуда, пожалуйста, дождитесь меня, – деловито проговорила Аня. – И напишите адрес, а то до Изи бывает не дозвониться.
Ольга Владимировна не успела толком попрощаться, как экран схлопнулся и открылась переписка Изи с сестрой. Стараясь не читать, она быстро сбросила адрес дачи и передала телефон сыну.
– Вадичка, давай с утра купим билеты в Париж, – Луиза закружилась, раскинув руки, и, покачнувшись, едва не грохнулась на пол.
Вадим не бросился подхватить свою девицу, а принялся убирать со стола. Его усталое лицо показалось Ольге Владимировне каким-то чужим. Она одним глотком допила остатки вина и передала бокал сыну.
– Вадичка, а где та зеленая стена? – спросила девица, стоя на четвереньках.
– Ты о чем? – недоумевающе спросил Вадим.
– Ну, с теткой какой-то на штукатурке. В твою комнату-то как попасть отсюда?
– Она про квартиру, Вадим, – усмехнулась Ольга Владимировна и схватилась за виски.
11
Нюкта разъединилась с непутевой сестренкой. Подождала пару минут, пока на экране не высветился обещанный адрес. Записала его в блокнот, прямо на страницу, где еще жил размашистый почерк Мары. Оторвала полоску с адресом и сунула в карман трико. Дача этой Ольги Владимировны совсем недалеко от МКАДа. Надо возвращаться. Только что делать потом? Как вообще теперь жить без все знающей и умеющей Мары. Если бы погибла Нюкта, Мара уже хлопотала бы с похоронами, нашла бы родственников и даже подала документы на похоронное пособие. А тут даже родителям не сообщить. Тонкий телефон Мары, превращенный автомобильным колесом почти что в тряпочку, буквально рассыпался в руках у подъехавшего следователя, когда тело подруги грузили на носилки скорой помощи.
Пьяненький Пуховичок храпела в углу на мешках, плотно набитых теплыми вещами, которые добрые люди собрали для несчастных женщин. От вида черных пакетов Нюкте стало нехорошо. Казалось, они шевелились, еле слышно дышали. Будто в фильме ужасов. Когда только и, главное, где Наташа добывает алкоголь? Из ее раззявленного рта шел жаркий резкий запах, как из печки, в которую плеснули спирт. Нюкта скривилась: вот бы вернуть ту ночь, когда они с Изи остановились и спасли Наташу от побоев. Не притащи Нюкта алкоголичку в Марин центр, не помчись за ней Подрез на джипе-убийце…
В коридоре послышались шаркающие шаги. Это наверняка Андрей. Парень Мары. Невзрачный, узкоплечий, по нему не скажешь, что работает в следственном комитете. Нюкта потрясла похрапывающую Наташу за плечи. Удивительно худая, алкоголичка каким-то образом гасила в теле тряску и толчки. Плюнув на затею, Нюкта выскочила в коридор.
– Привет! – бросила она Андрею на бегу и открыла соседнюю дверь. – Кабинет Мары занят.
Андрей вздрогнул всем телом. Кабинет Мары занят! Звучит ужасно. Нюкта включила верхний свет и солевую лампу на тумбе перед диваном. Андрей двигался как-то замедленно. Лямки рюкзака придерживал большими пальцами, точно школьник. Руки у него белые и странно бесформенные, похожие на старую лепнину, не раз оштукатуренную. И лицо тоже неживое. Встав посреди комнаты, Андрей безвольно поник, и рюкзак сполз на пол.
– Удалось? – нетерпеливо спросила Нюкта и даже подалась к рюкзаку, будто собиралась пошарить там сама.
– Да, – хрипло ответил Андрей и прокашлялся. – Взял распечатку со звонками. Пока это единственное, что удалось раздобыть. От дела меня отстранили. Конфликт интересов.
– Понимаю, распечатка – это отлично, – деловито сказала Нюкта и требовательно протянула руку.
– Давай обзванивать, игнорируя всякие восемь-восемьсот, смотри на те, что повторяются. – Андрей выудил из рюкзака кипу листов, покрытых мелкими строчками, разделил на две части и уселся рядом на диван.
Нюкта изучала строки, как до этого сканировала номера машин на трассе. Если какая-то комбинация повторялась, ставила напротив строчки галочку. Управилась за полчаса. Взяла с чужого административного стола телефонный аппарат и набрала тот номер, возле которого собралась целая стая чернильных птичек. Пока шли гудки, рассматривала профиль Андрея, склоненного над бумагами. Профиль был некрасивый, будто грубо вырезанный ножницами. Сплошь острые углы. Но ресницы кукольные – длинные, шелковистые, с тенью на щеках. Парню явно не больше тридцати, но на лбу ранние морщины, возле рта горестные складки. Время от времени Андрей переглатывал, кадык, выпирающий из ворота клетчатой рубашки, ходил ходуном.
– Департамент социальной защиты, слушаю вас, – наконец ответил на звонок сердитый женский голос.
– Извините, – глухо сказала Нюкта и положила трубку. – Соцзащита, – сообщила Андрею.
Его красные глаза смотрели на нее без особой надежды.
– Ну да, – усмехнулся он. – По опыту скажу, номера родителей не самые частые в распечатках. Нужно смотреть что-то среднее.
Андрей хлопнул себя по колену и прошелся ладонью по серой штанине, разглаживая невидимые складки.
– Давай я из коридора буду звонить, чтобы не мешать тебе.
Нюкта не успела ничего ответить. Андрей выскочил из кабинета, взмахнув кипой лохматых листов. Может, так и лучше.
Следующие абоненты сообщили Нюкте, что Мара должна была дать реквизиты центра для участия в благотворительном проекте, забрать вещи со склада или продлить аренду, собеседовать юристку. И почему Мара не так активна в соцсетях, как некоторые, как Изи например, чтобы можно было одним репостом решить все проблемы.