– Крысик! – в радостном предвкушении позвал Крот. – Стойте! Ну! Вернемся назад! Вы мне нужны очень!
– О, не дурите, Крот, не дурите! – нисколько не задерживаясь, призвал к порядку Крыс.
– Пожалуйста, остановитесь, Крысик! – отчаянно вопил бедный Крот. – Вы, может быть, не все поняли. Это мой дом! Я угадал его по запаху! Он действительно где-то здесь, совсем близко… И я обязан его найти, обязан, обязан! 0, идите сюда, Крысик! Прощу вас, пожалуйста, возвратитесь!
Крыс к этому времени был довольно далеко… слишком далеко, чтобы как следует разобрать просьбу Крота и заметить в голосе друга болезненные интонации. К тому же он был поглощен наблюдениями за погодой. Он не в состоянии был ловить какие-то запахи, кроме, разве что, запаха близкого снегопада.
– Крот! Нам нельзя медлить, черт подери! – прокричал он, не оборачиваясь. – Мы возвратимся сюда завтра. Что бы вы там ни нашли, я не могу позволить себе остановиться. Уже поздно, скоро пойдет снег и ко всему прочему я толком не знаю дороги! Вы лучше помогите мне со своим нюхом здесь, Крот! Скорее идите сюда, будьте умницей!
И Крыс заторопился вперед, даже не позаботившись об ответе.
Несчастный Крот стоял один посреди поля. Сердце его рвалось пополам. Рыдания накатывали, накатывали и были готовы вот-вот вырваться из плена. Но даже в такой серьезной проверке, как эта, верность другу все же взяла верх. Ни на минуту не допустил он мысли о расставании. Ветры дома продолжали слать ему заклинания, и нужна была отвага, чтобы не поддаться силе их магического действия. Резко оборвав эту нить, Крот наклонил голову вниз и, несмотря на жалобные упреки, все еще щекотавшие в носу, смиренно последовал за товарищем.
С большими усилиями ему удалось догнать ничего не подозревающего Крыса, который принялся беспечно болтать о том, какой веселый огонь из чурбачков они разведут в гостиной и какой ужин себе придумают. Наконец, когда было уже пройдено немало, и они поравнялись с пеньками у кромки подлеска, Крыс озадаченно поинтересовался:
– Послушайте, Крот, старина, вы выглядите смертельно усталым, ничего не говорите и так тяжело волочите ноги, будто они у вас свинцовые. Присядьте на минуту, Крот. Снег все еще далеко, а основная часть нашего путешествия уже проделана.
Крот удрученно опустился на пень и постарался взять себя в руки, так как уже чувствовал, что это вот-вот начнется. Рыдания, которые он так долго подавлял, отказывали слушаться. Они подкатывали выше и выше… упругие и очень нахальные, они рвались наружу… один комок… другой и так до тех пор, пока бедняга Крот не сдался и с доверительным бессилием не расплакался. Теперь он точно знал, что все, что так удачно им найдено, потеряно и не вернется.
Удивленный и напуганный Крыс некоторое время не осмеливался вымолвить ни слова. Наконец, проникнутый состраданием, он решился:
– Что случилось, старик? В чем дело? Расскажи о своем горе и позволь мне подумать о том, что я могу для тебя сделать.
Растерянный Крот давился спазмами, которые следовали один за другим и задерживали речь едва она начиналась.
– Я знаю… он облупленный, маленький, невзрачный, – судорожно вырвалось у него, – он не похож на ваши… из благоустроенных кварталов… на великолепный Жаб Холл, на огромный дом Барсука… Но это был мой…мой собственный дом… и… и… я любил его… и я ушел, я совсем о нем позабыл… а потом вдруг почувствовал его запах… на дороге, когда я позвал вас… а вы даже не захотели слушать, Крыс… и все это вспомнилось мне. а он стал таким родным! А еще вы не захотели вернуться, Крысик… и я вынужден был уйти с того места… хотя все время чувствовал там его дыхание… я думал, что мое сердце разорвется на части… Мы ведь могли подойти к нему, Крыс… и, хотя бы разок взглянуть на него… только разок… ведь он был рядом… а вы отказались, Крысик!
Воспоминания принесли новые волны скорби, и слезы опять лишили его речи.
Изумленный Крыс лишь молча похлопывал Крота меж лопаток.
Спустя какое-то время, он мрачно произнес:
– Я все понял сейчас! Какой же свиньей я был! Свинья – вот кто я! Настоящая свинья… свинья, и ничего больше!
Он подождал, пока рыдания Крота стали менее бурными и более ритмичными, пока сопения стали более частыми, а всхлипы – только в перерывах. Затем он поднялся и, как бы невзначай, заметил:
– Ну, а теперь довольно рассусоливать, малыш!
Он вернулся на дорогу, на тот самый путь, который дался им с таким трудом.
– Куда это… ик… вы… ик… собрались, Крыс? – все еще содрогаясь, вздохнул Крот.
– Мы идем искать тот дом, который принадлежит вам, старина, – мило отвечал Крыс. – Поэтому скорее приведите в порядок свой нос, он нам очень пригодится.
– О, не надо, Крысик, не надо! – закричал Крот, бросаясь вдогонку. – Это – не дело, послушайте! Сейчас там темно и так поздно, и место глухое, и снег надвигается! И… и я вовсе не имел намерения вас баламутить. Все это могло быть чистой случайностью или ошибкой. Подумайте лучше о Береге Реки и о вашем ужине!
К черту Берег Реки и ужин туда же! – энергично возразил Крыс. – Я клянусь вам, что буду искать это место, даже если придется пожертвовать всей ночью. А потому взбодритесь, старина! Вот вам моя рука, и очень скоро мы снова будем там, откуда это начиналось.
Все еще гнусавя, Крот мало-помалу уступил твердости компаньона, который с помощью смешных историй и анекдотов стремился снять тяжесть с его души и заодно облегчить нелегкую дорогу. Когда же Крысу показалось, что они достаточно приблизились к тому участку пути, где Крот «задержался», он произнес:
– А теперь хватит банальностей! За дело! Немедленно включайте свой нос и направьте мозги на поиск!
Замолкнув, они прошли еще чуть-чуть, и тут Крыс, державший под руку Крота, почувствовал, как по телу друга пробежало нечто вроде электрического тока. Крыс срочно высвободился, шагнул в сторону, предоставив событиям развиваться своим чередом.
Сигналы прибывали!
Крот затаился, сосредоточившись, в то время как его задранный кверху нос слабо трепетал, вбирая в себя воздух. Спустя секунду – быстренькая пробежка вперед… не то… остановка… чуточку назад… потом мягко, вкрадчиво – снова в наступление.
Крыс, будучи в порывистом восторге, старался унять нервы. А весьма похожий на лунатика Крот пересекал сухие канавки и в тусклом свете призрачного серпа, тщательно обнюхивая свой путь, с трудом продирался сквозь живую изгородь.
Вдруг, без предупреждения, он куда-то юркнул. Бдительный Крыс проворно последовал за ним в какой-то туннель, тесный и очень душный.
Здесь сильно пахло землей, и Крысу показалось, что миновала целая вечность, прежде чем туннель кончился, и он смог, наконец, выпрямиться во весь рост и отряхнуться. Крот чиркнул спичкой.
В свете ее Крыс увидел, что они находятся на просторной, чисто обработанной и посыпанной гравием площадке. Прямо перед ними – маленькая дверь, где рядом со шнурком от колокольчика. готическим шрифтом обозначено: «Тупик Крота».
Сняв фонарь, Крот зажег его, а Крыс огляделся и понял, что это своего рода внутренний дворик. По одну сторону двери – садовая скамейка, по другую – машинка для стрижки газонов. Крот, судя по всему, был опрятным животным и терпеть не мог пыли и глиняных обвалов. На стенах – проволочные корзины с папоротником внутри. Они чередуются с кронштейнами, на которых стоят гипсовые статуэтки Гарибальди, младенца Самуила, королевы Виктории и других героев современной Италии. Внутри дворика – кегельбан, вдоль него скамейки и маленький столик с явно обозначенными расплывчатыми кругами, навевающими мысль о пивных кружках. В центре – крошечный, забранный в бордюр из раковин, овальный бассейн с золотыми рыбками. Посреди бассейна – крытое светящимся стеклянным колпаком причудливое сооружение из более крупных ракушек. Все это бросает по стенам эффектные блики и создает очень милое впечатление.
При виде таких бесконечно приятных вещей лицо Крота засияло. Он поспешил проводить Крыса к дверям, зажечь лампу в прихожей и оглядеться. Потом заметил пыль, лежащую окрест толстым слоем. Увидел, насколько пустынным и заброшенным является дом. Его тесноту, скудность замыслов, изношенность его обстановки… и рухнул на стул, зарыв в лапы нос.
– О, Крысик! – зарыдал он униженно. – И зачем только я все это затеял? Для чего я тащил вас сюда в эту убогую холодную дыру, да еще на ночь глядя? Вы бы могли сейчас оказаться на Берегу Реки, среди роскошной мебели, грели бы ноги у пылающего камина!
Крыс, однако, не придал никакого значения столь меланхолическому бреду. Подолгу простаивая у каждой мелочи, он с интересом обшаривал все уголки, открывал двери, исследовал комнаты, буфеты, горящие лампы, свечи.
– Какой основательный маленький дом! – время от времени весело вскрикивал он. – Подумать только, какая компактность! Как исключительно спланирован! Здесь имеется все, и все на своем месте! Сколько удовольствия тут переночевать! Перво-наперво мы разведем огонь. Я мог бы взять это на себя, я всегда хорошо ориентируюсь в новой обстановке. Ах, это спальный уголок? Ну и красота! Скажите, а это ваша идея – откидные коечки? Очень капитально! Сейчас я схожу за дровами и за углем, а вы, Крот, позаботьтесь о какой-нибудь тряпице. В кухонном столе тряпка, наверняка, найдется. Протрите вещи самую малость. Давайте, старина, не тяните!
Крот встал, послушно бросился стирать пыль и наводить глянец на полировку. Крыс, тем временем, так и мелькал с охапками топлива. Скоро он развел желанное пламя, заревевшее в дымоходе, окликнул Крота и пригласил погреться. Но у того начался новый приступ хандры. Сидя на кушетке и закрыв лицо тряпкой, Крот опять стонал в безысходном отчаянии.
– Крыс, как быть с вашим ужином? Вы – усталое, промерзшее, голодное животное, а ведь мне нечего предложить вам… нечего… ни крошечки…
– Ну и паникер! – с упреком покачал головой Крыс. Почему вы так говорите, если прямо сейчас я собственными глазами заметил в вашем кухонном ящике ключ для открывания сардинок! Напрягитесь, Крот! Что означает наличие такого предмета на кухне? Возьмите лучше меня в компанию, пойдем и потрясем полки!