Через двери веранды были видны Крыс и Крот, сидящие в вынесенных на лужайку плетеных креслах. Животные, очевидно, рассказывали друг другу истории, потому как время от времени раздавались взрывы хохота и вскидывались кверху короткие ноги. Барсук со своей каждодневной газетой, едва поприветствовал его и снова забылся. Жаб, прекрасно изучивший характер друга, почел за лучшее самому позаботиться о собственном завтраке. Оценивая на свой вкус меру достаточности того или другого, он уже приближался в своей работе к концу, когда уловил колкий взгляд Барсука поверх газеты.
– Мне очень жаль, Жаб, но я боюсь, что вы с утра непомерно себя отягощаете, – заметил он. – Видите ли, по правилам хорошего тона сегодня просто необходимо устроить Банкет. Вам в этой связи нужно будет потрудиться…
– Великолепно, – с большой готовностью отозвался Жаб. – Это можно! Хотя с какой стати устраивать Банкет утром? Я что-то не пойму. Но вы ведь знаете мой принцип жить для других. Поэтому, как будет угодно друзьям. Дорогой мой старый Барсук, устраивайте все, что заблагорассудится, не стесняйтесь.
– Не надо прикидываться бо́льшим дураком, чем вы есть на самом деле, – сердито рявкнул Барсук. – И, пожалуйста, не посмеивайтесь и не шепчите в вашу кофейную чашку, когда со мной разговариваете! Банкет будет, конечно, вечером, но приглашения следует написать и отправить немедленно. И заняться этим предстоит вам. Сядьте вон за тот стол… там заготовлена стопа бумаги с гербовым знаком Жаб Холла… Напишите приглашения всем своим друзьям, и, если вы поторопитесь, мы успеем отослать их до второго завтрака. Разумеется, я тоже поучаствую в подготовке Банкета, но у меня будут свои хлопоты.
– Вот еще! – закричал напуганный Жаб. – В такое чудесное утро сидеть дома и строчить какие-то письма! И это сейчас, когда мне не терпится обойти все свои владения, окинуть хозяйским взглядом, навести идеальный порядок и полюбоваться усадьбой. Конечно же, нет! Да будь я…! Да видел я вас…! Хотя постойте! Почему бы и нет, дорогой мой Барсук! Я ведь сказал вам, что живу для других. Вам от меня что-то нужно, и этого вполне достаточно. Идите, Барсук, распорядитесь насчет Банкета, а после присоединяйтесь к нашим молодым приятелям, которые так невинно развлекаются. Забудьте обо мне! Это утро я принесу на алтарь дружбы!
Барсук подозрительно посмотрел на Жаба, однако искренность тона и открытое выражение лица собеседника не позволили ему в пересмотре позиций предположить недостойных мотивов. Он покинул комнату, направившись в кухню, и едва за ним закрылась дверь, Жаб бросился к письменному столу…
Во время разговора его осенила превосходная идея. Он станет писать эти карточки и позаботится упомянуть о той ведущей роли, которую он взял на себя во время боя с Ласками, слегка остановится на своих прежних приключениях и подведет к триумфальному возвращению. Короче, на форзаце такого письма надо будет выставить что-то вроде своей программки. Вот как она сложилась в его голове:
РЕЧЬ ……………………………………………………………………….. (ЖАБ)
(В течение вечера намечаются и другие речи Жаба)
ОБРАЩЕНИЕ ……………………………………………………………… (ЖАБ)
К о н с п е к т: Наша тюремная система. Водные пути Старой Англии. Сделки по лошадям и Торговые Сделки вообще. Собственность – права и обязанности. Возвращение в Поместье. Типично Английский Сквайр.
ПЕСНЯ …………………………………………………………………… (ЖАБ)
(сочиненная им же)
ДРУГИЕ СОЧИНЕНИЯ ……………………………………………………….. (ЖАБ)
(будут исполняться в ходе вечера самим а в т о р о м)
Идея очень пришлась по вкусу, работа закипела, и к полудню все приглашения были заполнены. Тут весьма кстати доложили, что у дверей стоит маленький неряшливого вида представитель ласок и справляется, не будет ли у джентльмена каких поручений. Жаб важно вышел, увидел перед собой одного из пленников прошлого вечера, потрепал того по вихрам, протянул упаковку открыток и приказал постараться. И, если захочется, то можно прийти сюда попозже. Возможно, здесь будет ждать шиллинг. Или, что равновероятно, не будет ждать. Бедный посыльный благодарно взглянул на Жаба и поспешил скрыться.
Когда освежившиеся и шумные после утра, проведенного на реке, друзья возвратились к завтраку, Крот, чья совесть нет-нет да и покалывала, пытливо взглянул на Жаба, ожидая упрёков. Напротив, Жаб выглядел гордым и уверенным. Крыс и Барсук тоже отметили это и обменялись значительными взглядами.
Едва покончив с едой, Жаб поглубже затолкал обе лапы в карманы брюк и как бы невзначай бросил:
– Осмотритесь, парни! Не отказывайте себе ни в чем! – а сам чванно вознамерился спуститься в сад, где хотел обмозговать одну-две намётки относительно близящихся речей.
Неожиданно Крыс крепко ухватил его за локоть. Жаб захотел вырваться, но Барсук твердо встал с другой стороны. Стиснув животное, друзья развернули его к маленькой курительной комнате, которая соседствовала с прихожей. Закрыли за собой дверь, усадили Жаба на стул и расположились напротив. С явным недовольством Жаб оглядел их по очереди, выражая при этом полное недоумение.
– Слушайте, Жаб, – произнес Крыс. – Речь пойдет о Банкете, и мне очень неприятно говорить с вами на старую тему. Нам хотелось бы, чтобы вы поняли раз и навсегда – там не должно быть никаких речей и песен. Давайте лучше без споров, попытайтесь осмыслить все сами.
Жаб понял, что каким-то образом угодил в западню. Они увидели перспективу, они угадали его намерения, они его вычислили. Свежая чудесная задумка враз была уничтожена.
– Что ж мне и одной маленькой песенки спеть нельзя? – жалко сморщился он.
– Нет, ни одной маленькой песенки, – жестко сказал Крыс, хотя он заметил, как запрыгала верхняя губа разочарованного друга, и сердце его заныло. – Это никуда не годится, Жаб. Ведь вы знаете, все ваши песенки… такие хвастливые. А речи – сплошная самореклама и… и… и… ну, слишком большое преувеличение и… и…
– И бахвальство, – вставил Барсук, не церемонясь.
– Для вашей же пользы, поймите, Жаб, – продолжил Крыс, – Вам следует начать новую жизнь… рано или поздно. И лучше всего, кажется, начать прямо сейчас. Пусть сегодняшний день станет у вас поворотным моментом. Пожалуйста, не думайте, что говорить об этом легче, чем сделать…
Жаб надолго погрузился в свои мысли. Наконец, он поднял голову, в его глазах обозначились следы глубоких переживаний.
– Ваша взяла, друзья мои, – сломленным голосом произнес он. – С этим трудно поспорить. Но есть одна вещь, о которой мне хотелось бы попросить… Разрешите мне, хотя бы на один вечер расправить крылья… Позвольте еще разок вслушаться в бурные аплодисменты. Мне казалось, что они всегда… справедливо отмечали мои… лучшие качества. Однако вы правы, я знаю, что говорю глупости. Больше, ребята, вам не придётся за меня краснеть. С этого момента я становлюсь другим Жабом! Но, о дорогие, о дорогие… какая же мне предстоит тяжёлая участь сегодня!
Прижав к лицу носовой платок, он, спотыкаясь, покинул комнату.
– Барсук, – грустно произнес Крыс, – я чувствую себя извергом. Мне бы хотелось знать, что вы чувствуете.
– Да, понимаю, понимаю, – угрюмо отозвался Барсук. – Но мы идём на вынужденную меру. Парню предстоит жить здесь, иметь свою собственность и пользоваться уважением соседей. Не хочется же вам, чтобы он сделался посмешищем, и чтобы над ним потешались какие-то горностаи и ласки?
– Разумеется, нет, – согласился Крыс. – И если уж о ласках, то как все-таки повезло, что мы наткнулись на этого маленького прощелыгу, которого они подослали. Я ведь не до конца вам доверял, когда вы говорили о них. Но тут, как ни убедиться, что это просто бесстыдники. Знаете, я все эти Жабовы прокламации разорвал на клочки и усадил нашего Крота в голубой будуар Пусть лучше он пишет!
Час Банкета. приближался. Волнение чувствовалось во всем. И только Жаб, оставив друзей и удалившись в свою спальню, все еще сидел в меланхолии и задумчивости. Лоб его покоился на лапе. Он размышлял о чем-то глубоко и длинно. Наконец, печальное лицо осветилось лучиком надежды, а губы медленно расползлись в улыбке. Потом он застенчиво хихикнул, встал, запер дверь, сдвинул на окнах занавески, стащил из комнаты все стулья в кучу и расставил их полукругом. Ощутимо разбухнув, занял позицию в центре перед ними. О чем-то вспомнил, дважды поклонился и начал к восхищению придуманной им публики ломким от счастья голосом:
Жаб – прибыл – домой!
В гостиной и в холле – пир горой,
В стойлах – плач, в хлевах – вой,
Когда Жаб – прибыл – домой!
Когда Жаб – ворвался – домой,
Двери и окна летели долой,
На ласок охота, ласкам бой,
Когда Жаб – ворвался – домой!
Трубы трубят, барабанов град,
Герой возвратился – солдаты в ряд,
Пушки палят, машины гудят,
Как им – заслуги – героя – велят!
Каждый в восторге, каждый рад,
Крики «Урра!» в Жаб Холле гремят,
Жаба все видеть норовят,
Жабу – устроить – праздник – хотят!
Он спел все это очень громко, с большим чувством и задором. Иссякнув, повторил еще раз.
Потом он сделал глубокий-глубокий-глубокий вздох и еще побольше раздулся.
Потом окунул щетку для волос в кувшин с водой, гладко причесался, провел в серединке очень ровный пробор и аккуратно разделил волосы на две стороны. Открыл в двери замок и стал спокойно опускаться по ступеням к гостям, которые, как он и предполагал, уже начали собираться.
Едва он вошел, все животные поспешили ему навстречу, зааплодировали, стали что-то говорить о его мужестве, о предприимчивости и о бойцовских способностях. Однако Жаб лишь едва заметно улыбался и бормотал: «Не стоит!» или еще что-нибудь, вроде таких слов, как «Напротив!».
Выдр прервал свой рассказ о том, как он управлял бы здесь делами, будь этот дом его собственностью, бросил благодарных слушателей у камина, обхватил Жаба за плечи и собрался уже провести того по комнате кру́гом почета. Но Жаб только мягко высвободился и вскользь заметил: