«Винн… Тень… сестры… стая… Винн… не… моя… мать…»
Глядя вниз на плотно прижатые к голове уши Тени, Винн ответила:
— О, спасибо, Кайн. Это было бы весьма кстати.
Кайн попыталась выбраться из-за стола и чуть не угодила локтём в тарелку своего соседа.
Голова Тени тут же повернулась к Винн, ее широко раскрытые кристально-голубые глаза посмотрели в лицо девушки. Прежде чем собака успела оскалиться, к ним подбежала Кайн. Винн снова чуть не упала, поскольку теперь её чуть не сбил с ног двойной вес.
— Пойдём, Тень, — почти прокричала Кайн, обвив руками шею собаки. — А позже тебя надо будет хорошенько расчесать.
Глаза Тени сузились, её взгляд метал молнии в Винн.
Винн же лишь чуть поджала губы, стараясь не улыбнуться.
Тень, низко опустив голову, уходила прочь вместе с девочкой, теперь держащей её за загривок. Но Винн уже смотрела на Николаса. Когда она направилась через зал и была только на полпути к очагу, Николас поднял голову и увидел ее. Его глаза неотрывно следили за ней, будто то, как она идёт через зал, было каким-то удивительным зрелищем, которое потрясло его до глубины души.
Он носил серые одежды катологиста, как и она до недавнего времени. По её прикидкам, ему было приблизительно девятнадцать. Он был среднего роста и очень худым, но вечно сутулился, что заставляло его выглядеть ниже. Его прямые каштановые волосы всегда наполовину скрывали его лицо. Что ещё хуже, его волосы больше не были полностью каштановыми.
В прошлом году Николас пережил нападение призрака по имени Сау’илахк, и в результате его волосы остались прорезаны белыми полосами седины.
Винн задалась вопросом: что же такое в его прошлом постоянно беспокоит его? Взяв пустующий табурет от соседнего стола, она попыталась улыбнуться:
— Я могу сесть?
Он кивнул, но все еще выглядел удивленным. Они выказывали друг другу доброту и взаимопомощь в прошлом, но она редко искала его — и конечно они никогда не болтали просто так. Его взгляд кратко задержался на ее новой тёмно-синей одежде, но, как и Хевис, он казался растерянным.
Винн решила сразу перейти к делу:
— Премин Хевис сказала мне, что тебя вызывают домой.
Николас вздрогнул и отвел взгляд к огню. Она просто ждала, чтобы не спугнуть его, и когда он оглянулся назад, его глаза показались ей застывшими и огорченными. Если он хотел выговориться, то мог бы сделать это сейчас, поскольку у него больше никого не было, кроме неё.
— Мой отец болен, — тихо сказал Николас.
— Ничего серьезного, я надеюсь?
— Нет… я не знаю. Он стареет… и нуждается в моей помощи.
Голос Николаса был настолько тихим, что Винн пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать его.
— Я не хочу ехать, — продолжил он, снова отводя взгляд. — Отец говорит, что дома не всё хорошо. Молодой герцог в детстве был моим другом и… и я обязан ему… очень.
В его последних словах было что-то явно недосказанное.
— Отец говорит, что герцог ведет себя странно, что ему тоже нехорошо, и что я должен приехать и остаться там на некоторое время.
Запутанная, Винн не была уверена, что ещё спросить. Она не должна упоминать ничего, что премин Хевис сказала ей о содержании второго письма. Возможно, она не должна упоминать про второе письмо вообще. Стареющий отец Николаса сказал, что плохо себя чувствует, и все же попросил странные тексты, некоторые из которых ему могла выдать только Хевис. Он попросил, чтобы сын вернулся домой, но этот запрос не был вызван болезнью.
Было слишком много намёков и недосказанностей, но больше всего в словах Николаса Винн показалось странным другое.
— Ты не хочешь ехать? — спросила она. — Даже чтобы просто навестить домашних?
— Нет, — ответил он, его голос был таким же безжизненным, как и его глаза. — Я приехал сюда и должен был здесь оставаться. Отец принял мое решение, хотя я был немного староват для начала обучения в Гильдии. Он обещал, что я могу остаться здесь навсегда, если захочу. А теперь он нарушил свое обещание, вызвав меня домой… и я не могу отказаться.
Винн мало что поняла, у нее скопилось много вопросов, включая то, почему Николас так очевидно не хочет возвращаться домой. Она также боялась, что он может замкнуться еще больше, если она из-за своего невежества спросит что-то не то.
— Когда ты уезжаешь?
Николас покачал головой, будто не знал точно:
— Явно не в ближайшие дни. Мне нужно официальное разрешение домина Хайтауэра, а он должен сначала поставить в известность Высокого Премина Сикойн, хотя всё это — формальности. Потом надо разобраться с финансированием, транспортом и…
Неровно выдохнув, он затих. Было очевидно, что устройство поездки беспокоит его в последнюю очередь.
— Я не хочу ехать, — прошептал он. — Я… просто не могу.
Винн не знала, что сказать, кроме: «Я так сожалею». Она знала, что он не расскажет ей о причине своего волнения. У него, возможно, было не слишком счастливое детство, если он так боится возвращаться.
— Я должен подумать, — пробормотал Николас, все еще глядя в огонь. — Не могла бы ты…
— Конечно, — она встала. — Приходи ко мне в любое время. Ты был моим другом, когда остальные отвернулись от меня. Теперь я — твой друг.
Эти слова заставили выражение его лица на мгновение измениться, но Винн не смогла точно прочитать его эмоции.
— Я знаю, — прошептал он.
Винн вернулась к выходу из зала.
— Тень? — позвала она. — Пойдём.
Собака с рычанием торопливо выбралась из-за стола, напугав нескольких посвященных. Кайн пришлось подтянуть коленки к груди, она лишь часто моргала, смотря собаке вслед.
Винн была не в настроении снова читать лекции Тени или попытаться оправдаться перед девочкой. Слишком много вопросов роилось в её сознании.
Стареющий отец Николаса вызвал его домой по неизвестным причинам, касающимся молодого герцога. Мастер Кольмсерн послал запечатанное письмо для премина Хевис, прося у Гильдии некие тексты. Некоторые из этих текстов не могли представлять ценности для мастера-катологиста, который провел свои дни, разбирая документы, необходимые для управления герцогством.
Ещё один вопрос всплыл в разуме Винн, когда она покинула общий зал вместе с Тенью.
Кому мастер Кольмсерн доверял настолько, чтобы поручить отнести такие сложные и скрытные сообщения в главную миссию Гильдии в Колм-Ситте? Премин Хевис сказала, что «посыльный» оставил письмо дежурному на воротах.
Кто присматривал за воротами вчера?
Быстро добравшись до главных дверей, Винн с Тенью окунулись в холодный воздух внутреннего двора.
— Мы должны снова увидеться с премином Хевис, — сказала она.
Тень раздражённо рыкнула.
Винн хотела знать больше о текстах, что попросил мастер Кольмсерн. Но доверенный посыльный, что проделал такой путь с письмами, не оставлял ее мысли.
— Но сначала мы разберёмся ещё с одним делом, — добавила она.
Тень рыкнула снова.
Чейн вернулся в свою комнату и стал пытаться читать исторический труд, написанный на слоговой азбуке бегайн. Он не столкнулся в коридоре с Ошей и не слышал, чтобы дверь напротив открывалась. Он мог только предположить, что «знакомый» из прошлого Винн сидит там и размышляет… надеясь заполучить жалость Винн, ведь она наверняка заметила, что Оша не выходил ужинать этим вечером.
Это было невыносимо.
Пытаясь сосредоточиться, Чейн перевернул страницу… когда в его дверь быстро постучали. Он узнал бы этот стук где угодно и когда угодно. Поскольку именно так Винн стучала каждый раз, когда у нее было безотлагательное дело.
— Входи, — отозвался он.
Дверь приоткрылась, и она заглянула в его комнату.
— Мне нужна помощь, — выпалила девушка. — Ты можешь разузнать кое-что для меня?
По правде говоря, он отчаянно нуждался в том, чтобы сделать хоть что-нибудь, но ее бесцеремонность вызывала раздражение: будто она точно знала, что он скажет да. Не вставая с места, он небрежно приподнял бровь.
— Что ты хочешь узнать?
Чейн ушёл, хоть и выглядел раздражённым, а Винн поторопилась в кабинет премина Хевис и почти запыхалась, оказавшись на месте. Премин быстро впустила их с Тенью внутрь, и никто не потрудился даже сесть. Тень фыркнула, по-видимому, игнорируя обеих женщин, и плюхнулась на хвост.
— Ну? — спросила Хевис.
— Не очень много, — признала Винн. — Только то, что Николаса вызвали домой, потому что его стареющему отцу нехорошо, и что молодой герцог, друг детства Николаса, также не в порядке… — Винн быстро пересказала все остальное, включая упоминание о странном поведении герцога. — Но Николас отчаянно не хочет уезжать. Есть во всём этом что-то неправильное, и…
Она замешкалась, не уверенная, должна ли задавать следующий вопрос, но всё же сделала это.
Пристальный взгляд Хевис почти удвоил ее беспокойство. Премин отвернулась к столу, взяла тот самый свернутый листок бумаги, который держала ранее, просмотрела его, а затем зажала край в одном месте. Она повернула исписанную сторону к Винн.
Девушка просмотрела строчку под кончиками пальцев премина: «Процессы и сущность трансмогрификации»
Она вскинула голову, чтобы встретить ледяной взгляд премина:
— Трансмогрификация?
Хевис медленно выдохнула, но ни разу даже не моргнула. Она смотрела на неё так долго, что Винн задалась вопросом, не взвешивает ли премин, как много можно упомянуть.
— Мастер Кольмсерн пишет больше, чем я рассказала тебе ранее, — наконец сказала она. — В письме он говорит, что произошли необъяснимые изменения в земле, людях, дикой природе и домашнем скоте герцогства. Полагаю, он почувствовал, что необходимо привести мне причину требования таких текстов.
Винн открыла было рот, но Хевис покачала головой:
— Он не вдается в подробности.
Снова премин стала растерянной, и Винн начала думать, что это нечто большее, чем взаимоотношения между Николасом и его отцом.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.