Был на исходе час Крысы, и ночная тьма накрыла всё вокруг непроглядной пустотой. Однако сквозь решётку над головой пробивалось достаточно лунного света, и Буйвол мог даже разглядеть свои руки. Это немного радовало. Он целый день не видел их, а лишь чувствовал, что они крепко связаны где-то сзади, за столбом. К ночи он перестал их и чувствовать. Но вдруг пришёл Обезьяна и сказал, что танский офицер разрешил его развязать.
Буйвола развязали, но посадили в глубокую яму и накрыли сверху связанной из толстых ветвей решёткой. А Обезьяна даже притащил охапку еловых лап и, сбросив вниз, добрым приветливым тоном объяснил, что всё это ненадолго, и что скоро всё изменится к лучшему.
Исходя из всех этих лирических разговоров об их общем прошлом и, последовавшем за этим послаблении режима его заключения, Буйвол уже понял, к чему клонит Обезьяна, и для чего он был ему нужен. В полной мере осознавая твёрдость своих убеждений, он усмехнулся, представив разочарование Обезьяны, когда тот поймёт, что всё это тщетно. Поскольку в мире не существует ничего такого, что могло бы поколебать его позицию в таком принципиальном вопросе. Однако Буйвол ошибался. И в скором времени ему пришлось в этом убедиться.
На следующую ночь он проснулся от какого-то шума. Топот копыт, беготня солдат, какие-то голоса… Отодвинулась решётка над головой, и в яму кого-то столкнули. По раздавшемуся возгласу Буйвол понял, что это женщина. Свет луны выхватил краешек её лица, и Буйвол… узнал её.
– Миран!
– Буйвол! – Она обернулась на голос.
– Как ты здесь…
– Ох! – Женщина опустилась на еловые ветки. – Да, наверное, так же, как и ты. Валун сказал… – Она с горечью улыбнулась. – Я поняла… Но было уже поздно.
Буйвол молча смотрел на Миран. Хаотично метавшиеся в его голове мысли разом разошлись в стороны, выталкивая вперёд внезапно открывшуюся правду. Она пугала и в то же время схватывала сердце непривычной сладкой болью, разрушая все пути к отступлению. Буйвол с горечью осознал то, о чём никогда не позволял себе думать.
Он опустился на землю и, привалившись спиной к стене ямы, откинул голову и обречённо улыбнулся.
– Только вот не поняла, зачем он меня сюда притащил? Что им нужно?
Буйвол молчал и с болью во взгляде смотрел на женщину.
– Чего молчишь? Вижу по глазам, ты знаешь.
– Миран… – он тяжко вздохнул, – это всё из-за меня. Им надо на меня надавить. – Он с грустной улыбкой посмотрел в глаза Миран взглядом, сказавшим ей больше всех его слов. – И они угадали…
Прорвавшийся сквозь решётку ночной ветерок шевельнул выбившуюся из причёски прядку и откинул её с застывшего женского лица.
Глава 9
За остро развернувшимися событиями в Сорабольском дворце Соён как-то забыла о ещё одной цели своего пребывания в Силла. Но вот секретная операция по выявлению предателей и яматайских шпионов была завершена, и ей, уже официально представленной, дали возможность встретиться с той, чья судьба её заинтересовала, но… не более того. И сколько бы Соён не пыталась разбудить в себе хоть какие-нибудь чувства к той, что дала ей саму жизнь, ничего не получалось. Ни радости, ни обид… Она ничего не чувствовала и немного злилась на себя за это.
Подстёгиваемая только сознанием того, что это надо сделать, Соён переступила порог уютного дворика маленького ухоженного дворца.
Небольшой узкий прудик с перекинутым через него каменным мостиком, у дальнего края которого, в окружении зелени и каменных композиций, сидела женщина в зелёном с золотым орнаментом платье.
Увидев Соён, женщина встала с кресла, сверкнув золотой с драгоценными камнями брошью в замысловатой причёске.
Соён с каменным лицом медленно подошла к женщине и поклонилась. Женщина поклонилась в ответ и указала рукой на кресло напротив.
Обе сели и посмотрели друг другу в глаза. Посмотрели с интересом, но тщательно скрывая это.
Некоторое время они сидели и молча разглядывали друг друга. Каждая из них понимала, что надо начать разговор. Но решиться на это они пока не находили сил.
Наконец, старшая женщина, слегка улыбнувшись, первой нарушила молчание:
– Мне сказали, вас зовут Соён?
– Да. – Соён мягко кивнула.
– Моё имя вы, наверное, тоже уже…
– Да. Я встретила одну женщину, которая мне рассказала о вас… много всего… – Соён, поджав губы, чуть качнула головой. – Она сказала, что была вашей служанкой.
– Мин-ха! – Женщина вскинула удивлённый взгляд. – Она жива! Вы её встречали?
Соён утвердительно кивнула, но женщина уже этого не видела. Она застыла, устремив взгляд куда-то вдаль, словно вспоминая что-то давно забытое, но всколыхнувшее её душу уже во второй раз за последние дни.
В первый раз это было, когда ей кто-то сказал, что здесь откуда-то появилась её дочь. Правдивость этого известия представлялась ей весьма сомнительной, и она не придала ему особого значения. Но оно потревожило давнюю незаживающую рану.
Принцесса Ильмён вспомнила те дни, когда от горя и потрясений разум покинул её измученное сознание, и лишь интуиция помогла ей не натворить страшных бед и найти правильное на тот момент решение, заставив передать ребёнка в надёжные руки.
Став взрослее, принцесса понимала, что так было нужно, но… Сердце болело, рождая сомнение – было ли это единственным выходом тогда?
И сейчас, глядя на сидящую перед ней уже взрослую женщину, Ильмён всей душой хотела бы ей поверить и разбудить свои чувства, но… у неё ничего не получалось.
Возможно, – подумала она, – на это нужно время. Или же… может быть, этого вообще никогда не произойдёт.
Соён тоже пребывала в каком-то неуютном состоянии… До сих пор слово «мама» в её сознании было связано с другой женщиной. С той, во взгляде и каждом движении рук которой она всегда чувствовала тепло и заботу. И в то же время рассказ старой служанки о судьбе, так внезапно возникшей в её жизни, ещё одной матери не мог оставить Соён равнодушной. Непроизвольно представляя все горькие переживания и испытания, выпавшие на долю женщины, на тот момент гораздо младшей, чем сейчас она сама, Соён прониклась к ней какой-то сопереживающей солидарностью. И всё же… Несмотря на это не могла заставить себя почувствовать нечто большее…
Они сидели друг напротив друга, каждая со своими мыслями, чувствуя некоторую неловкость и отводя в сторону взгляды.
Наконец, старшая женщина решилась разрядить повисшее напряжение.
– Минха. Расскажите мне о ней. – Она улыбнулась. – Как она? И как вы с ней встретились? Ведь это невероятно! Я до сих пор как-то… – Женщина слегка помотала головой.
– С ней всё хорошо. – Соён с иронией улыбнулась. – Учитывая, какая сейчас в Пэкче обстановка, наверное, можно сказать так. По крайней мере, взгляд у неё вполне живой. Даже, – она на мгновение задумалась, – я бы сказала, озорной. Сразу видно, в молодости она была довольно бойкой девушкой.
– Да, да. – Женщина с улыбкой кивнула. – Это точно про неё. А родинка? У неё на виске. Вот здесь…
– Честно говоря, – Соён задумалась, – не помню. Видимо я не разглядела. – Она вдруг рассмеялась. – Зато, она разглядела мою.
Молодая женщина потянула рукав и обнажила внутреннюю сторону локтя.
Ильмён застыла, широко раскрыв глаза.
Маленький бордовый полумесяц выделялся на гладкой белой коже, и должен был развеять все её сомнения. Но женщину поразил вовсе не вид родинки, а то, как Соён при этом непроизвольно встряхнула пальцами.
Молодая женщина продолжала что-то рассказывать. Но смысл слов не доходил до её собеседницы. Она сидела с застывшей улыбкой, глядя перед собой и видела только запечатлевшийся в памяти жест, к которому начали цепляться и ещё некоторые, незамеченные сразу, знакомые черты родного ей человека.
Душа женщины начала переполняться чувствами, и ей всё труднее было их удерживать. Она понимала, что находится на грани и старалась изо всех сил. Но вот Соён увлечённая своим рассказом, сама того не замечая, снова встряхнула пальцами и… Всё взорвалось! Женщина, схватившись ладонью за переносицу, уронила голову и беззвучно заплакала.
Соён остановилась на полуслове, обескураженно глядя на плачущую женщину.
Вдруг она перестала плакать и, резко вскинув голову, вытерла слёзы ладонью.
Они открыто посмотрели друг другу в глаза, и их искренние взгляды уже ничего не скрывали.
С какой-то грустной улыбкой старшая женщина медленно протянула руку к дочери. Соён неосознанно потянулась навстречу…
Их пальцы встретились, и… ещё одно разорванное судьбой кольцо сомкнулось.
Обратно Соён возвращалась почти не разбирая дороги. Она шла с затуманенным взором и вся, словно, просветлённая, слегка улыбаясь своим путавшимся мыслям.
Они договорились, что встретятся ещё завтра. Их душам нужна была передышка. Но тепло расставаясь, обе понимали, что жизнь уже не будет такой, какой она была до этой встречи.
– Соён! – Её остановило чьё-то прикосновение.
– Ой! Юнгро, прости! Я задумалась.
– Ты идёшь от неё? Ну как там?
Соён, улыбнувшись, смущённо отвела взгляд.
– Ну… Кажется, всё хорошо.
– О! Я рада. – Юнгро с улыбкой обняла подругу. – Значит, я могу за тебя не беспокоиться.
Улыбка сошла с лица Соён. Она отстранилась и подозрительно посмотрела в глаза подруге. Юнгро, продолжая улыбаться, опустила взгляд.
– Да, Соён. Я ухожу.
– Куда?
– Вернусь в Когурё. Найду Миран, Оюн…
– Но, поче… Или нет! Подожди немного. Я здесь всё улажу, и пойдём вместе.
– Нет, Соён! – Юнгро положила ладонь на её руку. – Успокойся. Всё хорошо. – Она погладила её по руке и заглянула в глаза. – Соён, время юношеских приключений закончилось. Всё стало серьёзнее. Пришла пора взрослой ответственности. И моё место, – Юнгро прижала ладонь к груди, – там, на севере.
– А моё почему…
– Соён, перестань! Перестань вести себя, как ребёнок. Ты всё прекрасно понимаешь. Здесь – твоя кровь. Эти люди тебе родные.
Конечно же, Соён понимала и предвидела это ещё раньше, чем Юнгро. Просто… встреча с матерью её немного расслабила, заставив действительно почувствовать себя маленькой девочкой. Она прикрыла глаза и положила руку на плечо подруге.