Последний Лепесток
Глава 1
Высохшее русло реки. Яркое пламя, пожиравшее огромную чёрную птицу. Большое овальное солнце, затопившее своими лучами всё вокруг.
Рядом с большим холстом, разложенном на каменном полу, лежали кисти с ещё не засохшими красками. Сама картина тоже не до конца просохла, и, чтобы она не свернулась, по её углам были разложены камни.
– Это твой сон? – Провидица присела на корточки рядом с молодой девушкой с перепачканными краской руками, задумчиво смотревшей на свой рисунок.
– Да. – Девушка продолжала пристально вглядываться в картину. – Он снится мне уже не в первый раз.
Провидица внимательно осмотрела картину и повернулась к девушке.
– Расскажешь?
– Да. – Девушка кивнула. – Только я сама ещё ничего не поняла. Кроме того, что… из реки Угри[13] ушла вся вода.
– А ну-ка давай попробуем вместе. – Провидица обняла девушку одной рукой, а второй стала водить по холсту. – Так. Это высохшая Угри, это чёрная птица в огне, это солнце, которое… Что там было? Что оно делало?
– Оно, словно, затопило своим светом всё: и реку, и птицу, и пламя…
Приложив палец к губам, провидица задумалась. Она смотрела куда-то вдаль. Затем она на несколько мгновений закрыла глаза… и вдруг резко их открыла.
– Соён! Это не солнце! – Миран отпустила девушку и уже двумя руками стала водить по рисунку, быстро перемещая их от одной детали к другой.
– Смотри! Чёрная птица – это ворон! Трёхлапый ворон Когурё! Он горит! Так?
– Да. Он горел.
– Река Угри, из которой уходит вода. Это – Пэкче! А это… солнце? Или?.. – Провидица посмотрела в глаза Соён. – Оно таким и было? Вытянутым?
Глядя на свой рисунок, девушка кивнула.
– Это не солнце, Соён! Это яйцо! Священное яйцо Хёккосе.
– Что это значит?
– По древней легенде, царство Силла основал тринадцатилетний мальчик Пак Хёккосе, вышедший из священного яйца. И тогда… – Она чуть отстранилась назад, чтобы рассмотреть картину в целом. – Из Угри уходит вода. Вода – это люди. Люди уходят из Пэкче. Трёхлапый ворон в огне. Это горит Когурё. А дальше… – Провидица подняла взгляд и, снова устремив его куда-то вдаль, тихо и медленно прошептала:
– Силла своим светом затопит всё вокруг…
– Миран! – Девушка тронула провидицу за плечо.
Молодая женщина, словно очнувшись от каких-то видений, слегка качнула головой и повернулась к девушке.
– Там было ещё кое-что. – Соён, словно оправдываясь, опустила глаза. – Я просто не успела дорисовать.
– Что же?
Когда ворон сгорел, из затухающего пламени вылетел маленький ворон и улетел в небо.
Обернувшись, они ещё долго стояли и смотрели на картину.
Отблески пламени из большого кованого жертвенника, отражаясь на стенах пещеры, заставляли шевелиться нарисованные фигуры драконов, волшебных черепах с длинными змеиными головами и прочих загадочных существ.
Главная провидица сидела в кресле, обтянутом звериными шкурами и задумчиво смотрела на колеблющееся пламя. За спиной у неё стояли две боевые жрицы с вуалями на лицах и с мечами в руках.
– Миран, подойди!
Молодая женщина отделилась от группы стоявших поодаль провидиц и, подойдя к жертвеннику, поклонилась.
– Ты уверена, что всё правильно истолковала?
– За исключением маленького ворона, думаю, что да.
– Значит, Силла! – В глазах главной провидицы вспыхнуло отражение пламени. – И когда это может произойти?
– Поскольку я этого ещё не вижу, а Со… простите, Последний Лепесток видит, то, вероятно, не скоро. Она видит гораздо дальше меня.
– Даже если не скоро… – Главная провидица откинулась на спинку кресла и задумалась. – Думаю, нам стоит предупредить наших сестёр в Когурё. А заодно и послушать, что они думают на этот счёт. – Она посмотрела на молодую провидицу. – Миран! Вам с Последним Лепестком надо собираться в дорогу.
Когда-то провидицы существовали во всех царствах и племенах этого мира. Но вследствие возникших общественных и политических различий в этих странах, ситуация изменилась. В малых общественных образованиях они перешли на индивидуальный уровень гадалок и шаманок. В наиболее развитых государствах, таких, как Силла, создавших уже более цивилизованную систему управления, их положение свелось к роли храмовых жриц для исполнения религиозных обрядов. В Пэкче, в результате гонений со стороны короля, им пришлось перейти на нелегальное положение. И лишь, орден когурёских провидиц пока ещё твёрдо и независимо стоял на ногах.
Глава 2
Выйдя ранним утром, они направились на север. Две молодые женщины, волею судьбы обладавшие даром, в природе которого люди не могут разобраться многие столетия. Одна, прошедшая за свою жизнь множество превратностей и испытаний, но в силу характера оставшаяся мягкой и уравновешенной. И вторая, только переступившая порог своей новой жизни, полная надежд и мечтаний. И хоть Соён только исполнилось шестнадцать, а Миран была на десяток лет старше, они уже стали хорошими подругами, идущими рука об руку, как им казалось, по лунной дорожке, не имеющей конца.
Они шли на север, потом на запад. Шли через горы и леса. Дважды едва не попали в плен к работорговцам. Их спасли только их находчивость и дипломатические способности Миран. Потом на рыбацкой лодке они пересекли кусочек Жёлтого моря и, сойдя на берег, снова пошли на север. Там, на самой границе Когурё и теперь уже танского Ляоси, в горах находился храм когурёских провидиц.
Наконец, добравшись до него, наши путницы остановились, удивлённо взирая на цель своего долгого путешествия.
Это была настоящая военная крепость, с одной стороны примыкавшая к огромной чёрной скале и с других сторон окружённая полукругом высокой каменной стеной с двумя рядами бойниц. У верхнего края стены мелькали воины в грозных доспехах и с женскими лицами.
Соён с изумлением повернулась к старшей подруге. На её удивлённый вопросительный взгляд Миран с иронией устало улыбнулась:
– Мы в Когурё, Соён.
То, что они увидели, войдя внутрь, также мало походило на Храм провидиц, а скорее напоминало хорошо организованный военный лагерь с караульной службой на стенах, с тренировочной площадкой и с оружейными стойками. У края площадки, на циновках сидела группа женщин. Из большой кучи бамбуковых заготовок они делали стрелы. Откуда-то из дальнего угла крепости доносились звуки кузнечной наковальни. И лишь в отдалении, под самой скалой, на небольшой возвышенности наши путницы увидели знакомые очертания самого храма.
Когурёские провидицы и жрицы тоже выглядели несколько иначе. Вместо белых величественных нарядов, как у провидиц Пэкче, они были одеты в серые, с коричневой и синей отделкой, платья более практичного покроя. В них можно было без затруднений работать и, по всей вероятности, ещё и сражаться.
С любопытством и нескрываемым интересом Соён наблюдала за всем этим, не упуская ни единой детали. Миран старалась выглядеть невозмутимой, хотя нельзя было не заметить, что и для неё всё это тоже было довольно… необычно.
– Привет! – Молоденькая бесцеремонная девчушка лет пятнадцати с улыбкой во весь рот и с расширенными от восторга глазами подбежала и, не удержавшись, от полноты чувств, тронула за руку Соён. – Вы провидицы из Пэкче?
Молодые женщины с улыбкой переглянулись.
– Да. Мы прибыли именно оттуда. – Миран чуть наклонила голову. – Меня зовут Миран. А это – Соён.
Соён поклонилась.
– Ой! – Девчушка спохватилась и, прикрыв ладошкой рот, тоже поклонилась. – А я – Чжунби[14]!
– Чжунби? – Соён удивлённо посмотрела на девчушку.
– Это потому, что я всегда готова. Ко всему и везде. Куда бы ни позвали. – Девчушка похлопала по железному шлему на своей голове, из-под которого свисали две, заплетённые на танский лад, косички.
«У нас бы, наверное, сказали – иголка в одном месте», – С улыбкой подумала Миран.
– Чжунби! – Проходившая вдоль стены, строгая женщина в воинских доспехах сурово нахмурила брови. – Ты почему оставила пост? А ну, живо на место!
– Ой! – Девчушка втянула голову в плечи и прокричала:
– Да, мама! Бегу!
– Я тебе не мама, а старшая караульной службы! – Женщина, вздохнув, покачала головой.
– Ладно. – Девчушка перешла на шёпот. – Потом ещё поболтаем. – Она поклонилась и, развернувшись, побежала на свой пост.
Настоятельница храма, на первый взгляд, ничем не отличалась от других женщин в крепости. Она была так же подтянута и одета почти в такую же одежду. Однако Миран показалось, что она очень похожа на их Главную провидицу. Такой же мягкий и в то же время властный голос. Взгляд, словно, рассматривающий тебя изнутри. И такая же привычка, задумавшись, подпирать указательным пальцем голову. Вот и сейчас, прервав чтение письма, переданного Миран, она так же задумалась, опираясь виском о палец.
– Вы знаете, что здесь написано? – Настоятельница посмотрела в глаза Миран.
Та отрицательно качнула головой.
– Она просит оставить вас обеих здесь, у нас. До тех пор, пока она вас не позовёт.
Миран с Соён переглянулись.
– Кто из вас Последний Лепесток?
Соён привстала и поклонилась.
– Надо будет познакомить вас с нашей Юнгро. Может быть, из этого что-то получится. – Настоятельница встала. – Ну что же! Не вижу причин отказать вашей старшей в её просьбе.
Подруги встали.
– Она полагает, что здесь вам будет безопаснее. – Настоятельница задумчиво посмотрела через раскрытое окно вдаль. – Никто не знает, где сейчас безопаснее.
Когда-то Храм когурёских провидиц не имел крепостных стен и стоял в глубине территории страны. Но однажды войскам Тай-Цзуна удалось отбить у Когурё его западный край под названием Ляоси. И граница переместилась почти вплотную к горе, на которой размещался храм. Уже за небольшим перевалом теперь начиналась территория Тан. Беженцы из Ляоси, кому удалось скрыться от танских солдат, селились в приграничных областях. Многие женщины, потерявшие свои семьи, нашли приют в этом горном храме. А сам храм, окружив себя мощной стеной и разными защитными сооружениями, стал теперь крепостью.
Солнце уже коснулось краем горных вершин, когда Миран с Соён вышли из, отведённого им помещения на тренировочную площадку. Весело смеясь, они осматривали друг друга, поочерёдно поддёргивая и расправляя складки новой одежды. Во избежание недоразумений им выдали такую же серо-коричнево-синюю форму, как у всех. Миран поначалу чувствовала себя в ней не очень комфортно. Она постоянно: то подтягивала, то ослабляла пояс, то поправляла рукава… Соён же, напротив, очень быстро подстроила свои ощущения к новому фасону и, радостно улыбаясь, пробовала эту когурёскую одежду на работу в движении.
– Вот вы где! – Чжунби, уже без воинской амуниции, стояла, уперев одну руку в бок и грызла яблоко. – Вы уже поели?
– Да, Чжунби! Спасибо! Нас накормили.
– Нас сменил другой отряд, и все пошли спать. А я… спать не хочу!
«Точно, иголка…» – улыбаясь, подумала Миран.
– Чжунби, а ты тоже – провидица? – Соён с улыбкой посмотрела в глаза девочке.
– Ещё чего! – Чжунби сделала возмущённые глаза. – Я не белоручка! Я – боевая жрица! – Вдруг, словно спохватившись, девочка с виноватым взглядом втянула шею. – Вернее… я скоро ею стану. Наверное. – Чжунби погрустнела.
– Конечно, станешь! – Миран мягко положила руку ей на плечо. – Ваша наставница очень мудрая, и она обязательно разглядит, какая ты способная.
– Да-а… – Чжунби обречённо махнула рукой. – Если бы она одна всё решала!
Девочка откусила от яблока последний кусок и, сильно размахнувшись, попыталась перекинуть огрызок через стену. Огрызок был маленький и лёгкий. Пролетев две трети расстояния, он стукнулся о каменную поверхность и полетел обратно, едва не попав Соён по голове.
– Вообще-то у нас здесь не один начальник. – Девочка заговорщицким тоном стала говорить тише. – Их у нас трое. Настоятельница заведует только храмовыми вопросами. А все дела в крепости: оборона, снабжение, внутренний распорядок… В общем, всем этим командует вот он. – Девочка указала в сторону ворот.
Там, держа в руке бамбуковую палку, стоял лысый мужчина со строгим лицом.
– Кто это? – Миран с Соён удивлённо смотрели на первого увиденного здесь мужчину.
– Это Мастер Чхольду. Он раньше был буддийским монахом, а ещё раньше – солдатом. Это он здесь всё организовал и теперь следит, чтобы всё выполняли, как надо. Если кто-нибудь возьмёт какую-нибудь вещь и не положит на место, хоть ведро, хоть лопату… То он его сразу своей палкой – ттадахх!
Что, прямо любого?
Ну… настоятельницу-то он, конечно, не бьёт. Хотя… однажды я видела, как он ей за что-то выговаривал, а она стояла, опустив глаза, как девочка. А потом, собрала нас всех и приказала, чтобы мы её не позорили и точно выполняли всё, что он скажет. Потому что, как она сказала, он один знает, как здесь всё устроить, чтобы всем было хорошо. Только… я вот не понимаю, чего он там такого знает?..
– Понимаешь, Чжунби! – Держа руку на плече девочки, Миран с улыбкой смотрела куда-то вдаль. – Ваша настоятельница, наверное, права. Мужчины и женщины действительно отличаются. Что-то мы умеем делать лучше, а они на это не способны. И, наоборот, с какими-то делами, которые нам не подвластны, мужчины справляются легко. Например, идя по дороге, мы смотрим себе под ноги, чтобы, скажем… не наступить на змею. А они смотрят вдаль и планируют – в какую сторону нам всем идти, чтобы не заблудиться. Наша работа и их – одинаково важны. Поэтому лучше не спорить, а действовать сообща.
– Вы думаете? – Чжунби задумалась.
– Да. И ты тоже это потом поймёшь. – Миран потрепала, загрузившуюся мыслями, девочку по голове. – Так что? Это мастер Чхольду мешает тебе стать боевой жрицей?
– Что? А, это! Нет. – Девочка встряхнулась. – Есть тут, у нас… ещё один начальник. Это мой командир. Она говорит, что я ещё маленькая.
– Твой командир?
– Да. Вы её тоже скоро увидите. Когда они вернутся. Она со своими санхва[15], – девочка перешла на шёпот, – ушла в разведку.
– Санхва? Кто это?
– «Горные цветы»! Это её особый отряд. Они самые лучшие бойцы. И ещё, они все отличные лучницы. Только вы с ней – поаккуратнее… Она очень строгая. Её зовут… Оюн.
Глава 3
Стража на стенах ещё издали заметила приближающийся отряд и открыла ворота. Три десятка по-боевому подтянутых, но усталых женщин, в чёрной мужской одежде и облачённых в лёгкую кожаную защиту, поднимались к крепости по узкой тропинке среди травы. Они вели за собой с десяток лошадей, навьюченных большими тюками и ящиками. Всё это, включая лошадей, было военной добычей, отбитой у танского конвоя. На последней лошади, перекинутая поперёк седла, лежала одна из женщин. Её безвольно свисавшие руки слегка раскачивались в такт движению, при этом касаясь высокой травы кончиками пальцев.
Среди стражи на стене пошло лёгкое волнение.
– Кто это там? Кого убили?
– Минха?
– Да, нет! Вон, Минха идёт с краю!
– Кто же тогда?
– Ёнджи! Ёнджи нет! Это она!
– Да, верно. Ёнджи не видно.
– Эх, девочка! Ну как же так!
Стражники в грозных доспехах, обнимая друг друга, утирали глаза. Они не думали сейчас ни о правилах караульной службы, ни о суровом Чхольду с его палкой… Сейчас они снова были простыми деревенскими женщинами, которых лишили их прежней естественной жизни чьи-то: алчность, зависть, оторванные от реальности амбиции… Всё то, что абсолютно не нужно для жизни и для Мира в целом, но то, что, вероятно, в виде испытания, вложено в человеческую сущность.
Умывшись из большой глиняной чаши, заблаговременно оставленной в своей комнате, Оюн задумчиво вытирала лицо. Она устала и была немного раздражена.
Операция в целом удалась. Они освободили захваченных танскими солдатами крестьян и взяли неплохую добычу, при этом потеряв всего одного бойца. Всего одного… Но как глупо это получилось!
«Чем слушала эта девчонка!» – Оюн с досадой швырнула мокрое полотенце в угол.
План операции, благодаря опыту Чхольду, с которым Оюн всегда советовалась, был идеальным. Там, на лесной дороге, им удалось разделить танский отряд на две части. И пока одна группа, держа под обстрелом вторую половину противника, не давала ей сдвинуться с места, большая часть «чёрных» жриц быстро разделалась с первой. Покончив с этим, они, напав уже с двух сторон, завершили разгром противника. Вроде бы хороший результат хорошо спланированных действий. Но… Ещё в первой схватке одна совсем юная жрица, вырвавшись далеко вперёд, осталась одна против пяти танских солдат и погибла.
Оюн стояла у окна и не могла успокоиться. Она не давала себе думать о том, что ей очень жаль эту юную, храбрую и ещё такую глупенькую девочку. Она, просто, была зла на неё.
Губы Оюн чуть дрогнули, в глазах появился туман… Но она тут же встряхнулась и взяла себя в руки. Внезапно она вспомнила, что ещё её беспокоило всю обратную дорогу.
Во время боя Оюн преследовало ощущение, что в лесу есть кто-то ещё. Она терялась в догадках – кто это? Сколько их? И на чьей они стороне? Она даже оставила часть санхва в резервной засаде, на случай если это враги. Но… Они так и не появились.
Посмотрев в окно, Оюн вернулась к заботам и решила не ломать голову, а пойти и осмотреть трофеи.
В сгружённых на землю, рядом с кузницей, деревянных ящиках лежали танские арбалеты новейшего образца. Оюн видела их в действии раньше. И с воодушевлением вытащив один из ящика, вскинула вверх, приникнув к прицелу. Эх, если бы у неё был такой тогда! Там, на горе, у её нового дома! Оюн нахмурилась, но тут же прогнала тяжёлые мысли, вернувшись к реальности.
«Надо будет вооружить этим санхва», – подумала она и уже собиралась положить грозное оружие обратно в ящик, как вдруг услышала за спиной шаги и обернулась.
– Командир! – Чжунби в сопровождении двух незнакомых молодых женщин подошла к Оюн и поклонилась. – Вот! Это наши гостьи из Пэкче. Это – Миран, а это – Соён.
Молодая женщина и девушка поклонились. Оюн кивнула в ответ и строго посмотрела на девчушку.
– Чжунби! Ваша смена уже давно отдыхает, а ты всё скачешь! А завтра будешь на посту засыпать? Давай-ка живо в казарму!
– Да, командир! – Повесив голову, Чжунби побрела прочь. Проходя мимо Соён, шепнула:
– Я же говорила! Во, какая строгая!
Оюн с улыбкой смотрела ей вслед. Затем, обернулась к пэкческим гостьям и приветливо улыбнулась.
– Она, наверное, вас замучила.
– Да, нет! Что вы! – Миран улыбнулась в ответ. – Она хорошая девочка.
– Да-а, хорошая. – Оюн, нахмурившись, грустно вздохнула. – Одна хорошая сегодня уже…
– Здравствуйте!
Все обернулись. Перед ними стояла девушка, на пару лет старше Соён, в чёрной, как у Оюн, форме.
– Вы – Миран? А Вы – «Последний Лепесток»? – Девушка рассматривала их, приветливо улыбаясь.
– Да. Я – Соён.
Соён с Миран поклонились. Девушка поклонилась в ответ.
– Меня зовут Юнгро. Настоятельница сказала, чтобы я с вами встретилась. Но, сначала, – она посмотрела на Оюн, – мне нужно переговорить с моим командиром.
– Хорошо. Мы вас подождём. – Они поклонились и отошли чуть дальше.
– Командир! Я только сейчас вспомнила, что должна вам кое-что рассказать.
– Да, Юнгро. Я слушаю.
– Скажите, вы там, в лесу, ничего не почувствовали?
– Ты тоже? – Оюн вскинула на девушку тревожный взгляд.
– Да. Когда вы оставили нас в засаде, я чувствовала, что за нами наблюдают.
– Ты кого-то заметила?
– Мне показалось, что среди ветвей что-то блеснуло. И я подкралась поближе.
– Что там было?
– Там, на дереве, сидел молодой юноша и наблюдал за схваткой. Я взяла его на прицел. Но он, просто, сидел и не шевелился. А потом он спрыгнул вниз и исчез.
– Что значит – исчез?
– Я сама не поняла. Это было близко от меня. Всего в нескольких шагах. Но я ничего не увидела. И когда подошла… Там не было никаких следов.
Оюн пристально смотрела вдаль.
– Это всё?
– Да. Хотя нет. Ещё… Когда он спрыгнул с дерева, я заметила у него на груди золотой медальон. На нём был наш когурёский трёхлапый ворон.
– Что?! – Оюн резко обернулась к девушке.
Глава 4
– Ты видишь это во сне?
– Да. Ты тоже? – Соён с радостным удивлением посмотрела на свою новую подругу.
Они стояли на крепостной стене, провожая закат. Всего за один вечер общения девушки почувствовали, насколько похожи их ощущения и восприятие всего окружающего.
– Не совсем. – Юнгро задумалась, пытаясь понятнее сформулировать ответ. – Это тоже, как сон. Только наяву, когда я не сплю. Эти видения проходят параллельно реальности.
– А трёхлапого ворона ты тоже видела?
– Да. Только он был не в пламени, как у тебя. А в жёлтом дыму или тумане. Что-то вроде песчаной бури, что приходит со стороны Гоби. Только очень густая и вязкая. Ворон запутался в ней и не мог вырваться.
– А маленький ворон там был?
– Да. Это в точности, как у тебя. Он появился и, вырвавшись из тумана, взмыл к облакам.
– Пожалуй, – Соён задумалась, – различий у нас почти нет.
– Я тоже так считаю. – Юнгро, словно вспомнив что-то весёлое, улыбнулась. – Ты знаешь, Соён! Это видение пришло ко мне во время тренировки. Из-за этого я немного замедлилась и пропустила удар деревянным мечом прямо в лоб. – Девушка рассмеялась. – Кстати, а это правда, что ваши провидицы не сражаются?
– Конечно. Для этого есть боевые жрицы.
– Ффи! Как скучно вы живёте! Это же так здорово! – Юнгро потрясла Соён за плечо. – Если хочешь, я тебя научу. Нет! Я обязательно тебя научу! А ну пошли!
– Куда?
– Пошли-пошли!
Схватив за руку свою младшую подругу, Юнгро потянула её вниз по лестнице.
Солнце давно село. Оюн лежала в своей постели и не могла заснуть. Через открытое окно до неё доносились: стук деревянных мечей и раскатистый девичий смех. Нахмурившись, Оюн уже хотела встать и отругать негодных девчонок, но… Она вдруг задумчиво улыбнулась и, вздохнув, закрыла глаза.
Уже ярко светила луна, когда в крепости, наконец, все угомонились: перестали носиться с какими-то вёдрами и развешивать бельё, постоянно выкрикивать женские имена в поисках друг друга. Одно имя звучало особенно часто. Либо оно было очень распространённым, и его носило много разных обладательниц. Либо эта женщина умудрилась оказаться нужной сразу всем, а сама, плотно поужинав, где-то заснула. Кто-то где-то оставил свои вещи и, забыв, где, растерянно бродил в поисках…
Раньше, Чхольду всё это сильно выводило из себя. Каждый раз ему хотелось взять палку и… Он долго надеялся, что рано или поздно сумеет добиться понимания рациональной дисциплины у всех этих женщин. Но это было невозможно. Порой, в отчаянии, он хотел всё бросить и уйти куда-нибудь далеко-далеко… Но, наблюдая за тем, как и что эти женщины делают, он понимал: без него они обязательно сожгут эту крепость или сделают что-нибудь подобное. Чхольду пришёл к выводу, что это его судьба. Его наказание за все прошлые грехи.
Он сидел один в ночной тишине у костра, время от времени переворачивая палкой большую редьку, шипящую в углях.
– Извините! Я не помешаю? – Миран, улыбнувшись, вежливо поклонилась.
Мужчина поднял взгляд, и устало вздохнул.
– Присаживайтесь! – Он указал рукой на циновку у костра.
– Спасибо! – Миран поклонилась и села, поджав ноги.
Мужчина никак не реагировал на присутствие молодой провидицы. Как будто её здесь не было. Он смотрел на огонь и думал о своём. Ночью, в тишине, он подводил итоги прошедшего и составлял планы на будущее, с практическими пометками: на что необходимо обратить внимание, кому поручить то или иное дело… Он давно понял, что в этой крепости по-настоящему положиться можно было только на командира санхва, Оюн. Эта жёсткая женщина отличалась от остальных. Она ничего не забывала, ничего не теряла, не говорила глупостей, на лету схватывала суть рациональных мыслей… Мастер Чхольду знал её историю и сейчас, глядя на улетающие в темноту искры, думал: «Неужели, чтобы наполнить голову здравым смыслом, женщине надо обязательно пройти через такое? И как тог…»
– Извините!
Мужчина поднял голову и увидел, что молодая провидица всё ещё сидит на циновке сбоку от него. Он слегка кивнул головой.
– Извините! А, правда, что вы были буддийским монахом? – Миран с вежливой интонацией аккуратно расставляла слова.
– Был? – Мужчина в недоумении пожал плечами и снова уставился на огонь. – Да, я и не переставал…
– А вам так можно?
– Что вы имеете в виду? – Мужчина внимательно посмотрел в глаза Миран.
– Ну… Ведь мы – провидицы. И вы здесь… с нами… Вы не пострадаете? Вам не запрещены отношения с такими… как мы?
До мужчины, наконец, дошло, и он рассмеялся.
– Нет-нет. Нам не запрещены такие отношения. – Подавив смех, он с улыбкой опять перевёл взгляд на пламя костра. – Буддизм не запрещает. Он только предлагает. И даже если вы не принимаете то, что он предлагает, это вовсе не делает вас в его глазах неправильным. – Мужчина искренне улыбался. – Но за заботу – спасибо!
Мастер выгреб палочкой из костра дымящуюся редьку.
– Хотите?
– Спасибо! – Миран с улыбкой утвердительно кивнула.
Прошло всего несколько дней, а Миран с Соён уже вполне освоились на новом месте. Они также работали, как другие женщины, и осваивали новое для себя воинское искусство. Правда, Миран наотрез отказалась прикасаться к тяжёлым железным предметам и выбрала лук. Зато Соён, несмотря на её юный возраст, всерьёз увлеклась оружием и теперь не расставалась с длинным копьём, увенчанным тройным наконечником. Получив несколько уроков у Юнгро, она с упоением вращала вокруг себя свою новую игрушку, легко перемещаясь по площадке.
– Фу, Соён! Как ты можешь! Ты же девушка! – Миран, словно, охотница-аристократка элегантно накладывала стрелу на тетиву.
– Ты не понимаешь, Миран! – девушка радостно кричала в ответ и смеялась. – Я же летаю! Смотри! Вжихх! Вжихх!
Как нескончаемая река неудержимо разносит дальше по течению попадающие в неё – листья, щепки, кусочка коры, так и людские потоки беженцев приносят известия из тех мест, которые им пришлось покинуть. Люди из Ляоси рассказывали об увеличении численности имперских войск на границе с Когурё. Во всей округе стало неспокойно. Вдобавок, пошли слухи о том, что одно из племён мохэ откочевало со своего прежнего места и поселилось недалеко от крепости провидиц.
Последнее обстоятельство обеспокоило обитателей крепости, и настоятельница высказалась о необходимости визита к мохэ для выяснения степени опасности. Однако, как стало известно, это племя почему-то было настроено враждебно к Когурё. И тогда было принято решение – отправить к ним представителей нейтральной стороны, двух провидиц из Пэкче.
И вот, переодевшись для большей убедительности в свою прежнюю одежду, Миран и Соён снова отправились в путь.