– И никого не заинтересовал его послужной список? – спросил Фрэнк.
– Клиенты ладят с агентством и не просят рекомендаций у каждого охранника, которого им присылают.
– Что ты имеешь в виду под нелегальным провозом, Хенаро?
– Мигранты платят контрабандистам до десяти тысяч долларов, иногда и больше, чтобы их переправили в Соединенные Штаты. Есть ответственные дельцы, а есть банды, которые кидают на деньги, бросают мигрантов на полпути или вымогают еще большую сумму. Если они или их семьи не платят, люди исчезают. Марисоль не смогла заплатить всю сумму.
– Ей удалось самой пересечь Гватемалу и Мексику, – сказала Селена.
– Для женщин это опасное предприятие – их насилуют, похищают, убивают. И никто ничего не расследует, они как расходный материал. Я ее предупреждал.
– Она собиралась просить убежища на пропускном пункте, но ее остановили еще до того, как она ступила на территорию Штатов. Теперь так поступают со всеми. Поэтому она нелегально пересекла границу через пустыню, – объяснила Селена.
– Это было безумие – пускаться в такое путешествие с девочкой на руках. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь сестру и племянницу.
– Вы не знаете, где сейчас может быть ваша сестра?
– Она не выходит на связь.
– Странно, что Марисоль не попыталась выяснить, что стало с ее дочерью, – произнесла Селена.
– Вы знаете, почему Гомес в нее стрелял? – спросил Фрэнк.
– Это было умышленно. Моя сестра случайно узнала, что Гомес связан с какими-то военными, которые толкают оружие одной из банд. Даже тут коррупция. Он должен был избавиться от свидетеля.
Хенаро настаивал, что, раз уж они оказались здесь, им нужно окунуться в море, и одолжил гидрокостюм Фрэнку – тот занимался серфингом на многих пляжах, но редко на такой большой волне, и никогда ему не попадался такой смелый инструктор, как Хенаро, который пристрастился к серфингу еще в детстве. Лола и Селена предпочитали лежать в тени, наслаждаясь кокосовым мороженым.
– Наши волонтеры из «Проекта „Магнолия“» не нашли Марисоль в лагерях для беженцев на мексиканской границе. Это просто перевалочный пункт, вокруг хаос, банды творят что хотят, а полиция на все закрывает глаза. Тысячи людей ждут там возможности попросить убежища, – сказала Селена Лоле.
– Почему ты думаешь, что Марисоль могла оказаться там?
– Потому что так обычно и происходит. Задержанных запихивают в лагеря по ту сторону границы – и не важно, откуда ты родом. Если бы ее депортировали по закону, ее имя было бы зарегистрировано, но я не добилась официального подтверждения. Сотрудники иммиграционной службы не дают никакой информации.
– И как я раньше об этом не подумала! – воскликнула Лола. – Если ее выслали сюда, то наверняка самолетом и ее прибытие было зарегистрировано. Мой муж работает в аэропорту, он может раздобыть нам сведения, – добавила она и стала набирать номер на телефоне.
В семь вечера, съев по порции окуня с жареной маниокой и салатом, они вернулись в столицу. В десять муж Лолы сообщил, что Марисоль Андраде де Диас не числится среди депортированных, прибывших в страну за последние полгода.
Анита
Тусон, март 2020 года
Мисс Селена пропала на несколько дней, потому что уезжала в Сальвадор. Она привезла мамины фотографии от Титы Эду, а с ними и карточки бабули, собак и даже попугаев, и все замечательные. Мисс Селена описала мне каждую фотографию, и теперь я ношу их в своем рюкзаке, чтобы все знали, что у меня есть семья и что никто не сможет меня удочерить. Селена летала на самолете вместе с Фрэнком. Мы с мамой добирались очень долго, но на самолете она туда долетела за вечер – так же быстро, как до Асабаара с ангелинкой, и глазом моргнуть не успеешь. Наверное, здорово полетать на самолете.
Тита Эду переживала, потому что раньше мы не могли с ней поговорить. Теперь у нее есть номер мисс Селены, и я смогу общаться с бабулей каждую неделю. Тита Эду знает, как это сделать: нужно купить карточку и по ней она сможет звонить. Мисс Селена все устроит. Однажды у меня тоже будет мобильный телефон. Но говорю тебе, Клаудия, если мы начнем плакать, когда позвонит Тита Эду, то разобьем ей сердце. Мы должны пообещать, что не будем рыдать, иначе я скажу мисс Селене, что лучше ей не звонить.
Фрэнк очень занят документами, которые ему нужно оформить, чтобы мы встретились с мамой, поэтому он не приходит, но я, по крайней мере, могу говорить с ним по «Фейстайму». Мне кажется, я поняла почти все, что он сказал о судье. Может быть, это будет женщина. Так даже лучше. Фрэнк собирается объяснить, что у меня не очень хороший английский, и мне почти наверняка разрешат говорить по-испански, там есть переводчики – так называют людей, которые быстро соображают на английском и на испанском. Не нужно громко реветь, плакать можно, только тихонько. Я знаю, что не нужно говорить обо всем, а вот что я должна рассказать: про Карлоса и маму, про больницу и весь наш путь, особенно про часть, которую мы проделали пешком, это было очень долго и утомительно, про грузовики, забитые людьми, крышу поезда, которая пугала меня больше всего, потому что он едет очень быстро и любой, кто упадет под колеса, погибнет или останется без ног. Фрэнк понимает, что нам пришлось бежать из-за Карлоса. Он сказал, что его нельзя называть дядей Карлосом, потому что так называют любимого человека, а он плохой и причинил нам зло. Судьи не знают об этом, здесь так не говорят, а всех называют «мистер» или «мисс».
С тех пор как нас привезли в этот дом, я не могу увидеть мою ангелинку, потому что здесь жуткий беспорядок и всегда включен телевизор, вокруг один шум. Но она со мной, это ее работа, она должна заботиться обо мне. Как только я ее увижу, попрошу забрать нас отсюда, чтобы мы ждали маму в другом месте. Нет, Клаудия, как ты могла подумать, что мы сможем позвонить ей по телефону? Ты видела в церкви ангелов с телефонами? У ангелов нет сотовых. Можно было бы отправить письмо, но у меня плохой почерк. Раньше я была лучшая в классе, а теперь читать и писать разучилась. Такова жизнь.
Мисс Селена велела мне не волноваться, «приемная семья» – всего лишь название, это не значит, что нас возьмут в чужую семью. У нас есть своя, мы не одни. На английском это место еще называют foster home. Без разницы, как оно зовется, мне все равно тут не нравится. Здесь как будто семья: папа, мама, братья и сестры, но мне не нужна новая мама, у меня уже есть, ее зовут Марисоль, папа умер, а братьев и сестер мне не хочется. Я пару раз об этом говорила, но, наверное, лучше не надо, потому что на нас могут разозлиться и выгнать на улицу.
Кажется, нужно бы называть мамой женщину, ответственную за приемную семью, но я объяснила, что не буду так называть никого, кроме своей мамы. Я хотела обращаться к ней «сеньора Мария», но ей это не понравилось. А еще ей не понравилось, что она не может взять меня в семью. Думаю, она немного рассердилась, потому что я услышала, как она сказала мисс Селене, что я глупая и дерзкая. Это неправда. Меня никто в жизни не называл глупой или дерзкой, спроси у Титы Эду и моих школьных учителей. По крайней мере, эта сеньора Мария говорит по-испански – думаю, она мексиканка, потому что вместо cipotes говорит chamacos[23]. Так было в Мексике, помнишь, когда мы ехали через Мексику? Единственное, что хорошо в этом доме, так это что здесь нет ни Какашки-Червячка, ни Игуаньих Блевушек. А другие дети тут еще маленькие и нас не обижают.
Я уже поняла, как связаться с ангелинкой. Все просто. Нужно дупло в дереве или ямка в земле, можно и между камушками. Я положу туда сообщение, и оно будет там лежать, пока ангелинка его не заберет. Так же делают, чтобы поговорить с феями, гномами, эльфами и всеми волшебными существами леса и воды. Лучше оставлять записку в ямке, но можно и проговорить вслух. Я скажу ей, что очень устала ждать здесь, на севере, но мы не можем вернуться в Сальвадор без мамы, ни за что, а приемные семьи – это плохо. Не подыщет ли она другое место? Вот бы переехать к мисс Селене. Я знаю, ей бы тоже этого хотелось, но она сказала, что так нельзя. Нужно тщательно обдумать то, что я хочу сказать в сообщении, нельзя требовать слишком многого. Только бы мама вернулась.
Сегодня вечером мы полетим на праздник в Асабаар, но будет неправильно там передать послание моей ангелинке, лучше попозже. Все люди, звери и волшебные существа, с которыми мы уже знакомы, собираются пойти на праздник в костюмах, потому что это как будто карнавал. Нам дадут костюмы: тебе – костюм бабочки, чтобы ты могла летать, а мне – колибри, чтобы я могла летать вместе с тобой. Я хотела нарядиться русалкой и поплавать в море с дельфинами и морскими котиками, но я должна сопровождать тебя. Обрати внимание, Клаудия, это наш первый праздник на Асабааре, и мы должны хорошо себя вести, чтобы нас пригласили снова. Не забудь со всеми поздороваться и сказать спасибо.
Мне придется помыть Диди, иначе мы не сможем взять ее на Асабаар, ее не пустят. Я искупаю Диди в тазу во внутреннем дворике, чтобы не испачкать ванную. Я перелила немного шампуня в чашку для зубных щеток, и она станет как новенькая, это лучше, чем с мылом. Потом высушу на солнце. Так Тита Эду стирает свои жилетки, а поскольку Диди сделана из ткани, то и ей это поможет. А если не высохнет, то возьмем ее влажной.
После того как все лягут спать и погасят телевизор и свет, я тебя разбужу и мы тихо выйдем во дворик. Будь осторожна, Клаудия, не шуми, поняла меня? Ангелинка будет ждать, но, возможно, она притворится невидимой. Не важно. Если она сказала, что будет там, значит так оно и есть. Ангелинка не может лгать, это запрещено, иначе их выгонят с работы. Для них это очень плохо.
Надо пробраться между стеной и кустами и закрыть глаза. Не открывай их, Клаудия, потому что ты испугаешься и все испортишь. Это трудное путешествие, нужно следовать инструкциям. Как когда мы вошли в автобус с Титой Эду и она повторяла нам указания – а кто не послушается, тому щипочек. Я расскажу тебе об Асабааре, на этой звезде я вижу прекрасно, как до аварии. Я говорила тебе, что там мы были принцессами, мама – королевой, а Тита Эду – феей-крестной, но я ошиблась, кажется, я неправильно поняла мою ангелинку: на Асабааре люди, звери и волшебные существа равны. Приветствовать всех надо поклонами, как я тебя учила. Я расскажу тебе о пальмах и пейзажах, о ярких цветах, алмазном городе, потоках орчаты