[24] и чая каркаде, о радуге и небе, которое не голубое, а розовое, порою даже желтое; о колодцах, полных мороженого, которое можно есть бесплатно, потому что там все бесплатно, обо всех видах зверей, они там ручные и ласковые, потому что им никто не досаждает и они всегда сыты; о музыке и огромном цирке, где мы можем летать на трапециях и кататься на слонах, и никто не боится, потому что, если кто-то упадет с трапеции, он останется плавать в воздухе, как воздушный шар.
Никто нас больше не разлучит с Диди, Клаудия. Сеньора Мария рассердилась без повода, потому что нет ничего плохого в том, чтобы намочить постель, так говорила мисс Селена в приюте, а потом и здесь, в приемной семье. Сеньора Мария не имела права забирать у нас Диди, я доходчиво объяснила ей, что это несправедливо, и сказала, что если она ее не вернет, то я позвоню Фрэнку, моему адвокату. Она чуть не ударила меня, она была готова, но передумала и вместо этого заперла меня в шкафу. Ненадолго, мне было совсем не страшно. В шкафу полно грязных вещей и плохо пахнет, потому что там стоят еще и вонючие ботинки. А помимо плохого запаха и духоты – ничего страшного. Ты знаешь, Клаудия, что темнота меня не пугает из-за моих глаз, но меня волновало, что сеньора Мария не отдала Диди. Я сказала, что в следующий раз она может наказать нас вдвоем. Сеньоре Марии это не понравилось, она сказала, что я над ней смеюсь.
Мисс Селена говорила с сеньорой Марией про шкаф и все такое, я слышала, хотя они закрыли дверь и пытались говорить тихо. Сеньора Мария сказала, что занимается этим делом уже много лет и никогда не встречала такой нахалки, что помимо слепоты у меня есть проблемы с психикой и что я ненормальная. Мисс Селена ответила, что в моей жизни нет вообще ничего нормального. И в этом она права. Затем мисс Селена попросила меня проявлять побольше уважения к сеньоре Марии, у нее много работы с детьми, которых она опекает. Кроме того, из-за вируса, который летает по воздуху, у нее нет помощников: нельзя отправить детей в сад или школу и даже в парк их не отвезти, потому что все закрыто. Вот почему она злится, а вообще-то, она неплохой человек. Так сказала мисс Селена, но она не знает сеньору Марию.
А еще я слышала, что меня хотят отвести к психологу. Я знаю, что это такое, потому что ходила к психологу, когда мы попали в аварию. Это скорее как учитель, а не врач, меня не будут осматривать или делать уколы. Я поеду с мисс Селеной и смогу взять с собой Диди, и ты тоже поедешь со мной, Клаудия. Не плачь, надо оставаться спокойными. Мы не одни. Ветер знает мое имя – как и твое. Я здесь, с тобой, я знаю, где ты, а ты знаешь, где я. Видишь? Бояться нечего. Мама найдет нас, ей достаточно просто позвонить мисс Селене или Тите Эду по телефону. Об ангелинке тоже не стоит беспокоиться. Она всегда знает, где мы, и никогда нас не покинет.
Летисия
Беркли, май-июнь 2020 года
Как и каждое утро, за исключением воскресного, Летисия зашла в кондитерскую «Брунелли», чтобы купить капучино себе и Мистеру Богарту. Она напомнила официанту, что в одном из стаканчиков не должно быть кофеина. Летисия приняла это решение, не посоветовавшись с хозяином, поскольку кофеин вызывал у него тахикардию. Она считала, что без ее заботы этот человек уже давно бы лежал в могиле. Овдовев, он умирал от горя, отказывался от еды, едва притрагивался к овощному пюре, куриному бульону и прочей полезной пище, которую Летисия для него готовила. На лестнице ему явилась Надин, почившая супруга, и несколько женщин в старомодных платьях – дамы легкого поведения, занимавшиеся своим ремеслом в этом доме много лет тому назад. Мистер Богарт описывал их Летисии с такими подробностями и столь убедительно, что она тоже начала их видеть, хотя и не верила в призраков. Если бы они существовали, ее посетила бы целая деревня.
Не требовалось много фантазии, чтобы представить, отчего души скорбят в этом доме – большом, темном, с запертыми комнатами, где много мебели и мало света; дом то и дело стонал от болей в суставах, а порой, когда менялся напор воды, трубы угрюмо всхлипывали. Летисия убирала это жилище уже двадцать лет и знала его, как никто; ее метла и тряпка побывали в каждом закутке, кроме чердака. Сначала особняк показался ей ужасным, но со временем она его полюбила. На месте Мистера Богарта она бы перекрасила стены в светлые тона, чтобы немного освежить пространство, и выкинула бы половину мебели, ветхой, как и сам дом, – а особенно истершиеся ковры, которые, по словам Мистера Богарта, были старинные и очень ценные. Он купил их во время поездки в Турцию. Летисия была уверена, что хозяина надули. Мистер Богарт не объяснил, как его убедили купить настолько замызганные ковры, когда вокруг продается так много новых.
Надин и легкомысленные барышни исчезли, когда хозяин начал принимать антидепрессанты, которые вернули его к миру живых, но не смогли вернуть к нормальной жизни, пока на помощь не пришел Пако. Летисия подобрала пса, который копался в мусоре неподалеку от ее дома. Блохастый был настолько тощ и вонюч, что чудом выжил. Он представлял собой смесь полудюжины разных пород, с мордой гиены, но с миролюбивым характером, как у Махатмы Ганди; ничто не могло потревожить его спокойствия. Летисия вычистила пса и, как только зажили язвы, отвезла к Мистеру Богарту, чтобы облегчить тому страдания. Вскоре человек и собака стали неразлучны.
Мистер Богарт был женат пятьдесят с лишним лет, и его жена так быстро сгорела от болезни, что он не смог подготовиться к ее уходу. Он тщательно скрывал свои чувства, но Летисия догадывалась, насколько сильно он любил Надин – иначе бы она ему не привиделась. Летисия знала, что призраки часто являются безумным старикам, но хозяин был в здравом уме и твердой памяти. Работая в доме престарелых, она заметила, что на смертном одре, когда стариков одолевает одиночество, им являются покойники. Она считала, что и мертвым, наверное, тоже одиноко. Но Мистер Богарт видел жену скорее из-за любви, нежели от одиночества. «Любовь никого не щадит», – подумала Летисия. В этом она убедилась еще в пансионате, где жила пара влюбленных, каждому лет по девяносто. Все дни они проводили вместе, глядя друг другу в глаза, тихие и счастливые, но пожениться им не удалось: дети пожилой дамы не хотели неприятностей с наследством, довольно внушительным. Поэтому Летисии пришлось инсценировать брачную церемонию: она оделась в черное и представилась сотрудницей из государственных органов. Все плакали от ее торжественной речи, старики были счастливы, а детям не рассказали.
Тахикардию у Мистера Богарта вызывал не только кофеин, но и новости, поэтому перед тем, как включить телевизор, Летисия всегда давала хозяину лекарство. С тех пор как в Белом доме засел этот президент, Мистер Богарт то и дело злился. И не он один – почти все в Беркли, кроме Летисии, потому что ей было плевать на политику: кто бы ни оказался наверху, для тех, кто внизу, ничего не меняется – они, как и прежде, еле сводят концы с концами. Раньше Летисия зарабатывала на хлеб тем, что драила посуду в забегаловках, ухаживала за чужими детьми и стариками, мыла собак, развозила по домам яйца и сыр, – это был более тяжелый и низкооплачиваемый труд, нежели ее теперешнее занятие; сейчас Летисия может выбирать клиентов и брать почасовую оплату за услуги по уходу.
В семь тридцать утра Мистер Богарт ждал ее, лежа в постели, а Пако храпел у него в ногах. К ее приходу окно уже было открыто, даже зимой, чтобы выпустить собачий дух, хотя Летисия подозревала, что все дело в старике, потому что от Пако плохого запаха не было. Комната была большая и мрачная, как и весь дом, и совсем походила бы на пещеру, если бы Летисия не ставила в вазы цветы, которые сама же и покупала. Когда она приезжала, хозяин садился в кресло, такое же потертое, как остальная мебель, и они вдвоем пили кофе и смотрели новости. После этого Мистер Богарт принимал душ и самостоятельно одевался, поскольку страшился самой мысли, что Летисия увидит его голым. Летисия не раз предлагала Мистеру Богарту относиться к этому проще, потому что в будущем ей придется подтирать ему задницу. «Уверяю тебя, когда этот день наступит, я покончу жизнь самоубийством», – отвечал он. Если не считать тахикардии и высокого давления, Мистер Богарт ничем серьезным не болел и выглядел симпатичным для своих восьмидесяти шести лет – у него даже лысины не намечалось. Опрятный и учтивый, он начисто брился и со вкусом одевался, будто для фотоснимка, у него были повадки и манеры старомодного джентльмена. Мистер Богарт ходил в спортзал, катался на каяке и на велосипеде. Летисия боялась, что он может упасть и сломать позвоночник, и умоляла поставить в одной из пустых комнат велотренажер, но хозяин ее не слушался. Посмотрев новости, они расставались до следующего утра: Мистер Богарт занимался спортом, готовил лекции и радиопрограмму, а Летисия заканчивала уборку и в десять часов уходила к другим клиентам.
Однажды утром Летисия увидела на двери кофейни первый сигнал того, чему было суждено изменить ее жизнь, да и жизнь всего мира. «С завтрашнего дня „Брунелли“ закрывается на неопределенный срок из-за эпидемии Covid-19». Вот уже несколько дней вирус был главной темой в прессе, но до этого момента Летисия не воспринимала его всерьез.
– На какое-то время это последний капучино из «Брунелли», Мистер Богарт, – объявила она. – Нужно будет заказать кофемашину.
Включив телевизор, они узнали, что с полуночи следующего дня в Калифорнии вводится режим самоизоляции: никто не должен выходить на улицу, если только его работа не представляет особую значимость, остальным придется трудиться из дома. Чума началась в Китае и быстро распространилась по планете, оставляя за собой след из тяжелобольных и трупов. Почти сразу же Летисии начали звонить клиенты, чтобы сообщить, что временно отказываются от ее услуг. Она прикинула, что, если эта беда затянется, ей придется потратить все скудные накопления. А еще ей позвонила Алисия – дочь, которая жила на военной базе в Южной Калифорнии. Ее муж служил лейтенантом ВМС, а она работала медсестрой.