– Ты заметила, что Анита говорит сама с собой? Наверное, у нее есть воображаемый друг – так часто бывает у одиноких детей, – сказал он Летисии.
– Она разговаривает с младшей сестрой.
– Что? С какой сестрой? – удивился Самуил.
– С Клаудией. Она погибла в той аварии, из-за которой Анита ослепла. Клаудии было три года, а Аните только исполнилось шесть. Они были очень близки. Тряпичная кукла принадлежала сестре, поэтому Анита так ее и любит.
– Откуда ты все это знаешь?
– Потому что я спросила у нее, Мистер Богарт.
– Она сказала, что Клаудия умерла?
– Да. Она ведь не сумасшедшая и знает, что Клаудии здесь нет. Бедная девочка… Сначала умер отец, потом сестра, она потеряла зрение, мать чуть не убили, и ей пришлось покинуть дом и бабушку, а здесь их разлучили и она осталась совсем одна. Анита воскресила сестру, чтобы хоть она была рядом.
– Не знаю, как она сможет оправиться после такого… – пробормотал Самуил.
– Она сильная. Надеюсь, со временем все наладится, – ответила Летисия.
Несколько недель Самуил думал об изменениях, которые внесет в свое завещание. Он назначил своему адвокату встречу по «зуму», чтобы дать все инструкции, и уведомил об этом Летисию. После его смерти дом перейдет в доверительную собственность Аните, а она, как тетя девочки, будет им управлять.
– Не говорите так, а то смерть накликаете. А что скажет Камиль? Она обвинит во всем меня – мол, домработница обманом заставила старика изменить завещание.
– Камиль унаследует все остальное имущество. И она не узнает, пока не станет слишком поздно. У меня есть справки от двух врачей, подтверждающие, что я полностью дееспособен. Вот увидишь, с Камиль все устроится. Надин всегда говорила, что этот дом должен быть убежищем для тех, кто в нем нуждается. Я хочу, чтобы он помог Аните получить образование.
– А кто сказал, что она останется здесь?
– Где бы она ни оказалась, ей понадобится образование. Если ты продашь дом, денег хватит. Если захочешь его сдавать, это будет приносить хорошую ежемесячную ренту.
– Сдавать? Да он же разваливается!
– Не преувеличивай. Конечно, придется кое-что починить, когда кончится пандемия, – сказал Самуил.
– Здесь столько комнат… Вы говорили, что раньше здесь было веселое заведение.
– Ради бога, Летисия, не вздумай открыть здесь бордель!
– Это сложно, но я могла бы сдавать комнаты студентам. Что-то вроде пансиона, как считаете?
– Если ты считаешь, что так лучше, – в добрый путь. Меня-то уже похоронят. Никакого крематория, я хочу могилу рядом с Надин.
– Гляжу, вы мне сильно доверяете.
– Я не сомневаюсь в твоих способностях, честности и привязанности к Аните. Какие новости от Фрэнка Анджилери?
– Он говорит, если в ноябре после президентских выборов сменится правительство, они обязательно попытаются воссоединить семьи.
– Пустые иллюзии, Летисия. До выборов осталось полтора месяца, и никто не гарантирует результат, – заметил Самуил.
– Вы всегда такой пессимист!
– Я не могу быть оптимистом в этом дерьмовом мире, но сейчас у меня есть желание его изменить, чего раньше со мной не бывало.
Анита
Беркли, сентябрь 2020 года
В этом саду глубоко в кустах мы построим секретный домик, чтобы его никто не нашел, и приготовим чай с водой и листочками – специально для ангелинок и волшебных обитателей леса. Я знаю, какие листочки нужны. Мы пригласим и Пако, но он не любит чай, ему больше нравятся печенюшки или косточки. Возьму печенье, оно всегда есть на кухне у тети Лети, но с косточкой будет сложнее. Мы обязательно пригласим Мистера Богарта, Клаудия, потому что он старенький и очень к нам добр. Он такой хороший, что когда-нибудь мы возьмем его на Асабаар. Мистер Богарт говорит, что, когда вирус кончится, я пойду в школу, но мне нравится учиться с ним, потому что он никогда не сердится, даже если я делаю ошибки или играю не те ноты. Не сердится даже из-за того, что Пако теперь больше любит меня.
А еще мы поставим ловушку, чтобы защищаться от жестоких мальчиков и плохих мужчин. Сначала нужно выкопать большую яму и раздобыть сеть, как на пляже Эль-Тунко. Яму прикроем ветками и листьями, чтобы злодей ее не заметил и свалился вниз, а потом мы набросим сеть и поймаем его живьем. А там разберемся, что с ним делать. Там видно будет. Если это окажется Карлос или мистер Рик, мы бросим его умирать от голода и жажды. А если, например, Какашка-Червячок, мы закидаем его камнями, оставим там на всю ночь, а на следующий день отпустим. С чего ты взяла, что в этом саду водятся змеи, Клаудия? Здесь их нет, они остались в Сальвадоре. Зато тут живут эльфы, маленькие, с длинными заостренными ушками, всякие феи, нимфы и даже единорог, а может быть, и два, это не точно, они пугливые и всегда прячутся, поэтому мы их не видели. А еще есть клад, который закопали пираты. Когда мы его найдем, отправим Тите Эду золотые монеты, чтобы ей больше никогда не пришлось работать. А что до пиратов, то это было сто лет назад, а сейчас они пропали – их депортировали.
Мистер Богарт заставил меня поговорить с глазным врачом по «зуму», и мне пришлось три раза рассказать про аварию и объяснить очень подробно, что я вижу и чего не вижу, но ему все равно придется осмотреть меня вживую. Но пока он не может, потому что у него полно срочных дел из-за вируса, а мое не такое срочное. Это он так думает. А для меня оно срочное, потому что я уже устала быть слепой. Мистер Богарт сказал, что мне сделают пересадку, а тетя Лети – что врачи вынут глаза у мертвого человека и вставят их мне и, если повезет, достанутся голубые. Это страшно, я не хочу, чтобы у меня вытаскивали глаза и вставляли другие, от мертвого. Мистер Богарт говорит, чтобы я не верила Летисии, пересадка – пустяковое дело, и никто не собирается вытаскивать мои глаза. Но все равно Тита Эду на всякий случай помолилась за меня святой Люсии, покровительнице зрения.
Мне нравится этот дом, здесь так круто, правда? Тетя Лети рассказала, что его называют «зачарованный дом», потому что тут живут духи, но они меня не пугают и, надеюсь, тебя тоже, Клаудия, потому что это элегантные дамы, которые ходят так осторожно, что никто их не замечает. Мистер Богарт говорит, что призраков не существует, но это он просто так. Тетя Лети сказала, что один из духов – жена Мистера Богарта, очень красивая и веселая женщина, ее зовут Надин. Я ее не вижу, надо подождать, пока мне сделают операцию, но, если поднапрячься, я чую запах ее парфюма. Я его узнаю́, потому что тетя дала мне флакончик с остатками духов, который лежал у нее на комоде. Я не могу ими пользоваться, потому что, когда я ими попрыскалась, у Мистера Богарта случился припадок. Он заперся в кабинете и не пускал меня, хотя я битый час стучалась в дверь.
Когда мы последний раз говорили с Титой Эду, она была какая-то странная, правда же, Клаудия? Все твердила, что здесь, на севере, мне будет лучше, что мне надо привыкнуть и остаться в Америке, потому что так хотела мама, поэтому мы сюда и приехали. Она сказала, что, когда я пойду в школу, надо получать хорошие оценки, хорошо выучить английский и совершить первое причастие, но без нее и без мамы я не хочу. Еще она сказала, что всегда будет звонить мне и всегда будет любить меня всей душой, но что я должна забыть про нее, потому что воспоминания ранят сердце.
Как я могу забыть про Титу Эду? Когда она так сказала, я заплакала, а потом она тоже заплакала, и мы плакали долго-долго, пока у нас не кончились слезы, и решили, что я никогда не смогу ее забыть и что она приедет сюда, в Калифорнию, как только придумает, с кем оставить дедушку.
Я спросила Мистера Богарта, сможет ли мама жить с нами, когда приедет? Она будет помогать тете Лети с уборкой, потому что дом очень большой, в нем пять ванных, а всех комнат и не сосчитать. Мистер Богарт согласился и обнял меня, но я заметила, что его голос был немного грустный. Так бывает со стариками, Клаудия, им вдруг становится грустно – и непонятно почему. Когда приедет мама, мы станем жить все вместе и никогда не расстанемся. Представь, что это будет за жизнь, Клаудия! Настоящее волшебство!
Селена и Самуил
Беркли, Сан-Сальвадор, сентябрь 2020 года
Каждую неделю Селена Дуран разговаривала с Самуилом по «зуму», расспрашивала про Аниту, но под конец они переключались на другие темы, и время пролетало так быстро, что они решали созвониться на следующий день. Им нужно было многое обсудить: успехи Аниты в ее новой маленькой семье, ее учебу, окулиста из Стэнфорда, который будет лечить ее, когда кончится пандемия, и как Анита поправилась, хотя у нее все еще нет аппетита. Самуил вел себя как типичный дед: рассказывал Селене разные истории про девочку, Летисию, Пако и Панчито и заставлял слушать, как Анита играет на пианино. Он сказал, что его ученица одарена таким прекрасным слухом и так прилежна, что могла бы стать концертирующей пианисткой; было несколько известных слепых пианистов, в том числе один японский мальчик, которого Анита постоянно слушала на YouTube. Она уже умела различать звучание каждого инструмента в оркестре и училась ценить джаз.
Иногда по «зуму» к ним подключался Фрэнк Анджилери – он рассказывал о юридической стороне дела. Приходилось работать быстро и без никакой помощи. Адвокаты несовершеннолетних часто сталкивались с судьями, которые не способны были понять, что перед ними ребенок, – они считали, что он, раз прибыл в страну один или был разлучен с семьей, заслуживает того, чтобы с ним обращались как с преступником: он ведь нарушил закон. Фрэнк всегда лучился оптимизмом: препятствия его не только не пугали, но даже подстегивали. План состоял в том, чтобы Анита навсегда осталась в Соединенных Штатах. Если мать не найдут, девочка сможет претендовать на получение вида на жительство, то есть «грин-карту», поскольку тогда она будет считаться брошенной несовершеннолетней. Процедура займет два-три года. Если будет доказано, что мать умерла, Анита наверняка получит убежище и, возможно, со временем Летисия сможет ее удочерить. Терпение, призывал Анджилери, бюрократия – дело медленное.