И все же предания о патриархах, взятые сами по себе, содержат обильный исторический материал. Они показывают — в мифологическом отражении,— как группировались отдельные племена внутри Израильского племенного союза, каковы были их взаимоотношения, какова степень их влияния.
Непосредственные начальники шести племен — Рувим (Реувен), Симеон (Шимеон), Левий, Иуда (Иехуда), Иссахар и Завулон (Зевулун) — считаются сыновьями Лии, старшей жены Иакова. К ним примыкали и сыновья Зелфы (Зильпы), рабыни Лии,— Гад и Асир (Ашер). К младшей, но зато любимой жене Иакова, Рахили, возводили свое происхождение потомки Иосифа — Ефрем и Манассия (Менашше), а также Вениамин (Биниамин). К ним примыкали сыновья Баллы (Бильхи), рабыни Рахили,— Дан и Неффалим (Нафтали). Так как данное деление не соответствует размещению племен на территории Палестины, можно думать, что оно сложилось до завоевания древними израильтянами этой страны.
Кроме этого, существенными кажутся еще два момента. Го, что действие преданий об Аврааме и Иакове развертывается на юге Палестины, где, по-видимому, было древнейшее местопребывание Израиля (об этом свидетельствует и надпись египетского фараона Мернептаха около 1220 г. до н. э.), и то, что в легендах о сыновьях Иакова — непосредственных предках израильских племен — в центре внимания стоит Иосиф, предок двух важнейших североизраильских племен, Ефрема и Манассии, которые играли первенствующую роль не только в жизни племенного союза, но и в жизни Израильского царства. Поражает чрезвычайная скудость рассказов об Иуде, что явно не соответствует престижу Иудейского царства, где это племя играло решающую роль. Видимо, составитель Пятикнижия воспроизводит общеизраильскую традицию, где Иуда явно находился на втором плане. Но все эти факты дают основание отнести возникновение традиции, которой воспользовался составитель Пятикнижия, в глубь II тысячелетия до н. э.
Большую ценность рассказы о патриархах представляют для характеристики быта и нравов, семейной жизни, производственных и общественных отношений. Приведем некоторые примеры.
Рассказ о том, как Авраам покупал в Хевроне участок земли с пещерой, чтобы похоронить там Сарру (Быт. 23), имел особый смысл. В течение длительного времени Хеврон был религиозным и политическим центром племени Иуда, а затем — Иудейского царства до момента, когда царь Давид овладел Иерусалимом. Но этот рассказ, как показывает его сопоставление с деловыми документами XIII в. до н. э. из Угарита, точно воспроизводит структуру, стилистику и содержание актов о купле-продаже земли, что дает известное представление об истоках ветхозаветной прозы. Из этого рассказа видно, что человек, не принадлежавший к данной общине, не мог и владеть землею на ее территории; купить землю он мог только с согласия общины. Погребение должно было производиться в пещерах-усыпальницах, располагавшихся на землях, составлявших неотчуждаемую родовую собственность их владельцев. Наконец, мы узнаем, что народное собрание собиралось у городских ворот и там решало проблемы, касавшиеся всей общины.
Чрезвычайно поучительна история взаимоотношений Иакова и его брата Исава. Она отражает, несомненно, вражду между потомками Иакова — израильтянами и потомками Исава — эдомитянами. Кроме того, мы видим здесь характерную для той эпохи борьбу внутри семьи за первородство, дававшее преимущественное положение в доме (в частности, двойную долю наследства) и отцовское благословение, закреплявшее за каждым из сыновей его место в домашней иерархии и предрекавшее каждому его судьбу и образ жизни. Предприимчивый младший брат покупает у старшего первородство (Быт. 25:29—34): «И сварил Иаков похлебку, и пришел Исав с поля, и был он голодный. И сказал Исав Иакову: дай мне похлебать красного, красного этого, ибо я голоден. Поэтому зовут его Эдом[92]. И сказал Иаков: продай ныне свое первородство мне! И сказал Исав: вот, я умираю; на что же мне первородство? И сказал Иаков: поклянись мне нынче! И он поклялся ему, и продал свое первородство Иакову. А Иаков дал Исаву хлеб и похлебку из чечевицы, и он ел, и пил, и встал, и пошел, и презрел Исав первородство». Вскоре после этого рассказывается о том, как Иаков хитростью выманил у отца (Исаака) благословение, предназначавшееся старшему — Исаву (Быт. 27). Оно предрекает благополучие и власть в роде (стихи 27—29):
Смотри, запах моего сына,—
как запах поля урожайного[93],
которое благословил Яхве.
И пусть даст тебе бог
от росы небесной,
и от тука земного,
и много хлеба и вина.
Пусть станут твоими рабами народы
и поклонятся тебе племена;
ты будешь властелином твоих братьев,
и поклонятся тебе сыны твоей матери!
Проклинающий тебя проклят,
а благословляющий тебя благословен!
Обман раскрывается, и Исав в отчаянии просит благословить также и его. Разыгрывается трагическая сцена (стихи 34—40): «И было[94], как услышал Исав слова его отца, и возопил громким воплем и очень горьким, и сказал своему отцу: благослови также и меня, мой отец! И он сказал: пришел твой брат с обманом и забрал твое благословение. И сказал Исав[95]: не потому ли, что его зовут Иаков, перехитрил он меня дважды: мое первородство он забрал, и вот, теперь забрал мое благословение?! И он сказал: разве не осталось у тебя благословения, мой отец[96]? И отвечал Исаак, и сказал Исаву: вот, владыкой я поставил его над тобою, и всех его братьев я дал ему в рабы, и хлебом и вином я обеспечил его. А тебе что же я сделаю, мой сын? И сказал Исав своему отцу: разве одно благословение есть у тебя, мой отец? Благослови также и меня, мой отец! И возвысил Исав свой голос, и заплакал. И отвечал Исаак, его отец, и сказал ему:
Вот, тучные земли
будут твоим жилищем,
и от росы небесной сверху,
и своим мечом ты будешь жить,
и будешь своему брату рабом.
И будет, когда ты взбунтуешься,
то сбросишь его ярмо
со своей шеи».
Спасаясь от разгневанного брата, Иаков уходит далеко на север, в Харран, к родственнику Лавану.
Подобная же ситуация — борьба братьев за первенство — нашла отражение и в предании об Иосифе, но там братья преследуют претендента на первенство (Иосифа), и он в конце концов попадает в рабство в Египет.
Дальнейшая история Иакова также представляет значительный интерес для историка. Иаков женится на дочерях Лавана; не располагая деньгами или иными средствами, он отрабатывает калым, четырнадцать лет пася стада Лавана. В дальнейшем труд Иакова оплачивается тем, что ему выделяется доля приплода в стаде. По ходу рассказа повествователь Пятикнижия вводит чрезвычайно выразительное описание положения наемного пастуха. Иаков говорит (Быт. 31:38—43): «Эти двадцать лет я был у тебя; твои овцы и козы не выкидывали, и баранов из твоего стада я не ел. Растерзанное диким зверем я не приносил тебе; я возмещал это, от меня ты требовал то, что у меня крали днем, и то, что у меня крали ночью. Я был,— днем пожирала меня жара, и мороз ночью, и бежал мой сон от моих глаз. Это были у меня двадцать лет; в твоем доме я работал на тебя четырнадцать лет за двух твоих дочерей и шесть лет за твой скот, и ты переменял мою плату десять раз. Если бы бог моего отца, бог Авраама и ужас Исаака, не был со мною, ты отослал бы меня пустым. Мою нищету и тяжкий труд моих рук увидел бог и совершил по правде этой ночью».
Мы видим распорядок жизни полигамной семьи. Каждая жена имеет свое жилье и хозяйство, своих рабынь, которыми муж не может распоряжаться (например, сделать своею наложницей) без согласия жены. К каждой из жен муж «входит» по очереди, но эту очередь можно продать и купить. Положение жены в доме зависело от того, сколько у нее было сыновей: чем сыновей больше, тем больше у нее прав на первенство по сравнению с другими женами.
Сцена из предания об исходе из Египта. Настенная живопись синагоги из Дура-Европос
Особое место в Пятикнижии занимает рассказ об исходе евреев из Египта под водительством пророка и законодателя Моисея. Суждения исследователей об его исторической достоверности обнаруживают весьма широкий диапазон. Одни считают, что в целом (может быть, за исключением явно сказочных подробностей) этот рассказ соответствует действительности; другие думают, что соответствующие события произошли не со всеми израильтянами, а с какой-то их частью; третьи видят в нем вымысел, если не прямую фальсификацию. Для того чтобы внести ясность, необходимо обратиться к Пятикнижию. Предварительно, однако, заметим следующее. Конечно, в том виде, как это изложено в Пятикнижии, с инициативой, активным и решающим участием бога, с массой сказочных и эпических подробностей, исхода из Египта не было и быть не могло. Однако вопрос остается: имели ли место когда-либо события, которые послужили отправным пунктом для возникновения ветхозаветной легенды?
В дошедших до нас египетских источниках какие-либо упоминания о пребывании израильтян в Египте и об их бегстве из египетского «дома рабства» отсутствуют. Археологическими данными, которые подтвердили бы достоверность ветхозаветной традиции, мы также не располагаем. И все же...
Сцена из предания об исходе из Египта. Настенная живопись синагоги из Дура-Европос
Допустим на мгновение, что сам по себе исход из Египта и личность Моисея суть благочестивая фальсификация составителя Пятикнижия или близких к нему лиц. Но какова же могла быть цель такой фальсификации? Очевидно, придание необходимого авторитета культу Яхве и всему, что с ним связано. Однако подобная попытка, сочинение специально для данного случая каких-то новых повествований при консервативности древнего, в особенности религиозного, мировоззрения могла привести только к обратному результату. Наоборот, повествователь Пятикнижия мог рассчитывать достигнуть своих целей наиболее верным путем только в том случае, если он свяжет проповедуемые им идеи с хорошо всем известными преданиями, покажет их неразрывное единство.