роуз, служивший здесь второй срок, отговаривал их от проведения операции, поскольку их вьетнамский переводчик-«скаут Кита Карсона» был в отпуске. Но Керри отверг все возражения; как он позже написал в своих мемуарах, глава округа заверил его в том, что деревня Тханьфонг находилась в зоне свободного огня.
Ночью 25 февраля 1969 г. катера Swift доставили «морских котиков» к месту высадки в километре от деревни. Когда они дошли до первого стоявшего на отшибе дома, «я не давал моим людям приказа убивать, но и не стал их останавливать, когда они начали это делать. По правде говоря, я очень смутно помню, что там происходило». После того как убили обитателей первого дома, «мы были уверены, что ночевавшие в деревне партизаны уже поднялись по тревоге. Мы думали, как поступить дальше: уйти или продолжить обыск домов в темноте. Но, прежде чем мы успели принять решение, по нам начали стрелять откуда-то со стороны группы женщин и детей, которые оказались в ловушке под перекрестным огнем. Мы ответили интенсивным заградительным огнем и начали отступать — я видел, как пули прошивали женщин и детей и разрывали их на куски. Я слышал их крики и другие голоса в темноте». Спецназовцы добрались до своих катеров и через час вернулись на базу в Катло. Керри позже писал: «Наши действия не были чем-то из ряда вон выходящим для партизанской войны, которая традиционно сопряжена с высокими жертвами среди гражданского населения»[1149]. Он признался, что «на душе у меня было тошно оттого, что мы сделали»[1150], но в официальном донесении о результатах операции сообщил, что он и его люди убили 21 вьетконговца — за этот «подвиг» Керри был награжден Бронзовой звездой.
Неделю спустя команде Керри сообщили, что один из перебежчиков готов отвести американцев в лагерь саперного подразделения ВК на острове Хонтам недалеко от Нячанга. Глубокой ночью 14 марта 1969 г. «морские котики» высадились на пляже и, следуя за проводником, поднялись на крутой 100-метровый склон, где обнаружили спокойно спящих партизан. Керри оставил четырех человек из семи в лагере, а с остальными двинулся на поиски других вьетконговцев, которые могли находиться на острове. Уже через несколько минут они наткнулись на их патруль. Керри успел дать всего одну очередь, прежде чем рядом с ним взорвалась граната. Он упал на спину, едва не потеряв сознание. Правая нога пульсировала обжигающей болью; ощупав ее, он обнаружил, что ему почти оторвало ступню. Санитару, который шел рядом с Керри, осколком гранаты выбило глаз, поэтому он ничем не мог ему помочь.
Среди яростной стрельбы и взрывов лейтенант перетянул ногу над коленом жгутом и, превозмогая боль, поднялся, чтобы управлять огнем своих людей. Когда перестрелка наконец-то стихла, он выдавил в ногу шприц-тюбик морфия, а его товарищ всунул ему в рот сигарету «Кэмел». Радист вызвал медэвак, который они ждали в полной тишине, нарушаемой только городским шумом Нячанга по ту сторону пролива. В конце концов прибыла вертушка, бортмеханик скинул вниз спасательную стропу и поднял Керри на борт. На рассвете его в полубессознательном состоянии доставили в госпиталь. Его война во Вьетнаме продлилась всего 50 дней — и закончилась вместе с короткой карьерой в рядах «Морских котиков».
Больше года спустя немногословный бывший лейтенант был приглашен в Белый дом, где Ричард Никсон вручил ему и 12 другим ветеранам вьетнамской войны высшую военную награду США — медаль Почета. По его словам, он чувствовал себя некомфортно, когда президент назвал их героями, потому что к тому моменту окончательно убедился в ошибочности этой войны. Тем не менее Керри считал, что «действительно было что-то героическое в том, что американские парни были готовы отправиться в чужую страну и сражаться за свободу народа, который они не знали и не понимали».
В последующие годы Боб Керри стал в Америке знаменитой личностью — губернатором штата Небраска, затем сенатором, в свое время крутившим роман со звездой Голливуда Деброй Уингер, о которой он сказал знаменитую фразу: «Она снесла меня с ног». Этот импозантный и обаятельный герой войны превратился в убежденного пацифиста. Только в начале XXI в. вскрылись шокирующие подробности его военного прошлого, о которых Керри «забыл». В апреле 2001 г. The New York Times опубликовала результаты проведенного совместно с телеканалом CBS расследования эпизода в Тханьфонге, которые существенно расходились с историей, рассказанной самим Керри. Во-первых, он солгал, утверждая, что его команда ничего не знала об этой деревне: десятью днями ранее «морские котики» побывали там и провели разведку местности[1151]. Во-вторых, все факты говорят о том, что убийства носили не случайный, а систематический характер; не делалось никаких попыток разобраться, были это боевики или мирные жители. Как объяснил Керри в интервью The New York Times, «стандартная инструкция требовала ликвидировать людей, с которыми мы вступили в контакт». Его люди зарезали обитателей первого дома ножами, чтобы сохранить тишину. Когда они подошли к самой деревне, как признался один из коммандос Герхард Кланн, немец по происхождению, они расстреляли еще 15 жителей, в основном женщин и детей. Кричащий младенец был убит последним. Как сказал Кланн: «Там всюду была кровь и кишки». Другой коммандос, Уильям Такер, рассказал журналисту The New York Times, что на обратном пути, уже сидя в катере, он повернулся к Керри и сказал: «Мне не нравятся такие вещи»[1152], на что Керри ответил: «Мне тоже».
Другие члены группы Керри оспаривали утверждение газеты о том, что они расстреляли вьетнамцев без всякого повода, и настаивали, что подверглись обстрелу, прежде чем сами открыли огонь. Что бы там ни произошло на самом деле, журналисты раскопали рапорт от 27 февраля 1969 г., в котором говорилось, что к офицерам армии США обращается пожилой вьетнамец и требует наказать виновных в бесчинстве в деревне Тханьфонг, где неизвестные американцы убили 24 человека, в том числе 13 женщин и детей. В том же военном документе отмечалось, что в этом районе действовали «морские котики». Когда ему предъявили это доказательство, Керри сказал: «Это гораздо больше, чем груз вины. Это позор. Который ты никогда, никогда не сможешь с себя смыть. Я думал, что погибнуть за свою страну — это худшее, что может с тобой случиться. Теперь я знаю, что это не так. Убивать за свою страну может быть гораздо хуже». На протяжении многих лет коллеги Керри на Капитолийском холме были озадачены некой таинственностью, окружавшей популярного сенатора. Как оказалось, ее объяснение крылось в событиях 30-летней давности, произошедших в далекой азиатской стране.
Точные детали того, что произошло в ту ночь в Тханьфонге, по-прежнему остаются спорными, но суть представляется вполне ясной: группа воинственных коммандос в малознакомой местности совершила налет на деревню, контролируемую партизанами, и воспользовалась своей лицензией на убийство, коей нередко злоупотребляют спецназовцы всех национальностей во всех войнах. Они убили мирных жителей, после чего солгали о случившемся. Эта неприглядная история подрывает институциональный авторитет ВМС США даже в большей степени, чем личную репутацию ее непосредственных участников. Именно этот институт уполномочил своих «морских котиков» действовать подобным образом, а затем щедро раздавал награды, движимый желанием расширить свои ряды героев вместо приверженности ответственным или, если так можно сказать, цивилизованным методам ведения войны.
Такие операции, как налет на Тханьфонг, а их было немало, наносили союзникам не только политический, но и серьезный моральный ущерб. Вьетконговцы также убивали своих врагов, зачастую с демонстративным садизмом. Однако все местные жители, которых сгоняли смотреть на показательные казни, знали, что люди, которых обезглавливают или хоронят заживо, — это враги революции. Что же касается союзников, то в отсутствие надежной местной осведомительной сети американцы и ВСРВ зачастую убивали всех гражданских лиц без разбора — не только партизан, коммунистов и им сочувствующих, но и нейтральных и даже лояльных режиму граждан. Такой неизбирательный, огульный характер американского террора подрывал моральную легитимность военных усилий США и, как следствие, препятствовал достижению их стратегических целей.
Операции группы «морских котиков» Керри контролировались капитаном ВМС США Роем Хоффманом, в штабе у которого висел график со статистикой вражеских потерь. По словам Керри, «от нас требовали высокие цифры»: адмиралы хотели увеличить свою «рыночную долю» в этой войне и в сопутствующей ей славе[1153]. «Газеты написали о нашей операции сразу после инцидента [расстрела студентов] в Кентском университете, что стало настоящим подарком для командования ВМС США»[1154]. Керри признался, что после несправедливых обвинений, выдвинутых против него журналистами в 2001 г., он был готов вернуть свою медаль Почета. «Я не призываю сочувствовать мне, — добавил он. — В конце концов, я остался в живых»[1155]. Он также подчеркнул, что, как бы люди ни рассматривали действия его команды «морских котиков» в Тханьфонге, патрульные катера ВМС США курсировали по водным путям в зонах свободного огня в дельте Меконга и убивали всех без разбора, и то же самое делали американские самолеты, постоянно кружившие в небе. В этих словах Керри кроется определенная доля истины: несправедливо осуждать за кровавые эксцессы только наземные группы наподобие его взвода «морских котиков», которые сталкивались с противником лицом к лицу, в то время как экипажи патрульных катеров, пилоты за штурвалами самолетов и прочие представители массивной американской военной машины уничтожали вьетнамцев сотнями и тысячами, однако же никто и никогда не пытался привлечь их к ответственности за эти убийства.