[688]. По словам посольства, ханойское руководство рассматривало СССР всего лишь как «тыл», снабжавший Северный Вьетнам материально-техническими средствами для его военных усилий, и презирало Москву за ее настойчивое стремление заключить мир с американцами. Генерал ВНА сказал советскому поверенному в делах: «Если бы мы терпели поражение, у нас бы не было другого выбора, кроме как согласиться на переговоры. Но мы все время одерживаем убедительные победы. Зачем нам садиться за стол переговоров? Если мы это сделаем, мы потеряем все, и, самое главное, дружбу с Китаем»[689].
Как бы то ни было, но непосредственно на местах между русскими советниками и их вьетнамскими подопечными сложились довольно тесные рабочие отношения. Лейтенант Валерий Мирошниченко вспоминал: «Они старались прилежно научиться всему, чему мы их учили, даже если не совсем понимали, чему они учились. Дело было не столько в страхе, сколько в дисциплине, упорстве, горячем желании победить. Они строили коммунистическое общество». Он и его товарищи были впечатлены трудоспособностью вьетнамцев, существовавших на таких жалких пайках: «…пара ложек пустого риса… Откуда только у них брались силы? Они были похожи на муравьев, полностью сконцентрированных на выполнении поставленной перед ними задачи». Северовьетнамское командование нехотя разрешило немного увеличить рацион пусковых расчетов, чтобы улучшить их зрение.
В июне 1965 г. по просьбе Ле Зуана Китай направил в Северный Вьетнам контингент военных инженеров и логистов[690]. В следующем году в страну прибыло более 170 000 китайских военнослужащих, в основном инженерных и саперных войск; в период с 1965 по 1968 г. их численность выросла до 310 011 человек, включая 346 советников. 57-летний полковник железнодорожных войск Гуйлинь Лонг был опытнейшим специалистом, принимавшим участие в гражданской войне и в корейском конфликте[691]. В один из дней в апреле 1965 г. его вызвали в Генеральный штаб НОАК в Пекине и сообщили, что он включен в состав командной группы из десяти человек, которая немедленно вылетает во Вьетнам[692]. Задачей группы было наладить оперативный ремонт железнодорожных путей, поврежденных американской бомбардировкой, чтобы обеспечить бесперебойный поток военных поставок из Китая. Лонг отвечал за пограничный переход в Хыу Нги Куан — «Переход дружбы» — и за 250-километровый участок Ханой — Лаокай. По прибытии в Ханой их группу во главе с генералом НОАК лично приветствовал Фам Ван Донг и другие члены Политбюро. «Ситуация была чрезвычайно серьезной, — писал Лонг в своих мемуарах. — Если бы национальная железнодорожная сеть Вьетнама продолжала разрушаться и дальше, все военные усилия оказались бы под угрозой».
У Лонга имелся большой опыт: в 1950–1953 гг. он занимался тем же самым в Корее, обеспечивая функционирование ее железных дорог под воздушными ударами. Но возраст давал о себе знать: постоянные поездки, особенно в сезон дождей, давались ему с трудом. Днем, когда температура превышала 36 °C, «мы ходили, одурманенные жарой, в насквозь пропотевшей одежде. Потом начинался дождь, и мы покрывались грязью с головы до ног… Жизнь была тяжелой». В июне прибыла первая рабочая сила — пять полков корпуса железнодорожных войск НОАК, а также полк зенитной артиллерии. Лонг был назначен командиром технического отдела 1-го подразделения Китайского народного добровольческого инженерного корпуса, хотя вряд ли кто-то из его личного состава прибыл во Вьетнам по собственной воле.
Лонг разместил штаб-квартиру в Лангшоне, а лагеря рабочих — вдоль железнодорожных линий. Китайцы были шокированы, узнав, что сайгонские радиостанции сообщили об их прибытии. Когда над районом начали активно летать американские самолеты-разведчики, 3 июля вьетнамцы уговорили Лонга сменить местоположение штаб-квартиры и лагерей. Но это не спасло их от налетов, от которых они несли серьезные потери. Лонг писал: «Мы оказались в такой же опасной ситуации, как и в Корее 12 лет назад… Врагу было известно обо всех наших перемещениях». Вьетнамцы считали, что китайцев выдают их синие рабочие костюмы.
В середине лета к бедствиям от регулярных американских бомбардировок добавились страдания от жары: температура зачастую доходила до 49 °C при влажности воздуха 85 %. Работавшие на путях люди потребляли по 15 литров воды в день, но это не спасало от тепловых ударов. В каждом ручье и луже кишели болезнетворные микробы, способствуя распространению эндемических кишечных и кожных заболеваний. Люди страдали лихорадкой и бессонницей. Тысячи заболевали малярией. Еды не хватало: вьетнамцы обеспечивали своих союзников только тыквой и водяным бататом плюс небольшим количеством бананов. Полк Лонга получал консервы и сушеные овощи из Китая. Китайские солдаты ненавидели огромных местных сороконожек, сухопутных пиявок и комаров не меньше, чем их американские коллеги в сотнях километрах на Юге. Вездесущие змеи пробирались на кухни, где пожирали запасы яиц, и в спальни — в полку Лонга один человек умер от укуса гадюки. «Наш Железнодорожный корпус перенес все тяготы гражданской войны и войны в Корее, но никогда прежде нам не доводилось работать в такой враждебной среде», — писал Лонг.
Между тем американцы не собирались давать передышки. 9 июля 1965 г. в ходе налета на западную линию было повреждено несколько ж/д мостов и станций. 23 августа авиация США нанесла удар по северной линии, а также по работавшим на ней бригадам китайских железнодорожников. 20 сентября массированному удару подвергся мост через реку Тханьхоа, который был серьезно поврежден в результате 20 попаданий; за этим последовало еще пять налетов. Китайцы гордились оперативностью своих ремонтных бригад: железнодорожное сообщение с Китаем никогда надолго не прерывалось. Но южнее ситуация была гораздо хуже: ключевые мосты в провинции Бакзянг недалеко от Ханоя регулярно подвергались ударам. Однажды во время бомбежки китайский солдат героически отогнал с моста загоревшийся грузовик с боеприпасами, чтобы тот не взорвался и не причинил еще больше повреждений. Из Пекина доставлялось все больше зенитных орудий; рылись траншеи и подземные укрепления; лагеря рабочих уменьшались в размерах и рассеивались по местности. Зенитчики докладывали о впечатляющих успехах: так, они утверждали, что только за четыре налета в октябре сбили 11 и повредили еще 17 американских самолетов. В первые месяцы по прибытии китайского контингента во Вьетнам у них было всего два человека, которые занимались отслеживанием активности американской авиации. В течение следующих двух лет сеть противовоздушной обороны расширилась до 31 планшетного подразделения и хорошо организованной телефонной системы оповещения. Чтобы хотя бы немного облегчить участь своих солдат, нищая китайская армия пошла на беспрецедентные траты: каждому солдату было выдано по два комплекта рабочей одежды и пластиковые сандалии вместо парусиновых тапок; в подразделения были направлены медработники, а также запасы репеллентов от комаров и средств от змеиных укусов. Вьетнамцы неохотно разрешили своим гостям разводить собственные огороды и выращивать овощи для еды.
Несмотря на все меры, бомбардировки по-прежнему представляли собой серьезную угрозу. 21 августа 1966 г. полковник Лонг ехал с инспекцией на ремонтный участок по шоссе № 1 недалеко от гор Юлонг, когда начался налет. Из-за шума двигателя он и его сопровождающие не заметили опасности, пока не увидели солдат, бежавших со всех ног к близлежащим джунглям. Они остановили машину и выскочили на дорогу, попав под град пушечного огня. Лонга взрывной волной отбросило в придорожную канаву. Его заместитель по оперативным вопросам и водитель были убиты, вьетнамский переводчик — ранен. У личного охранника Лонга осколком перерезало артерию на руке, и, когда он попытался вытащить своего босса из канавы, сам потерял сознание — когда Лонг пришел в себя, он обнаружил, что весь залит его кровью. С сотрясением мозга и повреждением позвоночника полковник был отправлен в госпиталь, а затем домой. В общей сложности за все время «Раскатов грома» китайцы потеряли 1675 человек ранеными и 771 убитыми.
Насколько известно, русские и китайские пилоты не участвовали в боевых вылетах против американцев. Однако Северная Корея — в соответствии с соглашением, подписанным между Ханоем и Пхеньяном в сентябре 1966 г., — изначально отправила во Вьетнам десять боевых пилотов МиГ-17 и позже увеличила их контингент до 20 человек[693]. Они базировались на аэродроме Кеп к северо-востоку от Ханоя и были известны как «Группа Z». В общей сложности за период с начала 1967 г. до вывода в конце 1968 г. в Северном Вьетнаме воевали 87 северокорейских пилотов. Они потеряли 14 пилотов погибшими и утверждали, что сбили 26 американских самолетов.
23 декабря 1966 г. в Ханой прибыл заместитель главного редактора The New York Times Гаррисон Солсбери. Этот визит имел огромное пропагандистское значение. Солсбери был выбран вьетнамскими властями из большого числа журналистов благодаря своей репутации признанного противника бомбардировок. С конца декабря газета начала публиковать яркие и эмоциональные репортажи Солсбери из Северного Вьетнама: например, о разрушении 300 домов и гибели десяти человек в 8 км от ближайших целей, санкционированных для нанесения воздушных ударов; о разбомбленной Школе вьетнамско-польской дружбы; о городе Намдинь в 100 км от Ханоя, в котором была разрушена десятая часть жилых домов и погибли 89 мирных жителей — журналисту сказали, что город бомбили 52 раза. «Каковы бы ни были объяснения, обнаруживаешь, что самолеты США сбрасывают огромную массу боеприпасов на исключительно гражданские цели», — писал он в The New York Times.
Как и любой сторонний наблюдатель, которому посчастливилось получить привилегированный доступ в закрытое тоталитарное общество, Солсбери был потрясен увиденным