ила от Северного Вьетнама камня на камне, или, вернее говоря, тростника на бамбуке.
Глава 16. В грязи непролазной по пояс
Противники войны
В 1967 г. две войны одновременно набирали обороты: первая — война во Вьетнаме; вторая, не менее ожесточенная, — война за прекращение этой войны. На телеканале CBS вышло новое юмористическое шоу «Час комедии с братьями Смазерс», чья сатира на острые политические и общественные темы, впрочем довольно мягкая по меркам XXI в., мгновенно сделала его зрительским хитом. Жаркие споры вызвало приглашение на шоу популярного фолк-певца Питера Сигера, активиста антивоенного движения, который исполнил в эфире бравую солдатскую песню с рефреном: «Мы в грязи непролазной по пояс, а наш дурень орет: „Вперед!“». В песне якобы рассказывалось о военных маневрах в штате Луизиана в 1941 г., но ни у кого из телезрителей не возникло сомнений, что в действительности она посвящена войне во Вьетнаме, а тем самым «дурнем» был президент Линдон Джонсон.
Весной 1967 г. протесты против американского вмешательства во Вьетнаме переросли в массовое антивоенное движение, которое тесно переплеталось, хотя, разумеется, этим не ограничиваясь, с движением хиппи с его идеологией бунтарства, сексуальной свободы и наркотиков. Как выразился один из лидеров хиппи Джерри Рубин, «это война между молодым и старым поколением, которое правит этой страной». Против войны во Вьетнаме открыто выступали многие звезды и известные фигуры в области политики, науки и культуры: члены семейства Кеннеди и приближенные к ним, включая Дж. К. Гэлбрейта и Артура Шлезингера, физик Альберт Баэз и певец Боб Дилан, писатель Норман Мейлер и актриса Джейн Фонда, педиатр Бенджамин Спок и философ Бертран Рассел, а также лидеры партий левого толка и движения за гражданские права чернокожих. В августе 1967 г. Мартин Лютер Кинг с грустью констатировал: «Наши надежды стать Великим обществом расстреляны на полях сражений во Вьетнаме».
В апреле, на сенатских слушаниях по утверждению Эллсворта Бункера в должности посла США в Сайгоне вместо Генри Кэбота Лоджа, Бункер — убеленный сединами дипломат — в очередной раз заявил, что цель американских военных усилий — сильный, жизнеспособный и свободный Южный Вьетнам. В ответ на это сенатор Фулбрайт спросил: «Стоит ли право на самоопределение 15 млн вьетнамцев того ущерба, который война наносит нашей стране?» С каждым месяцем пламя антивоенных протестов разгоралось все сильнее: в октябре в Вашингтоне собралось 50 000 протестующих — для охраны Пентагона пришлось задействовать 10 000 военнослужащих. Сенатор Эдвард Кеннеди сказал: «Ни одна великая нация не может утверждать, что воюет за свободу и демократию другого народа, если… это сопровождается разрушением страны, в которой живет этот народ, и образа его жизни».
Противостояние все глубже раскалывало американское общество. Сторонники войны считали себя патриотами и врагами коммунизма. Газета The New York Times опубликовала резкое заявление раввина-реформиста, недавно вернувшегося из Вьетнама, который обвинил критиков администрации США в том, что они «только способствуют затягиванию войны… и играют на руку ястребам в Ханое, представляя США агрессором, а Вьетконг и Северный Вьетнам — невинными жертвами»[705]. Карл Макинтайр, основатель Библейской пресвитерианской церкви, объявил войну «праведным и святым делом», а популярный проповедник-евангелист Билли Джеймс Харгис утверждал, что американцы сражаются за «свободу… и безопасность Соединенных Штатов». Редакторы еженедельного протестантского журнала Christianity Today призывали к усилению бомбардировок.
Радикализировалось и антивоенное движение на противоположном конце спектра. Многие американцы осуждали войну во Вьетнаме, которую вела их страна, но при этом признавали тоталитарный и бесчеловечный характер Ханойского режима. Однако находилось немало и таких, кто представлял вьетнамских коммунистов как борцов за правое дело, а собственного президента — как олицетворение зла и беззакония, скандируя слоганы типа «Эй, эй, Эл-Би-Джей, сколько ты убил сегодня детей?». Выступая перед студентами, Фрэнк Скоттон с тревогой обнаружил, что те искренне убеждены в легитимности борьбы за дело Хо Ши Мина, которую ведут коммунисты: «Когда я попытался это опровергнуть, они смотрели на меня с таким недоумением, словно я говорил им о высшей математике»[706]. Председатель Объединенного комитета начальников штабов был шокирован словами одного из противников войны, который, комментируя сообщения о пытках американских военнопленных, заявил, что пилоты сами виноваты в этом, поскольку согласились бомбить Вьетнам.
Генри Киссинджер однажды презрительно высказался по поводу «непреодолимого мазохизма американских интеллектуалов, которые искренне убеждены в том, что все трудности в отношениях [между Западом и Востоком] вызваны недалекостью или ригидностью американского руководства»[707]. Вообще, это был довольно парадоксальный исторический период, когда значительная часть молодежи в западных демократических государствах восхищалась Мао Цзэдуном, Фиделем Кастро, Че Геварой и другими революционными вождями, закрывая глаза на темную сторону их репрессивных режимов, — массовые «чистки» под руководством товарища Мао были куда страшнее и кровавее всех тех ужасающих деяний, в которых обвиняли США.
Между тем последствия нарастающей волны антивоенных протестов начали ощущаться не только в студенческих кампусах, но и на полях сражений по ту сторону Тихого океана. На ранних этапах войны, хотя многие американские военнослужащие и не испытывали никакого энтузиазма, а некоторые сознательно не хотели «лезть в пекло», подавляющее большинство считало службу своим неприятным, но необходимым долгом. После 1968 г. настроения изменились. Когда ветераны отправились домой, им на смену пришли представители нового поколения, многие из которых были заражены культом инакомыслия, наркотиков — и неверия. Когда новому главе КОВПВ генералу Крейтону Абрамсу сообщили, что в новоприбывших батальонах есть люди с высшим образованием, тот счел это хорошей новостью. Но один из его офицеров мрачно заметил, что эти «только и способны что строчить своему конгрессмену»[708].
Роберт Холкомб, чернокожий ньюйоркец, год уклонялся от призыва в армию, но в конце концов был вынужден принять присягу в наручниках. Сын школьных учителей, он был признанным бунтарем, завсегдатаем акций протеста и политических диспутов, цитировал наизусть «Красную книжицу» Мао Цзэдуна и был исключен из Университета Теннесси за участие в беспорядках. По его словам, «я прочитал тонны литературы, в том числе книги, напечатанные на Кубе, в Китае и даже в Ханое. В них говорилось, что все войны на самом деле ведутся только за собственность. Мы хотели превратить эту маленькую азиатскую страну в нашу вотчину из-за ее каучуковых плантаций, риса, ценной древесины и, возможно, из-за нефти. И еще из-за людей — дешевого источника рабочей силы»[709]. Как бы то ни было, его многолетнее противостояние с властями ни к чему не привело: вопреки своей воле он оказался рядовым Армии США во Вьетнаме.
Холкомб — хотя в 1967 г. война еще не дала о себе знать в полной мере — был ярким предвестником грядущих перемен. Как показало одно из исследований, среди солдат, отправленных во Вьетнам в этом году, каждый пятый уже употреблял марихуану, а через три года это был уже каждый второй: доля курильщиков марихуаны в находящихся на ТВД войсках выросла с одной четверти в 1967 г. до двух третей в 1971 г. Между тем многие ветераны, получая американские газеты в своих лагерях посреди рисовых полей или зарослей слоновой травы, с недоверием читали репортажи о яростных антивоенных протестах в Соединенных Штатах. Лейтенант морской пехоты Энди Финлейсон вспоминал, с каким отвращением его сержант смял подобранную коммунистическую листовку на английском языке, в которой цитировались слова Юджина Маккарти и Роберта Кеннеди, резко критиковавших войну во Вьетнаме: «К сожалению, я не смог убедительно ему объяснить, почему наши политические лидеры говорили подобные вещи»[710]. Некоторые американские военные впоследствии пришли к выводу и даже настаивали на том, что война во Вьетнаме была проиграна не на поле боя, а из-за предательства, моральной слабости, «удара в спину», нанесенного дома.
Капитан Джон Макнамара, уроженец Техаса, писал из Дананга, что он сам и большинство его товарищей «болезненно воспринимают раскол в [американском] обществе… На днях я видел гражданский автобус, взорванный ВК: вокруг на дороге валялись женщины, дети, животные»[711]. Тем не менее он признавался в своих сомнениях: «Да, автобус взорвали не мы. Но есть более фундаментальный вопрос: не мы ли — я, наше правительство и западная цивилизация в целом — создали условия, породившие азиатских террористов?» Между тем крайности антивоенного движения в США приводили в недоумение даже самих вьетнамцев. Леворадикальный активист Том Хейден, который позже женился на Джейн Фонде, посетил Ханой и стал страстным защитником коммунистического режима. Даг Рэмзи вспоминал, что однажды, во время его пребывания в плену у вьетконговцев, те на допросе упомянули имя Хейдена. Рэмзи поинтересовался, что они сами думают об этом человеке, на что один из коммунистов холодно ответил: «Мы восхищаемся его идеологией, но презираем его как личность. Как можно уважать человека, который предает собственную страну?»[712]
До сих пор ведутся споры о том, в какой мере внутренняя оппозиция войне была вызвана принципиальными убеждениями, и в какой — нежеланием идти в армию, что давало молодым людям мощнейший личный мотив начать крестовый поход против войны, из-за которой они могли потерять два года своей молодости — и, возможно, даже жизнь — в далекой стране. Между тем статистика показывает, что не так много американцев были отправлены на войну против своей воли